Сын Войны, Дочь Хаоса (ЛП) - Рэллисон Джанет

Внезапно я поняла, что с Рорком уже произошла перемена. Я видела необычную силу Рорка. На следующий день после смерти моей матери он пнул бок своей машины и оставил огромную вмятину. Его сила была причиной, по которой папа всегда хотел, чтобы Рорк сопровождал меня. Папа знал, что Рорк может защитить меня.

Папа перестроился в другую полосу, нетерпеливо объезжая более медленные машины.

— Поначалу фараоны не возражали против того, чтобы вокруг было больше людей со сверхспособностями. Это означало, что больше слуг будут следить за соблюдением их законов и охранять их гробницы. Какое-то время наших предков звали Сехметами.

Я узнала это имя. Бог Ра призвал богиню Сехмет уничтожить его врагов. Фараон, очевидно, хотел так же позаботиться о своих врагах.

— К сожалению, — продолжал папа, — через несколько столетий новые фараоны увидели в нашем виде угрозу, а не преимущество. Нас стало слишком много. Если бы мы захотели, мы могли бы бросить вызов войскам фараона. Фараон Ментухотеп Второй изменил наше имя на Сетитов, последователей бога Сета, бога хаоса, озорства и зла.

Слова Дейна вернулись ко мне. «Как только ты присоединишься к Сетитам, мы тоже придём за тобой». Присоединишься? Как я могла присоединиться? Очевидно, я родилась в этой группе.

— Сетиты всегда были верны фараонам, — сказал папа. — Нет никаких доказательств того, что когда-либо имело место восстание, но это не имело значения. Ментухотеп хотел нашей смерти. Возможно, и другие тоже, но Ментухотеп нашёл решение.

Папа произносил каждый слог имени Ментухотеп с резким ударением, ясно выражая свою горечь.

— Обычные солдаты не могли убить нас, поэтому советники фараона создали ещё одну суперрасу. На этот раз они использовали ДНК Огненного Сокола. Он не только обладал необыкновенным зрением, но и мог посылать электрические разряды.

Другое имя, которое использовал Дейн, наконец-то обрело смысл.

— Хорусиане, — сказала я.

История Сета, Гора и Осириса была одной из древнейших в египетской мифологии и занимала центральное место в их религии. Давным-давно Осирис восседал на троне богов и также правил людьми. Он был хорошим правителем, которого любили все, кроме его ревнивого брата Сета. Сету нужен был трон Осириса. Однажды Сет убил Осириса, разрезал его тело и разбросал куски по разным частям Египта, чтобы Осирис не смог возродиться.

Исида, жена Осириса, собрала его тело и волшебным образом зачала Гора, чтобы сразиться с Сетом. Затем Осирис вошел в подземный мир и стал правителем мёртвых.

Гор был богом солнца, войны, защиты и охоты. Он много сражался с Сетом не только для того, чтобы отомстить за своего отца, но и для того, чтобы выбрать законного правителя Египта. В конце концов, он победил и сам стал королём. В египетском искусстве он был изображён с головой Сокола.

— Хорусиане — одно из имён врага, — сказал папа. — В прошлом они называли себя по-другому. Стражи. Тамплиеры. Охотники.

Рорк наклонился вперед.

— У меня тоже есть для них много названий. Лучше, чем эти.

— Как бы их ни звали, — продолжал папа, — огонь священной войны течёт по их венам, и у них одна цель: убить каждого из нас до последнего. У них есть сила, сопоставимая нашей собственной. Их зрение в один момент можно использовать как рентгеновский снимок, а в следующий как бинокль. Они могут летать на короткие расстояния, или прыгать на большие расстояния, в зависимости от того, как ты на это смотришь. Они могут посылать электрические разряды любому, к кому прикоснутся. Пара сильных ударов выведет Сетита из строя. Ещё несколько, убьют нас. И что ещё хуже, Хорусиане невосприимчивы к большинству наших способностей. Мы не можем оглушить их так, как можем оглушить обычного человека. К счастью, их сила уменьшается, когда они теряют контакт с землёй. Они никого не могут ударить электрошоком, когда находятся в воде. Они не последуют за нами в реки, океаны, ледники, и в любой большой водоём.

