Метасистемное мышление. Эвристика, кибернетика и психотехники - Василий Терехов

Кибернетики изучают алгоритмы. Любая большая программа состоит из подпрограмм и элементарных алгоритмов, каждый из которых состоит из нескольких алгоритмических шагов.

Предположим, алгоритм заканчивается. Происходит выход из алгоритма. Если алгоритм заканчивается, что следует дальше? Выполнение программы переходит к следующему алгоритму.

Но в частном случае завершение алгоритма может быть переходом к началу того же самого алгоритма. Такие алгоритмы или программы называются циклическими. Современные программисты вместо слов «алгоритм» или «подпрограмма» чаще используют слова «процедура» и «функция». (Это профессиональная терминология).

Что будет происходить, если в теле циклической процедуры не будет выполнено какое-либо условие, которое позволит программе перейти к выполнению какой-либо другой процедуры? Цикл может продолжаться бесконечно. Если выхода не будет, то программа зависает. А если нециклический выход произойдёт через сто, или через 1000 циклов? Пройдёт какое-то время.

Скажем, пять секунд. Если в циклической процедуре в это время передавалось какое-то значение, например, число 12543, то в течение пяти секунд программа будет его «помнить», хотя оно не находится в памяти.

Норберт Винер предполагал, что циклические алгоритмы с большим числом циклов могут быть использованы в вычислительных машинах как своего рода динамические ячейки кратковременной памяти. По аналогии он выдвинул гипотезу, что интеллект человека также может иметь такие циклы кратковременной памяти.

Бывает так, что человек действительно как бы зацикливается, замирает. Его интеллект «буксует» в парадоксальном цикле. Это явление можно наблюдать у каждого человека ежедневно и ежеминутно. Марвин Мински метафорически назвал этот феномен «короткое замыкание» (short circuit), а в НЛП есть понятие транс.

Мы будем называть короткое замыкание циклом или стереоциклом, а движение в цикле также циклом, или метафорически пробуксовкой. Единичный цикл, или модель, повторяющуюся в стереоцикле, будем называть стереотипом.

Стереотипом также будет модель, которая фактически не повторяется в цикле, но имеет потенциальную возможность генерировать стереоцикл, или является фрагментом стереоцикла другого уровня.

Любую нециклическую модель можно рассматривать как стереотип. Различие между нециклической и циклической моделью во многих случаях условно. Модель может быть и тем, и другим в зависимости от того, в каком аспекте она рассматривается.

На самом ли деле стереоцикл является кратковременной памятью, как предполагал Норберт Винер? Нет. Стереоцикл является психологическим моментом настоящего, стереоцикл – это миг, настоящее. Прошлое – это то, что было до входа в него, а будущее – это то, что будет после. Стереоциклы бывают разных уровней и разной длительности, и внутри одного стереоцикла может развиваться вложенный в него цикл.

Тогда происходит «замирание на ходу». Человек может несколько лет находиться в плену незавершённого стереоцикла, и при этом ходить на работу, спать, питаться, одеваться. Он ходит как цирковая лошадь по кругу.

Самый длинный стереоцикл – это вся человеческая жизнь. Очень точно выразил эту мысль поэт в песне из известного кинофильма.

«Жизнь – это миг

Между прошлым и будущим.

Призрачный миг,

За него и держись.»

Краткосрочные стереоциклы длительностью менее секунды тоже имеют вложенные циклы и переходы. Любой человек имеет представление о кратковременной и долговременной памяти. Но есть ещё один неочевидный вид памяти: иллюзия имманентности.

Такая память работает тогда, когда человек ничего не вспоминает. Попробуйте просто оглянуться вокруг себя, пройти взглядом произвольно по нескольким предметам. Вы видите банальную обстановку вокруг себя. Вы просто смотрите. Вы ничего не вспоминаете. Но как вы узнаёте самые обычные предметы?

Есть гипотеза о длительности психологического настоящего. Различные исследователи пытались определить длительность небольшого периода времени, которое человек психологически воспринимает как настоящее. Первые исследователи установили, что длительность настоящего – 3 секунды. Но затем были получены другие данные: 6 секунд и 9 секунд.

