Очевидное маловероятно - Анастасия Петрова (Кагомэ)

князя звучал спокойно и твердо, с нотками горечи. — Господа, чем докажете, что вы не проходимцы, похитившие знатную девицу ради выкупа? Предупреждаю: с шантажистами я торг не веду…

Робэр поклонился по русскому обычию:

— Сомнения Ваши мне понятны. Задавайте любые вопросы о королевской семье Страны Счастья…

— Неубедительно…

— Хорошо… Тогда взгляните вот на это… — золотой кругляш прилетел в руку Любомира.

— Такими монетами владеют в Лоридеме лишь королевские особы… Украсть их невозможно из-за наложенных чар.

— Все верно. Его Величество Грэгор Могучий придумал отличный способ доказать, кто есть кто. Сами знаете, благородный князь, родовое древо королевских семей бывает весьма раскидисто.

Правитель Горинца чуть улыбнулся:

— Тогда почему Вы за меня решаете, кто станет моей княгинею?

— Не я делаю выбор, князь. А два любящих сердца. Не стоит их разлучать.

— А ежели я тоже нежно люблю сию красавицу-девицу? Согласно древнему обычию, у женщин не спрашивают согласия.

— И очень зря. Задумавшись о чувствах девушки можно заслужить ее уважение. Благородство в борьбе за сердце любимой может "склонить чашу весов".

— Мудро… — задумчиво кивнул Любомир. — Хоть и наивно. Так и поступим. Даю слово, что не стану чинить препоны этим двоим, если девица убедительно объяснит, почему ее супругом должен стать мой дружинник.

Тут Сомерсби заметил на лице Митрофана легкое смущение, но голос его был спокоен и тверд:

— Благодарю за милость, великий князь. Поверь: не предавал я ни тебя, ни Русь-матушку, ни совесть свою, хоть и грешен зело.

— Поглядим еще. Стрельцы, снять окружение. Гости из Лоридема, дружинник Осипов и воевода, едем… Куда же?

— В трактир "Веселый поросенок", — ответил Дэйвон.

— Ну и название, — хмыкнул Любомир, пришпоривая коня.

— Вроде наш спонтанный план удался, — Робэр бежал чуть впереди товарищей. — Я опасался, что князь потребует назвать имя и титул…

— Опять повезло, брат. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…

Ричард и Майкл сидели за столом и развлекали себя, перекатывая туда-сюда последний золотой. Сказавшись уставшей, Миловида поднялась в комнатку на втором этаже. Разговорчивые посетители заведения разом замолчали, едва вошел САМ князь. Любомир обвел строгим взглядом зал. Толстый трактирщик низко поклонился:

— Что будет угодно великому князю?

— Где зеленоглазая девица с черной косой да в богатом убранстве?

— Здесь она. Вон те парнишки привели ее час назад. А сейчас отдыхать красавица изволит.

— Притомилась, значит, от жениха-то бегать, — поджал губы Любомир. — Иван Игнатьевич, пойди разбуди девицу. Да, смотри, не напугай.

— Как прикажете, князь, — воевода быстро поднялся на второй этаж и вошел в комнату, указанную трактирщиком. — Будь отважной, красавица, — послышались его увещевания. — Все мы под Богом ходим. Авось, все обойдется…

Миловида была особенно хороша в простом сарафане и с чуть растрепанной косой. Оба жениха затаили дыхание от восторга. Девушка не спеша подошла к князю и опустилась перед ним на колени. В ее позе было столько достоинства, что Любомир не стал возражать, а молча слушал:

— Ты прости меня, князь, неразумную, что не оценила твоих чувств и великой милости. Повинуясь своим желаниям, полюбила я дружинника твоего…

— Чем же он лучше меня, невестушка?

— Ты всем хорош, князюшка. Да сердце мое глупое лишь на его голос откликается…

— Прекрасно сказано, — кивнул Любомир. — Ведь и я тоскую по тебе безмерно…

— Взаимности не жди, батюшка.

