Рейтинговые книги
Читем онлайн Тайная жизнь пчел - Сью Кид

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 59

Мы с Розалин подкрались к двери. Щель была достаточно большой, чтобы мы могли увидеть Маю, которая, обняв колени, сидела в ванне в облаке пара. Июна зачерпывала ладонями воду и медленно выливала Мае на спину. Та уже немного успокоилась и только хлюпала носом.

Мы услышали голос Августы:

— Все в порядке, Мая. Пускай все несчастья стекут с тебя, как эта вода. Просто отпусти их.

* * *

Каждый вечер после новостей мы все становились на колени перед Черной Марией и читали ей молитвы, а вернее сказать — мы с тремя сестрами стояли на коленях, а Розалин сидела на стуле. Августа, Июна и Мая называли скульптуру «Наша Леди в Оковах», по неясной для меня причине.

Радуйся, Мария, благодати полная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами…

Стоя на коленях, сестры перебирали в руках деревянные четки. Поначалу Розалин отказывалась к нам присоединиться, но вскоре она уже молилась вместе с нами. Уже после первого вечера я запомнила все слова наизусть. Это потому, что мы повторяли их вновь и вновь, так что они еще долго крутились в моей голове после того, как я переставала их произносить.

Это было похоже на молитвы католиков, но когда я спросила Августу, не были ли они католиками, она сказала:

— И да, и нет. Моя мать была настоящей католичкой — она дважды в неделю посещала мессу в церкви Святой Марии в Ричмонде, но отец был ортодоксальным эклектиком.

Я не имела ни малейшего представления, что это за секта — ортодоксальные эклектики, но я кивнула, словно у нас в Силване тоже были их последователи.

Она сказала:

— Мы с Июной и Маей взяли католичество нашей матери и добавили туда кое-что от себя. Не знаю, как это называется, но нам оно подходит.

После того как мы прочитывали «Радуйся, Мария» около трехсот раз, мы беззвучно произносили собственные молитвы, что не занимало много времени, поскольку к тому времени наши колени болели уже нестерпимо. Впрочем, мне не на что жаловаться, поскольку это было ерундой, по сравнению с «Мартой Уайтс». Потом сестры осеняли себя крестом ото лба к пупку, и все заканчивалось.

Как-то вечером, после того как мы перекрестились и все, кроме меня и Августы, вышли из комнаты, она сказала:

— Лили, если ты попросишь помощи у Марии, то сможешь ее получить.

Я не знала, что на это ответить, так что только пожала плечами.

Она жестом предложила мне сесть в кресло-качалку.

— Я хочу рассказать тебе историю, — сказала она. — Эту историю рассказывала нам мама, когда мы уставали от своих обязанностей или же просто были не в духе.

— Я не устала от своих обязанностей, — сказала я.

— Я знаю, но все равно это хорошая история. Просто послушай.

Я уселась в кресло и стала тихонько раскачиваться, слушая поскрипывание, которым славятся такие качалки.

— Давным-давно, на другом конце света, в Германии, жила молодая монашка по имени Беатрис, которая любила Марию. Однажды ей до смерти надоело быть монашкой, выполнять все эти обязанности и соблюдать все эти правила. И вот, когда ей уже стало совсем невмоготу, как-то ночью она сняла свой монашеский наряд, свернула его и положила на кровать. Затем она вылезла через монастырское окно и убежала.

Кажется, я уже понимала, к чему она клонит.

— Она думала, что у нее начнется прекрасная жизнь, — продолжала Августа, — но жизнь беглой монашки оказалась совсем не такой, как она себе представляла. Она скиталась, чувствуя себя страшно одинокой, и побиралась на улицах. Через некоторое время ей уже захотелось вернуться в монастырь, но она знала, что ее ни за что не пустят обратно.

Мы говорили не о монашке Беатрис — это было ясно как день. Мы говорили обо мне.

— И что же с ней стало? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

— И вот однажды, после долгих лет мучений и странствий, она изменила внешность и пришла в свой монастырь, чтобы посмотреть на него в последний раз. Она зашла в молельню и спросила одну из своих прежних сестер: «Вы помните монахиню Беатрис, которая убежала?» «Что это значит? — спросила сестра. — Беатрис вовсе не убегала. С чего это вы взяли? Да вон же она, подметает пол возле алтаря». Ты можешь себе представить, как удивилась настоящая Беатрис? Она подошла к подметающей женщине, чтобы посмотреть на нее, и обнаружила, что это была не кто иная, как Мария. Мария улыбнулась, а затем повела Беатрис в ее старую келью и вернула ее монашескую одежду. Понимаешь, Лили, все это время Мария жила в монастыре, притворяясь Беатрис.

