Те самые люди, февраль и кофеин - Екатерина Репина

Шарлота молчала.

Элизабет похвасталась загаром и новыми туфлями.

Шарлота хмыкнула в сторону и ничего не ответила. Только тогда Элизабет поняла, что мешает кузине, и быстро перешла к делу: включила песню и попросила Шарлоту прослушать ее.

Как оказалось, песня была вовсе не валлийской. Элизабет растерялась и чуть не сбросила вызов, когда вдруг услышала шум по ту сторону провода: говорил парень.

— Ты долго будешь болтать? Каждый день одно и то же! Ну, как я могу проводить с тобой больше времени, если ты целыми днями болтаешь по телефону! С кем ты говоришь?!.. Откуда у тебя кузина взялась еще? Наверное, новый знакомый? Отдай трубку!

Потом стало тихо. В квартирке Элизабет крутился диск, в трубку проникала мелодия, а в Лондоне молодой человек по имени Джон прирос к телефону, заслушавшись этой мелодией.

Когда песня закончилась, Джон попросил Элизабет (вежливо попросил, поздоровавшись и представившись) включить песню с начала. Он записал звук на диктофон.

Потом разговаривали две кузины. Они вспоминали прошлое лето, подбирая такие особые слова, чтобы те передали хорошее настроение через океан и бережно донесли его до ушей собеседницы.

Шарлота повеселела, как только ее жених перестал ругаться. Джон не мог ругаться, так как слушал песню. В тот момент они оба забыли о своей ревности.

И все бы хорошо, но близился рассвет, и Элизабет нужно было спешить. Еще предстоял разговор с начальством, увольнение и расчет, поиск нового чемодана и поездка на такси в аэропорт.

Все это вызывало приятные чувства. И пресекало всяческие жалобы на корню.

№ 13. Дом культуры и Дом пионеров

Джон и Шарлота познакомились в метро. Это произошло пятнадцать лет назад. Обоим было тогда по десять лет.

Шарлота только что переехала с родителями из Уэльса. В Лондоне была впервые и любила кататься на метро просто так, без цели, тратя на билет все карманные деньги. Дома никогда не говорила о своем увлечении. Семья жила на окраине, в Ист-Энде. Шарлота ходила в государственную (бесплатную) школу и очень переживала из-за этого. Из-за всего остального расстраивалась не меньше. Десять лет — самый ранимый возраст для человека.

Если бы не Джон, то Шарлота могла не пережить его вовсе.

Джон единственный из всех английских детей отнесся к валлийской девочке нейтрально, без предубеждения. В школе Шарлоте никто не верил: считалось, что валлийцы — большие обманщики, не делалось исключение даже ради детей.

После занятий, пытаясь пересилить чувство обиды, Шарлота ехала кататься на метро. Домой возвращалась под вечер, серьезная и с сухими глазами. Отец с пеленок требовал от нее безразличия и невозмутимости во взгляде и поведении. Он всегда стремился стать образцовым англичанином, а потому сдерживал свои эмоции, запрещал жене плакать или смеяться просто так, на улице или в общественном месте, не переносил громких восклицаний дочери или ее жалоб.

Отец считал, что вывел семью в свет, когда снял квартиру в Ист-Энде и устроился работать в порт. От выдержки всей семьи теперь зависело, как сложится их жизнь в Лондоне: смогут ли продемонстрировать безупречное воспитание, стать «своими» среди лондонских жителей, завоевать уважение и авторитет среди соседей.

От такой высокой цели, от нереальности поставленной цели Шарлота вообще захотела уйти из жизни.

Итак, ей было десять лет.

Возле школы жила бродячая собака. Хотя собака была уже не бродячей — стала своей, школьной, сразу как поселилась возле школы. Но началось все не с собаки.

Шарлота хотела записаться в класс фотографии. В Уэльсе она с восьми лет занималась в таком классе и надеялась продолжить обучение в Англии. В Уэльсе все было очень просто: она пришла в класс фотографии, записала фамилию на доске возле двери, а потом ходила туда после основных занятий. Там было много маленьких детей, были и подростки. Все приносили фотоаппараты, пытались делать первые фотографии, гуляли по городу и делали снимки. В Уэльсе было просто.

В Англии так не вышло.

Сначала понадобилось заявление от родителей. Отец Шарлоты отнесся с недоверием к такому условию. Он выслушал просьбу дочери, поужинал, сел в кресло возле окна, затянулся сигаретой и стал методично просчитывать все возможные последствия, могущие возникнуть после написания такого заявления.

