Незримого Начала Тень - Елена Руденко

— Не имею чести знать, — ответил я.

Апраксин с раздражением махнул рукою.

— Может вы, подполковник Юрьев, хотите поделиться с нами своими соображениями? — спросил граф сурово.

— Никак нет… виноват-с, — не очень бойко ответил Юрьев.

— А мои люди кое что сумели разузнать! — сурово произнес Апраксин. — Госпожа Кравцова ездила на ночную прогулку… Весьма странно для барышни, не так ли?

— Совершенно верно! — ответил Юрьев. — Замечу, госпожа Кравцова весьма страдала от строгости брата-опекуна.

По их оживленным взорам, я легко смекнул, что господа желают уцепиться за подозреваемую. Строптивая барышня, убившая своего брата-тирана, ради долгожданной свободы, а потом хладнокровно избавившаяся от наемного убийцы. Жестокость под маской нежности. Подобная версия будто создана для светской болтовни!

— Я бы не торопился с выводами, — спешно произнес я, — за нами пристально наблюдает господин Ламанский, поэтому мы не имеем права на ошибку. Особенно, когда дело касается чести барышни, — твердо добавил я.

Апраксин помрачнел.

— Ламанский с радостью разрушит любые косвенные улики, дабы выставить нас на посмешище, — завершил я свою речь.

Пожалуй, упоминание о давнем враге графа смогло спасти Кравцову от спешных обвинений, вполне вероятных в подобной ситуации.

— Чертов Ламанский! — воскликнул Апраксин.

Подобная несдержанность в выражении чувств была весьма несвойственна хладнокровному графу. Как я заметил, только имя Ламанского могло вызвать у Апраксина нескрываемое раздражение.

— Увы, ваша версия слишком поспешная, — сурово обратился граф к Юрьеву, — Я хотел бы поторопить вас, Вербин! — перевел он взор на меня. — Я жду от вас доказательств… Нам не нужны неприятности из-за навязчивого Ламанского!

Я кратко отрапортовал, что рад стараться, к своему стыду понимая, что у меня нет ни одной идеи. Увы, в моем распоряжении не было даже косвенных доказательств чей либо вины.

— Позвольте заметить, а брат убитого черкеса… — попытался начать Юрьев.

— К дьяволу брата черкеса! — раздраженно воскликнул граф. — Вам надо охранять турка, вот и все… Не стоит предавать значения черкесскому братцу, он, явно, не свидетель убийства… Иначе бы не угрожал турку… Не поверю, что турок убил бы его собственноручно… А вот Кравцова… барышни иногда опаснее свирепого горца!

Апраксин вздохнул, явно погрузившись в воспоминания своей бурной юности. Вернувшись из дорог прошлого, граф велел нам продолжить свои служебные дела, посетовав на нашу медлительность. Мне с грустью вспомнилось мое имение под Калугой — царство властной тетушки, обосновавшейся там в обществе десяти мосек, будто в своем родном доме. Если я потеряю службу, мне придется составить ей компанию. А ведь эта тетушка, единственный человек, которого я боюсь… Помню, в раннем детстве, когда она приезжала к нам с визитом я прятался в чулане, выходя только тогда, когда настойчивый гувернер вытаскивал меня оттуда к столу.

Прогнав напрасные мрачные мысли, я приступил к делу. Следовало немедля разыскать объявившегося брата Сайхана. Я не разделял мнения Апраксина о полной непричастности нашего гостя к следствию убийства Кравцова.

Брат Сайхана встретил меня насмешливой улыбкой, но весьма учтиво. Я отметил его дорогую одежду. Шторы комнаты были задернуты, только токая полоска света немного рассеивала мрак в комнате. Из-за полумрака мне не удалось разглядеть лица собеседника, поскольку после ранения мои глаза плохо видят при слабом свете. Я сумел рассмотреть лишь руку собеседника, на которую падал луч солнца, пробивающийся из щели между шторами.

— Позвольте узнать ваше имя, — поинтересовался я.

— Меня зовут Странник, — произнес он с иронией.

— Надеюсь, Странник, — я сделал ударение на этом "имени", — вас не затруднит уделить мне несколько минут?

— Я знаю, ты ищешь убийцу моего брата, — произнес собеседник. — Да, ты когда-то спас жизнь Сайхану, я должен благодарить тебя…

— Не знал, что у Сайхана есть брат, — произнес я не скрывая удивления.

— Не буду рассказывать долгую неинтересную историю, — ответил брат, — мы с ним названные братья, которые многое пережили вместе в одном опасном странствии… Судьба разлучила нас, и я давно искал Сайхана… Ты можешь представить мое горе, когда я узнал, что найдя брата, потерял его…

— Твое горе понятно, — кратко ответил я. — Ты желаешь мести?