На самом деле эта гипотеза неверна. Настоящее может длиться от 0,1 секунды до 100 лет, точнее столько, сколько живёт человек. (А если рассматривать коллективное сознание и коллективное бессознательное, то для коллективного интеллекта оно может длиться тысячелетия.) Минимальный период определяется физиологией. Человек – «медленное существо». Биогидравлическая модель не может действовать быстрее, чем это позволяет скорость гидравлических процессов.

А как практически может реализоваться такой диапазон? Человек параллельно живёт во многих моментах настоящего различной физической длительности. Он как бы находится во многих параллельных темпомирах. Многочисленные моменты настоящего пересекаются и накладываются друг на друга.

Интеллект человека не работает по алгоритмическому принципу. Мышление – это мышление квазиалгоритмами, то есть описаниями и инструкциями. Характерная черта вашего мышления – ассоциативность. Это его самое большое богатство. Причём ассоциативность это не только работа воображения. Логическое мышление тоже приводится в действие механизмами ассоциативного мышления. Неверно делить мышление на логическое и образное. Наше мышление – это всегда ассоциативное образно-логическое мышление.

Алгоритмическая компьютерная программа может получить доступ к участку памяти двумя способами: «по адресу» или «по имени». Доступ к человеческой памяти не может осуществляться по адресу как в компьютере. Никаких адресов в сетевой матрице нет. Она в принципе представляет собой случайное, точнее плохо упорядоченное, переплетение синапсов нейронов. Точно также «случайно» организуют матрицы технических перцептронов (персептрон, perceptron).

В памяти человека доступ осуществляется с помощью ассоциативного механизма, который ближе к доступу по имени в компьютерных системах. Но этот способ принципиально отличается от компьютерного. В механизмах памяти человека доступ «по имени» самодостаточен, по той причине, что отсутствуют как механизм адресации, так и сами адреса. Самодостаточность такого механизма доступа проявляется в феномене Реализм Имён.

Компьютер вычисляет адрес по имени, и затем следует обращение по адресу. В человеческой голове нет адресов. Что же «вычисляется» по имени, или образу? Ничего не вычисляется. «Имя» попадает в квазиалгоритмический стереоцикл, «вызывая» само себя.

Странно? Нет. А в чём смысл такой странной механики разума?

Смысл в активизации механизма ассоциативного мышления. Стереоцикл нужен для того… чтобы выйти из него! Причём этот выход неалгоритмический. Всегда в той или иной степени происходит образно-логическое смещение, перемещение, скольжение. Такое смещение – это переход к другому кадру, в другую плоскость, смена точки зрения, изменение позиции наблюдения. Смена плана мышления, разрыв «фразы», смена стереотипа и тому подобное. Скольжение – это когда снова звучит команда «мотор», после того как ранее режиссёр сказал «стоп», а оператор переставил камеру в другую позицию.

Выход из «короткого замыкания» можно сравнить с выпуском пара из котла, когда давление в нём превышает предел, установленный аварийным клапаном. Выход – это когда режиссёр говорит «стоп», оператор снимает камеру и несёт её по направлению к другой позиции.

Выход и смещение – это неалгоритмический выход из квазиалгоритмического цикла. Но так как разум живёт неотрывно от души, то такие выходы сопровождаются теми или иными идеомоторными актами. Мягкие выходы вызывают небольшие эмоциональные ощущения. Жёсткие выходы из жёстких циклов реализуются в форме агрессии и насилия. Кроме того, человек живёт в ситуационном мире, поэтому моторные выходы – это практические действия, что-то меняющие в ситуации.

Когда Остап Бендер безнадёжно провалил сеанс одновременной игры в шахматы, он пытался незаметно снять фигуру противника с доски. Это было замечено, тогда он внезапно перевернул доску и бросился спасаться бегством от преследования обманутых им шахматистов. Это и есть моторный выход. Выход из игры, в другую плоскость, в другую ситуацию, в другую игру.

Игра прерывается, делается попытка выхода путём похищения фигуры, то есть относительно мягкая игра в обман. Затем начинается следующая, более жёсткая игра в погоню.

Моторные выходы из короткого замыкания хорошо проиллюстрированы в сцене безумного чаепития в «Алисе» Льюиса Кэрролла. Персонажи пересаживаются от чашки к чашке вместо того, чтобы наливать чай в свои чашки.