История села Мотовилово. Тетрадь 8 (1926 г.) - Иван Васильевич Шмелев

повесить его на ветлу около своей мазанки. Скворец-смельчак, не дождавшись, когда Ванька влезет на ветлу и прикрепит скворечник, нетерпеливо и смело занял его, не допустив того, чтобы другой скворец не занял его.

Началось бурное таяние снега. На припоре солнечных лучей, около угла Савельева дома образовалась лужа талой мутной, слюнявой воды, от малейшего дуновения ветерка вода зыбилась, рябилась мелкой чешуей. В верхней избе на потолке, отражённой от воды, ярко блестел зайчик, при колыхании поверхности воды, он, временами тая, расплывался, судорожно трепетался по потолку и снова сливался в яркое пятно. На поверхности калужины играли яркие солнечные блики, до боли режа глаза, если смотреть на них.

Из луж и калужин, талая вода устремлялась куда-нибудь течь. Прососав в снегу себе ход, она маленьким потоком стремится утечь в низинки на дороге, а там, собравшись воедино, образовав небольшой ручеек, поняв и заботливо журча, устремиться в озеро. По ручейку, обочь дороги, торопливым потоком течет талая вода. Поверхность воды в ручейке, от неровности дна горбатится и извивается девичьей косой, с бульканьем подмывая заледенелые бережки.

Влекомые стремительным течением, мелкие ледяшки мягко скользят по поверхности ручейка временами с шуршанием задевают за бережки, на несколько секунд задерживаясь на мели и снова, стремительно плыли по ручейку. Ребятишкам в это время через край хватает забав и потех: они с железными лопатами в руках пропускают ключи, устраивают запруды, гоняются за «корабликами» пуская их в бурные потоки ручейков.

Панька с Ванькой кораблики по ручейкам пускают самодельные, а вот у их товарища Гриньки Лабина кораблик фабричный. Гринькин отец Василий Григорьич, человек в селе знатный, денежный. По своим деловым торговым делам он частенько ездит в Нижний Новгород, откуда, балуя своего сына Гриньку привозит ему разнообразные игрушки, то настоящие коньки-снегурки, то кораблик, а однажды привёз ему игрушечную змею, которую Гринька тут же побежав на улицу, стал показывать товарищам. Держит Гринька свою змею за хвост, а она извиваясь, устрашающе скалится своей розовой пастью.

– Гриньк, дай поближе рассмотреть змею-то, – попросил Ванька.

Вместо товарищеского одолжения Гринька охваченный гордостью, с зазнайством и самодовольным ухарством, самодовольно улыбаясь с наслаждением сунул змею Ваньке прямо в лицо, не щадя при этом Ванькиных глаз. Дать сдачи, чтоб неповадно было издеваться над товарищем, Ванька не осмелился, пожалуется Гринька своему брату – атаману Федьке, тогда пощады не жди, Федька задаст лупанцу!

Солнышко уже зашло, а с крыш капель все еще продолжает звонко капать. А потом, к ночи, в воздухе похолодало. На кромках крыш, от капели нарастают сосульки. Если к утру они нарастут длинные, то быть продолжительной, но дружной весне, а если они от ветра нарастут кривыми, то быть холодной затяжной весне.

Таковы народные приметы, запримеченные за продолжительное время, и эти приметы пригождаются в вопросах познания предстоящей погоды, которую необходимо знать крестьянину-землепашцу.

Таяние снега. Небывалое наводнение

Почти ни одна весна не обойдётся без капризов погоды. Редко, когда весна наступает постепенно и равномерно. То по-весеннему потеплеет и потекут ручьи талой воды, то, снова выпадет снег, и морозы скуют землю. Так и на этот год. За месяц март весна три раза наступала на пятки зиме, три раза схватывалась с ней, и все три раза трусливо отступала. После Благовещенья, которое, всегда бывает 25 марта по-старому стилю, и то было на снегу: из народной приметы «Неделю недоездишь – неделю переездишь» (имеется в виду на санях) на этот год оправдалась вторая часть этой приметы – доездили мужики на санях до 31-го марта, до самого «Трофима – выверни оглобли». И, действительно, снег уже почти весь растаял, на санях стала уже не езда, перешли на колёсный транспорт. Около заборов, где не достают лучи солнца, притаившись, еще держатся кучки грязноватого снега, это остатки от больших зимних сугробов, а по грязной еще дороге улицы, уже протоптали извилистую тропинку, а середь дороги телеги проложили колеи, обновляя весенний путь. По дороге зачастилась езда на телегах, бойко стуча втулками на осях железного хода. К этому времени лёд на озере ещё не растаял, он посинел, изщелился. Под лучами солнца изноздрился, кругом пообтаял, образовались большие закраины, невдалеке виднелись грязные пуповины пообтаявших прорубей. Из середины озера, кое-где виднелись сероватые пятна наводей. В ночь на 14-е апреля, как из ведра ударил дождь. В полях талая вода соединившись с дождевой собралась в клокочущие ключи и потоки, через исток Рыбаков устремилась к селу в Фиешино болото. Собравшаяся в болоте вода, через проток Ивановский устремилась в озеро. Не убираясь под Слободской мост воза затопила приближенную местность, затопила амбары, мазанки. Нагрянувшая из Ивановского вода, частью уходила под лёд озера, а часть, не успевшая уходить под лёд, заполняя озёрные закраины стала затоплять Слободские амбары, бани, стала наступать на дворы, а потом дошла и до изб. Народ не в шутку перепуган. Люди, всполошенные надвигающейся стихией, тревожно забегали, как в кочке муравьи: кто бросился добро из амбаров спасать, кто хлеб оттуда перевозить ближе к дому, кто скотину со дворов уводит, а кто в подполах картошку торопливо выгребает. Больше всех хлопот и опасений вода придала Осипу, потому, что его дом стоит рядом с Воробейкой, а двор и вовсе на ней.

Выйдя во двор Осип обнаружил, что вода залила полдвора, он бросился в огород, так и обмер – вода в Воробейке бушевала и бурлила, ее уровень все поднимался и поднимался. Видит Осип, по Воробейке плывет смытая потоком воды Селиванова телега. Осип побежал за багром. Зацепив багром за колесо, и с помощью соседа Яшки они выволокли телегу на берег. Не успели они управиться с телегой, как Яшка тревожно выкрикнул:

– Дядя Осип, глянь-ка!

Осип взглянул на ворота своего двора: из широко растворенных ворот, со двора по воде медленно выплывала его веялка-уфимка. Ее приподняло водой, и поток, подхватив её повлек к руслу Воробейки. И унесло бы веялку по Воробейке в поле, а потом в Серёжу, а дальше может быть ещё куда, но Осип заметил беду во-время, и, зацепив багром за грохот, вместе с тем же Яшкой, они вытащили ее на сухое место.

Спасая веялку, Осипу второпях пришлось в воду броситься прямо в одежде. Он весь перемочился и сам еле выбрался из стремнины потока.

От воды, попавшей под лёд, его стало вспучивать, он стал трескаться издавая звуки, словно пушечные выстрелы, его стало ломать на огромные глыбы и большие льдины, которые, влекомые течением медленно устремились к устью Воробейки.

Но Осипов забор на огороде преградил путь льдинам и они, упёршись в забор, остановились. Вода бешено устремилась по проулкам и дворам в улицу. Осип с Яшкой принялись