Эйлин - shellina

— Я хочу, чтобы маги вышли из подполья. Чтобы мы могли жить нормально, чтобы сами выращивали этот мерлинов хлеб, а не покупали зерно по грабительским ценам. Хочу, чтобы древний договор был пересмотрен, чтобы был снят Статут. Когда я был маленьким, я жил в приюте, в Лондоне. Диппет не разрешил мне остаться в Хогвартсе на каникулы. В это лето Лондон бомбили особенно интенсивно, а я сидел с другими приютскими мальчишками в бомбоубежище и просто бесился. Если бы не было этого дурацкого Статута, можно было бы попробовать соединить маггловские и магические наработки и создать достойную защиту. Но это никому не было нужно. Ну и что, что магическая защита не выдержала, и Мунго был почти полностью разрушен? Там тогда погибло триста с лишним магов зараз. Мне плевать на чужие жизни, я убийца и не скрываю этого, но столько бессмысленных смертей…

Том говорил, не открывая глаз. Было непонятно, говорит он осмысленно или во сне. Но Эйлин просто превратилась в слух, чтобы не пропустить ни слова, ведь именно сейчас он рассказывал о том, что могло оказать влияние на всю их дальнейшую жизнь.

— А когда снаряды попадали в жилые дома? Магам не было до этого дела. Столько крови... никогда столько не видел. Ненавижу вид крови. Если я убиваю, то это всегда Авада, всегда. В тот день я начал бояться смерти. Она подошла ко мне слишком близко. Только все зря. Статут слишком лакомый кусок, чтобы его убрать. Я пытался, но старые пердуны во главе с Дамблдором только улыбались и говорили: «Том, мальчик мой, зачем тебе подобные перемены? Статут — это разумное и правильное решение». Буквально вышвырнули меня за дверь и наложили запрет на колдовство несовершеннолетних. А я просто плюнул на это дело, потом появились другие интересы, и все революционные идеи отошли на второй план. Остались только разговоры, да и те... Все меньше про пересмотр договора и все больше — словесный понос на тему «Я чистокровный — поэтому мне нужно много, а как это получить, я не знаю». Кстати, тот же Малфой может только мечтать о паршивой должности в Министерстве. И оказалось, что я остался без вектора, а мои соратники дружной толпой последовали за мной, идиоты. Вот так мы и останемся старыми добрыми Пожирателями смерти, которые будут планировать завоевать мир, но ничего для этого делать не будут, ибо неохота прошибать лбом стену, — Том уронил голову на лежащие на столе руки и окончательно уснул.

— Мама, ну куда ты засунула карандаши? — Северус вбежал на кухню и сердито посмотрел на задумчиво сидящую мать. — Ой, уснул. Я же говорил, что он уснет.

— Да, говорил. Пусть спит, а мы пойдем гулять. Все равно он слишком здоровый, чтобы пытаться его куда-то переложить.

На площадке Северуса втянули в какую-то шумную игру, где все дети много бегали и громко орали.

Домой они вернулись нескоро, пообедав в кафе. Эйлин втайне мечтала, что странного опасного гостя там уже не будет, но она ошиблась.

Том стоял на кухне и растирал затекшую шею. По его помятому виду было ясно, что он только что проснулся.

— Не могла на диван меня переместить? — приветствовал он хозяйку дома очередной претензией.

— Я что, похожа на Геракла?

— Мобиликорпус можно было применить, или его ты тоже не знаешь?

— Не знаю. Ты получил медальон, что тебе мешает избавить себя от моего общества?

— Дай-ка подумать... Наверное, мне помешал один мелкий отравитель.

— Не смей говорить о моем сыне в таком тоне!

— Я, между прочим, искренне им восхищаюсь, — Том посмотрел на Северуса. — Слушай, мелочь, может мне твоим обучением заняться? А ты потом мать свою будешь потихоньку просвещать? — мальчик снова спрятался за Эйлин, но сейчас поглядывал на Реддла без прежнего страха.

— Что мне сделать, чтобы ты ушел? — обреченно спросила Эйлин.

— Я тебе, можно сказать, исповедался, — Том внезапно стал серьезен. — Что скажешь?

— Если исключить твою одержимость убийствами, то мысль здравая, — Эйлин задумалась. — Говоришь, твоя банда почти вся состоит из богатых и родовитых? — Реддл кивнул. — Я не буду возражать, если ты начнешь осуществлять именно эту свою мечту. У тебя есть для этого все необходимое: подчиненные, имеющие вес в магическом обществе, а также, что немаловажно, рычаги давления на некоторых чиновников в виде компромата. Вполне достаточно, чтобы придти к власти самому или пропихнуть какого-нибудь своего ставленника.

— У Пожирателей смерти довольно неподходящая для политического старта слава.