Я перестала раскачиваться, и мое кресло затихло. Так что же пыталась сказать Августа? Что Мария будет притворяться мной у меня дома в Силване и Т. Рэй ничего не заметит? Это было слишком нелепо даже для католиков. Я думаю, она хотела сказать: Я знаю, что ты убежала, — у каждого однажды возникает такое желание, — но рано или поздно ты захочешь вернуться домой. Просто попроси Марию о помощи.

Я ушла, извинившись, не в силах больше находиться под прицелом ее взгляда. Но после этого я начала просить Марию о помощи — вовсе не о том, чтобы она позволила мне вернуться домой, как бедной монашке Беатрис. Отнюдь — я просила ее позаботиться о том, чтобы я никогда туда больше не возвращалась. Я просила ее сделать завесу вокруг розового дома, чтобы никто никогда не смог нас найти. Я просила об этом каждый день, и у меня было полное впечатление, что просьбы исполняются. Никто не стучал в нашу дверь и не тащил нас в тюрьму. Мария окружила нас своей защитой.

* * *

В наш первый пятничный вечер, после того как закончилась молитва, а в небе еще оставались розовые блики заката, мы с Августой отправились на пчелиный двор.

До сих пор я ни разу не бывала возле ульев, поэтому для начала Августа преподала мне урок того, что она назвала «этикетом пчелиного двора». Она напомнила мне, что весь наш мир — это большой пчелиный двор, и все эти правила действуют одинаково хорошо как здесь, так и там: «Не бойся, поскольку ни одна пчела, любящая жизнь, не станет тебя жалить. И все же, не нужно быть дурой — носи длинные рукава и длинные брюки. Не пытайся прихлопнуть пчелу. Даже не помышляй об этом. Если чувствуешь злость — свисти. Злоба возбуждает, а свист наоборот — умиротворяет пчел. Веди себя, словно ты знаешь, что делаешь, даже если на самом деле — не знаешь. Но главное — посылай пчелам любовь. Даже самые маленькие существа хотят быть любимыми».

Августу жалили столько раз, что у нее выработался иммунитет. Пчелы едва ли могли ей навредить. Она даже сказала, что укусы помогают ей от артрита, но, поскольку у меня нет артрита, то мне лучше поберечься. Она дала мне одну из своих белых рубашек с длинными рукавами, а затем надела мне на голову один из белых шлемов и расправила сетку.

Все теперь выглядело мягче, нежнее. Идя за Августой в этой пчелиной вуали, я чувствовала себя луной, проплывающей за ночным облаком.

У Августы было 48 ульев, раскиданных по лесу вокруг розового дома, и еще 280 было расставлено в различных фермах — возле рек и на плоскогорьях. Фермерам нравились ее пчелы — благодаря пчелиному опылению их арбузы становились краснее, а огурцы — крупнее. Они были рады принять пчел бесплатно, но Августа платила каждому из них по пять галлонов меда.

Она без конца проверяла ульи, разъезжая на своем старом грузовичке с плоским кузовом из конца в конец округа. «Медовый возок» — так она его называла. «Медовый патруль» — то, что она делала с его помощью.

Я смотрела, как она нагружает красную тележку — ту, что я видела на заднем дворе, — дощатыми рамками, которые вставляют в ульи, чтобы пчелы могли откладывать туда мед.

— Необходимо убедиться, что у матки достаточно места, чтобы отложить яйца, иначе мы получим рой, — сказала она.

— Что это значит — рой?

— Ну, если у нас есть матка с группой свободолюбивых пчел, которые откалываются от остальных и начинают искать новое место, чтобы уйти, это называется рой. Обычно они обосновываются на какой-нибудь ветке.

Было очевидно, что рой ей не нравится.

— Итак, — сказала она, переходя к делу, — нам нужно извлечь из ульев рамки, наполненные медом, и вставить туда пустые.

Августа толкала тележку, а я шла за ней, неся дымарь, набитый сосновыми иглами и листьями табака. Зак оставил по кирпичу на крышке каждого улья, чтобы Августа знала, что делать. Если кирпич лежал спереди, это означало, что колония почти наполнила соты и нужен был новый супер. Если кирпич был сзади, это значило, что здесь были проблемы, вроде восковой моли или больных маток. Положенный на бок кирпич возвещал о благополучном пчелином семействе.

Августа чиркнула спичкой и подожгла дымарь. Я видела, как ее лицо озарилось, а затем снова погрузилось во мрак. Она раскачивала ведерком, окуривая улей. «Дым, — сказала она, — действует лучше любого успокоительного».

И все же, когда Августа сняла крышку, пчелы потекли наружу толстыми черными веревками, которые разделялись на прядки, — ливень крошечных крылышек, суетящихся вокруг наших лиц. Кругом уже не было ничего, кроме пчел, и я посылала им любовь, как учила меня Августа.

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 59
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Тайная жизнь пчел - Сью Кид бесплатно.
Похожие на Тайная жизнь пчел - Сью Кид книги

Оставить комментарий