— И без взаимной любви в брак вступать разрешается… Почему же ОН, а не я твоим супругом стать должен?

— Грешна, князь-батюшка: второй уж месяц ношу под сердцем я ЕГО дитя…

Повисла напряженная тишина.

— Так вот почему… — процедил сквозь зубы Любомир, поворачиваясь к Митрофану. — Охальник, как ты посмел… склонить княжескую невесту… к сему грехопадению?

Тот в ответ лишь молча встал на колени.

— Благодарите свое невинное дитя за милость мою! Митрофана Осипова прилюдно высечь плетьми за посягательство на девичью честь и оскорбление князя. Молодых обвенчать, дать им горсть медных монет и… выгнать из города. Отныне пусть живут своим умом и трудом… Ежели боярин Лавров не согласится дочь с мужем приютить… Мое слово твердо.

Миловида и Митрофан склонили головы.

После порки опальный дружинник Осипов нисколько не утратил бодрости духа. Да и как могло быть иначе, когда люди, сочувствуя, не глазели на его унижение, а спешили по делам. Праздничную рубаху выстирали. Сапоги натерли воском до ослепительного блеска. Миловиду нарядили в новенький лазоревый сарафан. Шикарную косу украсили полевые цветы. Жених и невеста были счастливы. Наши герои от души повеселились на скромной свадьбе. И в “Каравеллу” вернулись уже за полночь. А на следующий день собрались провожать супругов в дорогу.

— И куда вы теперь? — поинтересовался Дэйвон, хлопая Митрофана по плечу. — К тестю?

— Попробуем, — кивнул дружинник. — Глядишь, еще пригодится на заставе мое воинское мастерство. А нет, буду землю пахать. Избу какую-никакую построю. Проживем. Лишь бы не случилось лихого набега. Степные народы как осы кружат у наших земель в последнее время… Пора создавать союз крепкий со всеми владыками.

— Отныне это не твоя забота, друг. Береги жену и ребенка.

Сомерсби помог Миловиде забраться в телегу и удобно устроиться на мягком сене:

— Как назовете наследника, госпожа?

— Ежели будет мальчик — Василием. А родится дочка — Акулиной.

Телохранитель Дэйвона резко побледнел и слова комом застряли в горле:

— Ясно. Счастливо вам.

— Как говорится, с Богом! — Дэйвон помахал вслед молодоженам и повернулся к Сомерсби. — Что с тобой, дружище?

— Мы с Майклом так похожи на Митрофана. И маму мою звали Акулиной. Не самое известное имя за пределами Московии… Я уже плохо помню, что случилось с моими родителями в городе Зальдвин, где мы жили до того, как меня нашел Валет…

— Ты появился в Мальдороре подростком. Папаша высоко оценил твой дерзкий характер.

— У старого Джиги так и остался шрам на руке.

— Суровый был рубака, — кивнул Дэйвон. — Даже я его побаивался…

В течение следующего дня наши герои упорно искали товарищей: обходили постоялые дворы, останавливали похожих, те обещали поспрашивать других. Вскоре удалось найти Джейка Грина — мальдорорца лет пятидесяти с обветренным лицом и шикарными усами. Он работал вышивалой в одном из кабаков.

К вечеру вдруг начал бить набат. Перепуганные люди попрятались по домам. Дружина и стрельцы поспешили к стенам Горинца. Оказалось, что хитрые степняки (прорыв под землей тоннель и спрятавшись за чарами невидимости) окружили город тройным кольцом. Вероятно, их измучил голод в степях, да и жажду наживы никто не отменял…

Во время жатвы в городе оказалось мало мужчин. Созвать ополчение не получилось. Тогда наши герои решили помочь на подхвате, но в открытый бой не вступать.

Прикрываясь от шальных стрел наспинными щитами, шустрые помощники (из числа мальчишек и будущих