История села Мотовилово. Тетрадь 8 (1926 г.) - Иван Васильевич Шмелев

ломать забор. Разломав звено забора, лед, потеряв сопротивление, напёр на остальные звенья забора, сокрушив их и пошло, и поехало. Первая льдина вырвалась на простор, захватив с собой и забор, а сзади льдины, слегка шевелясь, а некоторые крутясь в полукруговую, ожидая своей очереди, настойчиво напирали на приближенные постройки, заборы, бани и дворы. Дождавшись своего череда, каждая льдина как-то полуразвернувшись, ускоренно подходила к горловине потока. Подхваченная бурным течением стремнины, она торопливо уплывала в поле, а там, в Серёжу, а потом и в Тёшу, где под действием солнца и тепла растаивала.

Стихия разбушевалась вовсю, неудержимо заливая низины, погреба и подпола, вода по-воровски уносит с собой все, что застигнуто ею врасплох, а льдины, сокрушая заборы, громя постройки, ломают мосты и все это, как-бы с озорством уносится на просторы рек. Люди, оберегая свое добро и инвентарь, не в шутку напуганы. Мужики и бабы – каждый с тревогой на душе следит за проказами разбушевавшейся стихии и добро прибирает от неё в безопасное место. Только ребятишками эта беда воспринимается как лафа.

Федька Лабин, вооружившись длинной палкой, отважно вскочив на огромных размеров льдину, и ухарски поплыл на ней по Воробейке. Доплыв до моста около Лаптевых, Федька не славируя, не сумел направить льдину помимо моста, льдина ударилась о сваю и раскололась. Федька, по шею рухнул в ледяную воду.

– Вот где глубина-то! Едва ногами землю нащупал! – выкрикнул герой, до полусмерти перепугавшись при крушении. Он не дожидаясь похвалы, или осуждения людей бегом побежал домой переодеваться и обогреваться.

Не успел Федька добежать до дому, а Анна Гуляева уже разнесла по порядку самую свежую новость, из первых рук:

– Федька-то Лабин в Воробейке утонул, своими глазаньками видела.

– Как утонул? – испуганно спрашивали ее люди.

– На льдине катался, а она лопнула, вот он и ухнулся в воду.

– Да он сейчас только по улице пробежал, – недоумевала Дарья.

– Да он не до смерти, а только по шейку в воду вбрякался, – смеясь, уточняла Анна.

– Не дай Бог, влопаться в такую зловещую пучину! – вздыхая, проговорил Федотов Иван, волоча на спине плуг, который он, спасая от наводнения, нёс из амбара.

– А вон, бают, у Осипа, чуть веялку водой по Воробьевке не унесло, – вторую новость сообщила Анна собравшимся около неё мужикам и бабам.

– Эт, уж как помогло? – удивился Василий Савельев.

– Дверь-то ведь у него почти на самой Воробейке стоит, вода взбушевалась, полон двор натекла, вот ее и приподняло водой-то, она и поплыла, а вороты-то, как на грех, отворены были, едва багром он её зацепил, а то бы уплыла в Серёжу! – со всеми подробностями расписывала новость Анна, прозванная в селе «живая газета».

– Вот оказия-то! Такой водополи я с детства не помню, – заметил дедушка Крестьянинов, вышедший на тревожный разговор, заслышав рассказы Анны Гуляевой.

– На все это премудрость божия! Господне послание на нас грешных: от пожара хоть икона «Неопалимая купина» есть, а от наводнения нету, – в заключение вставила свое слово Крестьянинова бабушка Дуня.

Ошалелое движение воды плывут с верховья и с добавленьем из Воробейки. Хватится мужик колеса, а оно уже плывет по льдинам Серёжи, потом попадёт в Тешу, в Оку, а там, глядишь и в Волгу. По реке Серёже, подхваченные разыгравшейся стихией водополья, по воде плывут бревна, доски, дрова и крестьянский скарб: салазки, колеса, грабли, гребни, лукошки и коромысла. Повсеместный разлив вод. Собрав воды ручьев, потоков и лесных ключей, и оврагов, от избытка их, Серёжа широко разлилась, затопив все пространство между ближним и дальним лесом. Серёжа соединилась с водой обширного Мохового болота, вода залила Онискино поле, и все лесное урочище Дерябу. Все это пойменное пространство превратилось в обширное море воды, оставив незатопленной только насыпь железной дороги. В этой-то водной стихии, вольготно чувствует себя рыба, она с низовьев реки поднялась сюда к теплым водам для весеннего икрометания. В Серёже появилось уйма рыбы. Сюда же прилетело много и пернатой дичи, появилось много диких уток, бекасов, куликов, вальдшнепов, были замечены и дикие гуси. Переполненные реки не успевали сбывать свои накопившиеся воды, течение в них стало медленным, потому, что вода одолевала повсеместно, на всем бассейне реки Волги.

Газеты в это время были переполнены сообщениями о бедствиях надвинувшейся водной стихии. Появились фотоснимки, как бушует водополье. В газете «Нижегородская коммуна», было помещено несколько снимков, из которых видно, как затоплена заречная часть города Канавино. Подвалы и первые этажи погружены и залиты водой, по улицам спасаясь от катастрофы, люди вынуждены передвигаться на лодках, а в домах из нижних этажей переселялись в верхние. В Арзамасе, кто там побывал, на базарах в эти дни рассказывали: водой половодья затоплена вся нижняя часть города и село Выездное. Перепуганные люди, спасаясь, целыми семьями в лодках переправлялись в верхнюю часть города. Убытки исчисляются в миллионы рублей, много добра, имущества и скота погибло в этой катастрофе.

Николай Ершов, старясь своими глазами увидеть и убедиться в наводнении Арзамаса решил съездить туда на базар, кстати ему нужно было, кое-что купить к Пасхе: хвоща для мытья внутренностей избы и обоев, для обклейки стен. Дойдя до Осиновки, (он шёл на станцию на поезд) Николаю путь преградила вода затопившая мост и всю предмостовую местность. После недолгого раздумья, он решил «плыть да быть». Ему показалось, что вода не так-то глубока и кожаные сапоги, в которых он был обутый, на его взгляд, должны не захлебнуться при переходе до моста. И он пустился в ход. Сначала все было хорошо, но когда он миновал больше половины водной преграды, устойчивости в воде не стало, его подмыло течением, и он повалился в воду. Он громко крикнул: «Караул! Спасите!», но спасать его было некому. Его могло бы унести течением в середину, но, на его счастье, течением его подбило к предмостовой насыпи, и он тут задержался руками и, ухватившись за землю, облегченно и радостно вздохнув, что не погиб.

– Ну, как? – крикнул ему Иван Пупилин подошедший сюда и хотевший перейти воду в лаптях.

– Гоже, – только и мог ответить Николай.

Николай, выливая из сапогов воду, поспешно раздумывал «что делать?», мокрому идти на станцию и продолжать задуманную поездку теперь нет смысла, тем более, за мостом нужно было преодолеть еще водное пространство, хотя уже не такое опасное, как в сторону села. Николай решил вернуться. Он уже без особенного опасения, с разбега ринулся в воду и быстро пересёк преграду. До села он не шёл, а всю дорогу бежал впритруску, чтоб разогреться на ходу. Домой прибежал он весь мокрющий и зазябший. Стал Николай разуваться и из сапог вылил на пол остатки грязной воды, за что получил от жены взбучку, но