Папа быстро осмотрел машины вокруг нас, прежде чем проехать ещё несколько. Черты его лица казались старше, усталыми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мы поговорим об этом подробнее, когда проявятся твои силы. Тогда я объясню, что тебе нужно сделать.

Он потянулся за телефоном, давая мне понять, что разговор окончен. Но у меня всё ещё оставались вопросы.

— Дейн сказал, что мама была Хорусианкой. Это правда?

Я только хотела, чтобы он продолжал говорить. Я не ожидала, что на лице папы отразится такое горе. Телефон обмяк в его руке. Он ничего не сказал.

Рорк тихо и сердито выругался себе под нос.

Я повернулась к нему.

— Так ли это?

Рорк посмотрел на папу, ожидая, что тот ответит. Но папа этого не сделал. Он не отрывал взгляда от дороги, выражение его лица излучало боль.

— Мама не стала бы убивать людей, — сказала я.

Рорк издал насмешливый смешок. Вот тогда-то я и поняла, что это правда. Я больше ничего не сказала. Я не могла. Я увидела лицо моей матери, её светлые волосы, ниспадающие на плечи, и мягкую улыбку на губах. Изображение, казалось, ускользало от меня.

— Она родилась Хорусианкой, — сказал папа. — Я родился Сетитом. Мы познакомились не в колледже, как мы тебе говорили. Мы встретились в Мексике, затем снова в Греции и ещё в пол дюжине других мест. Она охотилась за мной, и первые несколько раз, когда она находила меня, она чуть не убила меня. Однажды я тоже чуть не убил её. Я не мог сделать это. Она была слишком красива, — его голос смягчился, становясь глубже от воспоминаний. — Она была слишком красива. Я позволил ей уйти и сказал ей, почему. Я также сказал ей, что я дурак, потому что знал, что рано или поздно она покончит со мной. Она выслеживала меня больше года после этого, и было много промахов, много разговоров, некоторые на пирсах, один во время спуска с Эйфелевой башни… — он поднял одну ладонь вверх, жест капитуляции. — Мы зашли в тупик. Ни один из нас не мог причинить вреда другому. К тому моменту мы уже были влюблены друг в друга. Мы покинули обе группы, поженились и поклялись, что будем жить как обычные люди.

— Конечно, мы не могли. Не тогда, когда мы всегда беспокоились, что кто-то из наших людей воспримет наше дезертирство как предательство и потребует за это расплаты. Поэтому мы двигались, держась на шаг впереди всех, кто нас искал.

Враг. Дейн. Я вспомнила, как его мама с нетерпением рассматривала меня. «Ты напоминаешь мне старого друга, — сказала она мне. — Ты так похожа на неё». Она, конечно, имела в виду мою мать. Когда-то они были друзьями. У моей матери была целая жизнь, о которой я ничего не знала.

Убила ли она кого-нибудь до того, как покинула группу? Стояла ли она перед чьим-нибудь окном с ломом в руке? Эта мысль заставила меня вздрогнуть. Может быть, она выследила только папу. Я сказала себе, что так и должно быть. Я не могла поверить ни во что другое. Я больше не задавала вопросов, потому что не хотела ответов. Зачем охотиться на людей только потому, что фараон тысячи лет назад приказал это сделать?

Я прислонилась головой к боковому окну и закрыла глаза. Пока мы ехали в Лос-Анджелес, образы моей матери продолжали прокручиваться у меня в голове, и на этот раз у неё были сияющие зелёные глаза.

ГЛАВА 8

Шесть часов спустя мы подъехали к отелю в Лос-Анджелесе. Папа взял свою спортивную сумку и египетские артефакты. Рорк достал из багажника походный рюкзак. Я совсем забыла, что папа хранил его там. В нём была аптечка первой помощи, фонарик, вода, еда, туалетные принадлежности, наличные, надувной матрас и даже пакет с энергетическим напитком моего отца. Всё, что понадобится, если окажешься в глуши. Или если бы пришлось внезапно сбежать. Он всё время знал, что этот день может наступить.

Папа открыл боковой карман рюкзака и протянул нам с Рорком зубные щётки и маленький тюбик зубной пасты.

— Вам придётся спать в одежде, но, по крайней мере, ваши зубы будут чистыми.

Я не двинулась в сторону ванной.