Господин, которого убили дважды - Елизавета Михайловна Родкевич

перед первым убийством вы проиграли покойному Дмитрию Сергеевичу четыреста сорок пять рублей ассигнациями? Почему вы не рассказали об этом? — Я… Тут какая-то ошибка, Андрей Петрович! Интересно, откуда только вы взяли это?

— О, нет, Владимир Борисович, я ничего не брал. Напротив, это вы взяли в долг у аптекаря названную мной сумму. Разумеется, вы уже успели её вернуть, но меня заинтересовал вопрос: зачем вам понадобилось брать в долг эти деньги? Вы ведь вполне состоятельный человек… Стоило же мне копнуть чуть глубже, я узнал невероятно много нового и интересного, начиная с того, что вы, не распоряжаясь семейным бюджетом, погрязли в долгах, о которых не знает ваша супруга, и заканчивая тем, что я наконец-то нашёл ваш мотив.

— Да какой мотив, Андрей Петрович?! — Верховский вышел из себя. — Да, я проиграл покойному в карты названную вами сумму, но это же вовсе не значит, что я убийца! На каком основании вы меня обвиняете, когда преступница сама признала свою вину?

Владимир Борисович Верховский

— Я знаю, вы вряд ли мне поверите, однако Софья Константиновна солгала, объявив себя убийцей. Пройдёт некоторое время, и я смогу это доказать, Владимир Борисович, смогу. Засим прощаюсь с вами. Будьте, пожалуйста, осторожны, — с этими словами пристав с удивлённым урядником вышел из комнаты и направился к себе.

— Что это значит, Андрей Петрович? Откуда у вас информация о финансовых неурядицах Владимира Борисовича? — удивлённо спросил Филимонов.

— У меня не было никакой информации, кроме бумаги о том, что Владимир Борисович должен четыреста сорок пять рублей ассигнациями нашему общему знакомому, Степану Семёновичу, тому самому аптекарю, у которого вы всегда берёте тройной одеколон. Должно быть, Владимир Борисович взял в долг эти деньги на балу, где мог быть наш с вами знакомый — впрочем, факт его присутствия стоит уточнить у Анны Васильевны.

— Но как вы узнали, что семейным бюджетом распоряжается Анна Васильевна?

— Я не знал этого. Учитывая их характеры и состоятельность супруги Владимира Борисовича до брака с ним, я всего лишь сделал предположение. Пока они искали хозяйку имения, пристав продолжал говорить:

— Знаете, Фёдор Иванович, мой покойный отец тоже был становым приставом. Он однажды сказал мне, что для расследования преступления обязательно надо представлять себе все действия. Представлять в деталях, предполагать… Вот я и представил себе, что Владимир Борисович взял у Степана Семёновича в долг названую мной ранее сумму, а когда поехал за нами в город после убийства, то вернул ему эти деньги. Отталкиваясь от этого я смог предположить, что он ничего не рассказал мне об этой махинации, испугавшись, что я начну его подозревать. Однако, я вижу вдалеке Анну Васильевну. Внимательно следите за её реакцией и будьте готовы подыграть мне в любой момент.

— Безусловно, — ответил урядник.

Так как поиски хозяйки имения наконец увенчались успехом, полицейские направились к ней. Анна Васильевна предложила выпить чаю, поэтому вскоре они сидели в гостиной.

— Всё произошедшее — сущий кошмар… До сих пор не верю, что это сделала Софья Константиновна!

— Я тоже, Анна Васильевна, я тоже, — закусывая аппетитным пирожным, усмехнулся Андрей Петрович.

— Неужели? Но её ведь арестуют! Разве вы этому не помешаете?

— До тех пор, пока не будет найден настоящий убийца, мы с Фёдором Ивановичем совершенно бессильны, — пристав прервался, отхлебнув чай. — К слову, позволите ли вы задать вам несколько странный вопрос?

— Да, разумеется, — Сафонову на секунду показалось, что его собеседница насторожилась.

— Наш с вами общий знакомый, Степан Семёнович, наверняка присутствовал на балу, не так ли?

Анна Васильевна Верховская

— Степан Семёнович? Конечно, он присутствовал. Разве я могла бы его не пригласить? Но почему вы спрашиваете?

Старательно делая вид, что он не услышал вопрос, пристав проговорил:

— Занятно, очень занятно… Вы знаете, Анна Васильевна, — Андрей Петрович усмехнулся, — у каждого в этом доме был мотив. Каждый хотел убить Дмитрия Сергеевича, и я в этом уверен, совершенно уверен!

— Что вы такое говорите, Андрей Петрович?! Такого решительно не может быть! Все мои гости — невероятно порядочные, честные люди, и…

— Я уверен в этом потому, что знаю мотив как минимум доброй половины гостей, начиная с Софьи Константиновны с Алексеем Николаевичем и заканчивая вашим многоуважаемым супругом, — прервал её Сафонов. Он говорил, почти не делая пауз, не давая шанса перебить себя вопросом или возмущением. — Что касается Реутовых, то я думаю, что подозревать мать в убийстве сына и сестру в убийстве брата в корне неверно, по крайней мере, мне очень хочется в это верить. А что же вы, Анна Васильевна?

— Я? При чём тут я? — хозяйка имения шокировано смотрела на пристава. — Позвольте, Андрей Петрович, вы что, подозреваете меня в убийстве?

— Разумеется, Анна Васильевна, разумеется. Прошу, не сочтите это за оскорбление — моя профессия обязывает меня подозревать всех и вся.

— Андрей Петрович, мне кажется, вы совсем забыли, что Софья Константиновна уже признала свою вину. К чему все эти поиски? Вы толчёте воду в ступе.

— Забавно, вы ведь только что настраивали, чтобы я её спас… В прочем, быть может, Анна Васильевна, вы правы. Однако, пока конвой в пути, я имею полное право разузнать ещё кое-что, разузнать из чистейшего интереса. Давайте немного пофантазируем. Представьте, что вы убийца. Если бы вы лишили жизни Дмитрия Сергеевича, то по какой причине?

— Мне совершенно не нравится всё то, что вы говорите, Андрей Петрович. Не будь мы с вами давно знакомы, я бы затаила на вас обиду. Вы прекрасно знаете, что я бы ни за что не смогла бы убить человека. Прошу прощения, но я предлагаю вам прервать нашу беседу, чтобы… не поссориться. До скорой встречи, — с этими словами оскорблённая женщина вышла из-за стола.

— Мне кажется, что вы