В чужом отражении (СИ) - Лошкарева Виктория Витальевна

— Нет, с бабушкой всё хорошо, — тяжело вздохнула я. – Я у себя дома… то есть у своего парня.

— Так ты живешь с этим… — в голосе сестры послышалась какая-то странная, непонятная интонация. – С… как там его фамилия?

— С Соболевым, — расплакалась я. – Это Димина фамилия.

— Димина фамилия, — отчего-то развеселилась Анька. – А чего ревёшь?

Я пыталась что-то вымученно объяснить «чего», стараясь не вдаваться в детали. Сестра не сразу поняла, в чем дело, а когда поняла, в ней как будто проснулось какая жажда действий: она принялась уточнять, задавая такие ловкие вопросы, что одного моего мычания или всплеска слёз в трубку было достаточно, для того, чтобы она, в конце концов, всё правильно поняла.

— Так я не поняла, он трахнул тебя или нет? – спросила сестрёнка таким отстраненным тоном, будто она была не моей родственницей, а психотерапевтом, привычным к подобного рода пациентам.

—Он остановился в последний момент, — выдохнула я. – Ань, но это страшно… он не может себя контролировать.

— Властные мужики все как один такие, — хмыкнула сестра. – А драка, к тому же, всегда подхлестывает адреналин. Вот у меня один боксёр был ... подожди минутку, мне кто-то звонит.

Ожидая, пока Аня закончит телефонный разговор по другой линии, я зашла в ванну, чтобы умыться. Вытирая полотенцем лицо, я услышала голос сестры, зовущий меня из телефона.

— Яна… Яна, ты ещё тут?

— Да, — я взяла трубку и, глядя на своё отражение в зеркале, горестно вздохнула. – Я по-прежнему здесь.

— Знаешь, что я придумала, — заговорчески протянула Аня. – Давай-ка ты прекращай хандрить и приезжай ко мне.

— К тебе? — я с сомнением посмотрела на себя в зеркале. – В такое время? Да я и не одета вообще…

— И не одевайся, - засмеялась сестра. – Накинь что-нибудь удобное, возьми такси и приезжай ко мне — устроим пижамную вечеринку на двоих.

Я мысленно подумала о Соболеве. Что будет, если вернётся домой, а квартира окажется пустой? Я боялась нового скандала. А ещё он может поехать к маме и поднять на уши моих родных…

— Ян, тебе надо отвлечься, — протянула сестра. – Поверь мне, мужики, в отличие от нас, женщин, себя никогда не накручивают. Уверена, что твой, поди, уже где-то пьёт, пытаясь снять напряжение.

— Думаешь? – всё ещё сомневаясь, спросила я.

— Уверена, — рассмеялась Анька. – Давай, приезжай, я тебя жду.

— А…

— Ничего не надо, — даже не дав открыть мне рот, правильно истолковала мой порыв сестра. – У меня всё есть: и коньяк, и закуска… В общем, жду.

И она повесила трубку.

Завершив разговор, я подумала, что предложение Ани было неплохой идеей: раз я всё равно сама не могу найти выхода из той ситуации, где мы оказались, то может, вечер в компании сестры и её непредвзятый взгляд на то, что произошло, помогут мне как-то по-другому посмотреть на ситуацию.

И наспех собравшись, я вызвала такси, а также на всякий случай написала Диме записку о том, что я поехала в гости к сестре, и что буду поздно. Записку я прикрепила к зеркалу в прихожей, надеясь, что если Дима вернётся домой раньше меня, он ни за что не пропустит большую белую бумажку.

Писать ему смску мне не хотелось. После того, что он сделал, он не заслуживал даже и записки, но…

… это потом, спустя несколько часов –и целую вечность— я буду насмехаться над своей «домашностью», а тогда подобное поведение было для меня в пределах нормы: несмотря на то, что Соболев повёл себя как сволочь, он всё ещё оставался моим парнем, и даже в таких обстоятельствах я не могла не думать о нём.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​ Ну, и мне не хотелось, чтобы он беспокоил мою маму и бабушку.

Аня встретила меня на пороге своей квартиры, довольно улыбаясь, словно кошка, объевшаяся сметаны… Или что там любят кошки?

— Сестрёнка, как хорошо, что ты приехала, — рассмеялась она, чмокнув меня в щеку и обдав при этом небольшим алкогольным амбре. Запах спиртного моментально напомнил о Лехе, праздновавшем рождение сына, и о том, что случилось позже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не реви, — приказала сестра, заметив слезы у меня в глазах. – Сегодня никаких слез.