Благо, что фантазия у отца Шарлоты работала слабо. Думал он не долго. Шарлота едва успела скормить свой ужин кошке Миу (самой кусок не лез в горло, так как волнение было чрезвычайным и в голове возникали самые невероятные развязки сюжета). Кошка Миу только-только проглотила последний кусок овощной запеканки, как раздался голос отца из кресла возле окна:

— Я отказываюсь писать заявление, поскольку последствия могут быть самыми пугающими… невообразимыми!

Шарлота пыталась возразить, но тут вмешалась мама. Она отругала Шарлоту за скормленный кошке ужин и заперла дочь в ее комнате.

Что сделала Шарлота? Она написала заявление сама и подписала его от имени отца своей рукой. При этом оправдывала отца, объясняя его отказ так:

— Он хочет казаться англичанином и поэтому копирует наших соседей. Как они восприняли наш переезд в Англию, в этот серый старый дом? Недоверчиво. Вот он и старается также недоверчиво относиться ко всем живым людям. Пусть. Я все равно буду ходить в класс фотографии.

Она говорила это кошке, молчаливой и благодарной слушательнице. Так получилось, что кошка была самым верным другом Шарлоты и в Уэльсе, и в Англии.

Однажды кошка была также негативно воспринята обществом, как Шарлота детьми и учителями в английской школе: в раннем возрасте кошка была оставлена в коробке возле мусорного бака. Шарлота услышала ее писк по дороге из школы. Отец был против. Но Шарлота заплакала от жалости к котенку, и отец пошел на компромисс: Шарлота больше никогда не плачет на людях (сцена разыгралась там же, возле мусорных баков), а кошка остается в их доме и питается остатками со стола. Специальную графу в бюджете — на содержание кошки — отец категорически отказывался заводить.

Прожили и так, без графы, но с улыбкой: кошка помогла Шарлоте пережить многие события, в том числе переезд в Лондон, и стала ее сообщницей.

Заявление было передано куда следует. Но этого оказалось мало. Теперь требовалось подтвердить заинтересованность Шарлоты в занятиях фотографированием. Предлагалось решить тест, состоящий из пятисот вопросов на разные темы. Шарлота с ним не справилась.

И вот, старшая руководительница дополнительных образовательных программ позвонила родителям Шарлоты и сообщила, что уровень развития их ребенка не соответствует тому, который предполагают дополнительные занятия. На звонок отвечала мама. Она узнала о заявлении, о тесте и тут же рассказала обо всем отцу.

Вот тогда и началась история знакомства Джона и Шарлоты. До самого знакомства в метро оставалась неделя, но в тот вечер, когда отец забыл об английской сдержанности и раскричался на весь Ист-Энд, в тот вечер Джон и Шарлота начали движение навстречу друг другу.

Поутру исчезла Миу. Шарлота торопилась накормить ее своим завтраком, но кошка не отзывалась. Девочка опоздала в школу и весь день была рассеянной. После занятий не пошла к метро, а присела возле школьной собаки и рассказала той обо всем: о фотографировании, кошке, отце и Уэльсе.

У собаки были умные глаза. Ей не хотелось залаять просто так, в свое удовольствие, чтобы перебить рассказ Шарлоты. Собака молча слушала и в чем-то соглашалась с девочкой: прикрывала глаза, а потом широко их распахивала.

Вечером кошка Миу не вернулась в дом Шарлоты. Родители равнодушно пожимали плечами. Им было не до кошки. Или же они притворялись, что им все равно, чтобы ребенок не догадался, куда они спрятали кошку.

Через несколько дней школьную собаку забили камнями подростки. Шарлота видела, как это происходило, и долго ревела над мертвой собакой, когда подростки убежали с места преступления, а прохожие фыркали и отворачивались.

Дома ее отчитали за невоспитанность. Конечно, не существовало ничего более позорного для ребенка, чем плакать на глазах у прохожих! Так сказал отец. Еще он сказал, что девочке с неустойчивой психикой не позволительно содержать в доме домашних животных. Также Шарлоте запрещалось смотреть фильмы о животных и посещать зоопарк.

Отец устал терпеть детские капризы и крепко взялся за улучшение характера дочери. Излишняя плаксивость и чувствительность только вредили ее будущему.

Но что могла противопоставить десятилетняя девочка взрослым людям, двое из которых — ее собственные родители?

Она сразу поняла, что ничего не сможет сделать.

Стала тихой, незаметной.

А через неделю после исчезновения Миу в школе показывали фильм про природу. Учительница географии решила ознакомить учеников с тяжелой участью африканских львов.