По негласной воле собеседника я продолжил с ним беседу на "ты" в черкесской манере. Я не ошибся в догадках, предо мною оказался человек по собственному желанию выбравший жизнь по законам гор.

— Совершенно верно, я желаю справедливой мести, — улыбнулся Странник, — я знаю, кого ты подозреваешь в убийстве… Если ты не сумеешь узнать убийцу, я отомщу всем… По закону мести жизнь должна быть отомщена!

Ежели наш гость тот, кем представился, у меня нет причин сомневаться в серьезности его намерений, поскольку мне довелось познакомиться с законами горных народов. Я безуспешно пытался всмотреться в лицо собеседника, скрываемое полумраком. Увы, после ранения мои глаза слабо видят в темноте. Возможно, его внешность была бы приятнее, если бы не шрамы на хмуром лице. Сколько ему лет? Он едва ли старше меня.

— Говорят, юный Вышегородцев боится убийцы? — насмешливо произнес Странник. — Вместо того, чтобы мстить за брата, он трусливо прячется… А как бы ты поступил на моем месте? Я знаю, если бы убили кого-то из твоих родных, ты бы отомстил… Жестоко отомстил… Вы лживо притворяетесь мирными людьми, а на самом деле законы мести вам не чужды… Иногда ваша месть может стать страшнее удара кинжала… Вы любите обрекать людей на вечный позор… А вечный позор страшнее удара кинжала…

Мне не нравились подобные рассуждения. Особенно я не желал слушать никаких предположений об убийстве моих близких.

— Поэтому вы решились избрать жизнь в горах? — поинтересовался я.

— Да, законы черкесов, которые могут показаться жестокими, справедливее светской казуистики, — твердо ответил он, — я прожил в горах более пяти лет…

— Значит, вам неприятны светские люди, — с пониманием кивнул я.

— Какое уважение может вызывать общество, которым правят ничтожества вроде Вышегородцева! — с презрением произнес он. — Я встречусь с ним! Не бойся, я не убью его… пока не убью…

— Зачем ты говоришь мне о своих желаниях мстить? — удивленно спросил я. — Ведь я могу помешать тебе…

Мы спокойно смотрели в глаза друг другу. Я чувствовал, что собеседник не испытывает ко мне ненависти.

— Помешать? — передразнил он. — Дабы помешать, ты должен убить меня. Нет, ты не убьешь меня. Ты думаешь, будто мне что-то известно об истинном убийце, я для тебя возможный свидетель…

Он рассмеялся.

— Мне понравилась женщина Вышегородцева, — произнес "горец" задумчиво.

— Ты думаешь, что князь убит? — спросил я, мне стало неловко слушать комплименты госпоже Кравцовой.

— Не могу знать… — ответил он печально, — знаю только, что мой брат не посмел бы убить человека, спасшего его жизнь…

Любопытно, названный брат утверждает, что Сайхан не убивал князя? Если он не лжет, следствие будет еще более запутанным.

Я ненавязчиво завел беседу о жизни горцев, о тяготах горных странствий. Мой собеседник ни разу не ошибся, показав себя человеком бывалым.

— Ты угрожал турку, — напомнил я, — Неужто ты уверен в его виновности?

— Да, — ответил он, — в его вине я уверен больше, чем в остальных…

Наш разговор завершился. Покинув Странника, я попытался понять, что именно вызвало у меня недоверие. Удивительно, но судьба турка меня уже больше не беспокоила. Меня охватила уверенность, что гость с кавказских гор, преследует иную цель, а месть всего лишь прикрытие… Что ему нужно?

Я вновь погрузился в раздумья, пытаясь разобраться во множестве несвязанных фактов. Почему таинственный человек, именуемый себя Странником, появился именно на следующий день после убийства Сайхана? Нет, он не может быть названным братом Сайхана. Человек со шрамами затеял какую-то свою игру. У него слишком аккуратные руки для человека, прожившего в горах годы. Да, он много странствовал по горной местности, бывал в аулах и тесно познакомился с бытом местных жителей, но он не жил в горах несколько лет, как утверждает.

Любопытно, откуда сей Странник прознал о том, что я спас жизнь Сайхану? Возможно, молва о нашем поступке быстро разнеслась по аулам.

Поразмыслив, я оправился с визитом к Юлии Кравцовой.

Весьма любопытно узнать, зачем столь утонченная барышня отправилась на ночную прогулку. Насколько мне известно, Кравцова, несмотря на строптивый нрав, особа весьма нравственная, трепетно относящаяся к правилам светских приличий.