Я замотала головой.

—Ань, если бы всё так было просто.

— Всё и есть просто, — рассмеялась сестра. – Твои проблемы, Янусь, никуда от тебя не денутся: они останутся в твоей жизни и завтра, и послезавтра, и даже после послезавтра… Сегодня мы сделаем небольшой перерыв – а завтра, если ты захочешь, можешь продолжить лить свои слезы.

Заговорчески подмигнув, она протянула мне полную рюмку коньяка.

— А теперь давай до дна.

— Что, прям на пороге? — удивилась я. Я только успела расстегнуть куртку; ни раздеться, ни снять обувь у меня времени ещё не было.

— Конечно, на пороге, — рассмеялась Анька. – Иначе как мы будем распугивать твои сегодняшние проблемы?

Она повела точёным обнажённым плечиком.

— Давай, Янка, не дрейф…

Ну, я и выпила.

— Умница, — рассмеялась сестра.

Я разделась, прошла за ней в комнату. Аня включила какую-то веселую музыку и, пританцовывая у стола, наполнила рюмки коньяком.

— У нас будет фуршет, — оповестила сестра, махнув в сторону накрытого стола. – Никаких посиделок в стиле нашей мамочки.

Она снова протянула мне полную рюмку.

— Давай выпьем, сестрёнка.

У меня тому времени уже и от первой рюмки немного зашумело в голове.

— Ань… ты уверена, что мы не частим? – обеспокоенно глядя на рюмку в своей руке, спросила я. – Я не привычная к этому делу.

— Не переживай, Янусь, всё хорошо… Ты же сегодня отдыхаешь от всех своих проблем — имеешь на это право.

— Такими темпами, мой отдых долго не продлится, — с сомнением протянула я, имея в виду, что быстро опьянею. Но сестра поняла мою фразу по-своему.

— Это жизнь, дорогая, — жестко усмехнулась Аня. – Сегодняшние проблемы тебе кажутся дном, из которого не выбраться, но завтра новые заботы могут постучать снизу… И тебе придется как-то с этим справляться.

Она протянула мне бутерброд с колбасой.

— Не забывай закусывать.

Сама же, проглотив только одну виноградинку, принялась танцевать в такт заигравшей мелодии.

Честно признаться, вначале я думала, что позвонить сестре было так себе идеей, но с каждой минутой нахождения у Ани, я всё больше и больше радовалась тому, что сделала это.

Мы, конечно, напились — это помогло мне раскрепоститься и выкинуть из головы все свои горести. То есть, я периодически срывалась, конечно : моя память, хоть и затуманенная алкоголем, продолжала время от времени подкидывать мне неприятные воспоминания, но сестра, словно чувствуя, когда мне нужна помощь, каждый раз в такие моменты насмешливо фыркала и просила не портить наш общий вечер проблемами одного озабоченного мужика.

Когда я попыталась было возразить ей, что Соболев обычно не такой: он внимательный, чуткий и любящий парень, сестра ядовито рассмеялась.

— Прямо просто идеал, а не живой мужик.

А затем посмотрев на часы ( я тоже перевела взгляд на часы — оказывается, прошло меньше двух часов), она по-новой наполнила нам рюмки.

— Ну-ка давай быстренько выпьем, — и стоило мне опрокинуть содержимое всей рюмки внутрь себя, сестра засмеялась:

— А теперь давай приведем тебя в божеский вид.

Я рассмеялась, не понимая, что она имеет в виду.

— Твой внешний вид, Янка, — захихикала сестра. – Для того, что бы чувствовать себя независимой, сильной женщиной нужна другая упаковка.

Она полезла в гардероб и достала оттуда замшевое платье футляр.

— Оно сильно короткое, — заметила я.

Аня фыркнула.

— Если пойдём на улицу, одолжу тебе это – и она продемонстрировала мне длиннющие сапоги. Как это… сапоги – чулки? Нет, у тех вроде молнии нет. А в этих молния была….ботфорты, вроде.

Пока я мучилась над правильным название Анькиной обуви, сестра усадила меня на стул и занялась моей прической.

— У тебя такие волосы хорошие, — орудуя расчёской и плойкой, заметила Аня. – Прям, красоту навести – как нечего делать.