— Так и начни с того, чтобы сделать эту славу подходящей для политического старта, — Эйлин пожала плечами.

— Как?

— Ой, да мало ли способов, — от всей полученной информации у Эйлин начала болеть голова. — Поучись у магглов, у них даже профессии такие есть, типа имиджмейкера.

— Ты дольше всех моих знакомых магов жила в маггловском мире, — задумчиво произнес Том. — Сможешь помочь? Тем более, это не противоречит твоим принципам. — Реддл направился к двери.— Что тебе понадобится, чтобы подтолкнуть моих людей в нужную сторону?

— Я ведь по-другому от тебя не избавлюсь?

— Нет.

— Во-первых, мне нужны газеты. Не только ежедневные, другие издания тоже, и потом, я сейчас совершенно не ориентируюсь в том, что происходит в магическом мире, — осторожно произнесла Эйлин.

— Завтра я пришлю к тебе нескольких подчиненных, самых здравомыслящих. Да, чтобы твой сынок не перетравил моих ближайших соратников, я, пожалуй, буду настаивать на том, чтобы они захватили своих детей — у кого они есть, естественно. Пусть составят компанию паршивцу, — с этими словами он дошел до двери. — Да, я тоже буду время от времени наведываться. Буду тебя учить быть ведьмой.

— Зачем?

— Чтобы не позориться, — Реддл криво улыбнулся и вышел.

Глава 13.

Все оставшееся время до приезда Хадсонов Эйлин провела как на иголках. Паранойя радостно хлопала в ладоши и предсказывала большие неприятности. А все потому, что женщине внезапно стало ясно, что Том Реддл знает: судьба связала его с кем угодно, но только не с Эйлин Снейп. Он понял это в тот самый день, когда Северус случайно напоил его сывороткой правды. Понял и намекнул, что ему известно, что Эйлин не та, за кого себя выдает. «Я тоже буду время от времени наведываться. Буду тебя учить быть ведьмой», — Том тогда ушел, а вот вечером прилетел уже знакомый филин и принес письмо, где сообщалось, что встреча, о которой они договорились, состоится несколько позже; ему нужно кое-что уточнить и подобрать наиболее вменяемых помощников. Письмо не требовало ответа, и филин улетел сразу же, как только Эйлин отвязала от его лапы пергамент.

— Да какая разница, понял или не понял? Что это изменит? Да ничего — наоборот, похоже, Том решил сделать все возможное, чтобы никто меня больше ни в чем не заподозрил. Самое забавное, что делать это он будет не из-за меня, а чтобы самому не оказаться замешанным в скандал, — Эйлин наконец пришла к выводу, что ничего в их странных взаимоотношениях не изменится, а значит, и волноваться раньше времени нет смысла, и почти успокоилась.

Также в письме говорилось, что сам Том явится ровно через десять дней, и они обговорят подробности своего дальнейшего сосуществования и полноценного сотрудничества.

В общем, пока хозяева дома отсутствовали, Эйлин успела довести себя почти до нервного срыва, в красках представляя, что будет с ней, а самое главное, с Северусом, если шутка Игрока вдруг выплывет наружу. А потом успокоиться, решив, что родителей настоящей Эйлин нет в живых, друзей просто нет, а из двух людей, знающих, что она не Эйлин, ни один не заинтересован в том, чтобы правда стала достоянием общественности. Северус абсолютно точно воспринимает ее как мать, а Тому Реддлу по сути плевать, с кем его связало Провидение, лишь бы не случилось чего-то непредвиденного.

Хадсоны привезли Северусу кучу подарков. Похоже, они реализовывали свою потребность в детях, практически усыновив мальчика, но их выбор игрушек заставил Эйлин быстро уйти в туалет, откуда она не выходила до тех пор, пока не отхохоталась. Во всяком случае, совершенно недетский набор лабораторных принадлежностей, маленький телескоп и большая энциклопедия растений, правда, с красочными картинками, наводили на мысль, что Хадсоны поставили перед собой цель — вырастить себе смену в научном сообществе. Мнение ребенка в подобных ситуациях традиционно не учитывалось, но профессорам повезло: Северус сам был не против всем этим заниматься, пока что в виде игры.

В тот же вечер, пока Северус демонстрировал Джону подросший кристалл, а затем показывал Джейн, какие именно цветы он поливал из небольшой лейки, а какие не трогал, потому что они не любили много пить, а сами Хадсоны восторженно хлопотали над мальчиком, пришел Эрик Джагсон.

— Миссис Снейп, вам нужно вернуться в Бирмингем, чтобы позаботиться о похоронах и решить, что вы будете делать с домом, — они расположились во флигеле Эйлин, и полицейский старательно заливал в себя чай, который сразу же предложила ему миссис Хадсон.