Стихи и эссе - Уистан Оден

ДИАСПОРА[142]

Но как он уцелел — понять никто не мог:Не сами ли они его внушить им умоляли,Что им не жить без их страны и догм,

Что есть один лишь мир, из коего они его изгнали.И может ли земля быть местом без границРаз Это требует, чтобы любви пределы пали?

Все приняв на себя он ужас стер с их лиц,Он роль свою сыграл, как замысел велит,Чтоб те, кто слаб и сир, воистину спаслись.

Пока и места не осталось гнать его в пыли,Кроме изгнания, куда он был гоним.И в том завидуя ему, за ним они вошли

В страну зеркал, где горизонт незрим,Где смертных избивать — всё, что осталось им.

"Что у тебя на уме, мой бездельник, "[143]

Что у тебя на уме, мой бездельник,Мысли, как перья, топорщат твой лоб:С кем переспать бы, занять что ли, денег,Поиск сокровищ иль к сейфу подкоп?

Глянь на меня, мой кролик, мой соня,Дай волю рукам и, знакомое, всласть,Исследуй движеньем ленивой ладони,Помедли у теплого дня на краю.

С ветром восстань, мой змий, мой великий,Пусть птицы замолкнут и свет станет мглой.Оживи на мгновенье, пусть ужас, пусть крики,Вырви мне сердце и мной овладей.

В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ[144]

В ярких плащах, подходящих к предстоящему,Сошлась на время духовная и мирская властьМирить вечность со временем и кластьКамень в основу здания брака. К вящемуУдовольствию продажного человечества в эти дниВ городе, переполненном шпионами, гудящему.Двери захлопнулись наконец; сообщено, что вердикт готовИ найдены формулировки, основа спасения,Навсегда и, что истинные отношенияМежду Агапе и Эросом определены.Горожане вывесили флаги в знак примирения,Мужики танцевали и жарили на улицах быков.

Когда все разошлись, примчались с новостями четыре гонца:

"Враждебные племена движутся у Западных границ,На Востоке Девой зачатый сын снова идет в мир сей,Южные порты кишат евреями, не в предверьи ль конца?В Северных провинциях обмануты людиТем, кто заявляет, что десять звезд, а не семь."

И кто увенчал городского совета гранитОзлобленным криком стариков, уставших уже совсем:

— Postrernun Sanctus Spirifus effudit?

РАЗДЕЛ[145]

Беспристрастный, по крайней мере, он достиг своей цели,Страны, которую он был послан разделить, не видя доселе,Где два фанатичных народа стали врагами.С разными своими диетами и несовместимыми богами."Время, — напутствовали его в Лондоне, — не ждет. После всех раздоровСлишком поздно для взаимного перемирия или разумных переговоров.Единственное решение теперь лежит в разделе.Вице-король думает, как вы увидите из его послания,Тем лучше будет, чем меньше Вас будут видеть в его компании,Так что не рассчитывайте на него; как Вы хотели,Мы дадим вам четырех судей, двух индуистов и двух мусульман,Для консультаций, но заключительное решение принимать Вам."

Взаперти, в уединенном поместье, с охраной из доверенных лиц,Патрулирующих сад, дабы держать подальше наемных убийц,Он взялся определять судьбу миллионов, наконец, на деле,Карты, бывшие в его распоряжении, совсем устарелиИ перепись населения определенно врала или почти,Но не было времени их проверить или инспекцию провестиСпорных областей. Жара пугала, как марево вдалеке,И вспышка дизентерии держала его постоянно на поводке,Но в семь недель все было сделано, границы определены,И континет разделен, худо-бедно, на две страны.

На следующий день он отплыл в Англию, где быстро забылЭто дело, как и подобает хорошему юристу. "Боюсь, — говорилОн своем клубе, — возвращаться, чтобы кто-нибудь не подстрелил."

АВГУСТ 1968[146]

Монстр делает все, на что монстр горазд —Деянья, немыслимые для нас.Один лишь ему недоступен трофей —Косноязычен он в речи своейО стране покоренной, не снесшей обид,Средь тех, кто отчаялся или убит.Монстр шествует важно и смотрит в упор,Пока его рот несет всякий вздор.

ДВОЕ[147]

Что он сделал такого, за что не мил?Если хочешь знать — он нас оскорбил:         Ну, да —Мы сторожим колодцы, мы с оружьем в ладах,Нам смешно, что мы вызываем страх.         Мы — счастье; но мы и беда.

Ты — город, а мы — часы у ворот,Мы — стражи, в скале охраняем вход.        Двое.Слева — стоим и справа — стоимИ неотрывно, поверь, следим.        За тобою.

Право же, лучше не спрашивать насГде те, кто смел нарушить приказ.         О них забудь.Мы были рифом для тех, воронкой в воде,Горем, ночным кошмаром, где         Не розами — путь.

Оседлай журавля и учи слова моряков,Когда корабли, полные птиц, с островов         В гавань войдут.В таверне трави о рыбалке, о ласках чужих жен,О великих мгновеньях в жизни, которых лишен         Ты, тут.

Местная так говорит молодежь:"Мы верим ему, где другого найдешь?" —          А мы добры,От немощной похоти твоей устав;Пусть не по вкусу тебе, но блюди устав,          Нам все равно — до поры.

Не воображай, что нам невдомек —То, что сокрыть ты тщательно смог,           Взгляд выдаст вполне:Ничего не сказав, ничего не свершив,Не ошибись, будь уверен, я жив —            Не танцевать же мне —

Ты ж упадешь на потеху всем им.Поверх садовой стены мы следим —           Как там ты.Небо темно, как позора пятно,Что-то, как ливень, низвергнется, но           Это не будут цветы.

Поле, как крышка, вспучится, знать,Все обнажив, что лучше б скрывать.           А потом,Не говори, что глядеть недосуг,Лес подойдет, становясь вокруг           Смертельным серпом.

Болт заскрипит и раздастся удар,И за окном проплывет санитар —          Ный вэнИ появляются спешно, мой друг,Женщина в темных очках и горбатый хирург,          И с ножницами джентельмен.

Ожидай нас каждый миг,Так что придержи язык           И — без рук!Сад мети, сам чистым будь,Петли смазать не забудь. Помни о нас —           Двух.

ЭПИТАЛАМА[148]

Ты, кто вернулся вечером на узкое свое ложе,В мыслях печальных имя одно повторять печально, и ты, тоже,Кого еще никто не касался, и ты, бледный любовник, который радЭто дом покинуть утром, в поцелуях от макушки до пят,Вы, юные мальчики, не старше четырнадцати лет,Начинающие только понимать, что имеет в виду поэт.Наполним шампанским бокалы, друзья, трезвыми быть нам сегодня нельзя.

Не школу или завод новый прославить, а по другой причине,Сегодня мы песнь посвящаем женщине и мужчине.О, повар, континентальным искусством блесни, наконец,Празднуя соединение двух любящих сердец.Слуги, будьте проворны и, незаметны, вы, пажи, тож,Славя бога, имя которого, изреченное, есть ложь.Наполним шампанским бокалы, друзья, трезвыми быть нам сегодня нельзя.

Уже он явил нам ласточек, минувших лилий Сциллу,Скользящими друг за другом под мостами Англии; применив силу,Совершил кражу со взломом, найдя желанный пестик —Освободившись от пыльцы назойливой над сверкающим предместьем.Он ведет нас вверх по мраморным ступеням, и по его велениюДуши и тела сочетаются по красоте и вожделению.Наполним шампанским бокалы, друзья, трезвыми быть нам сегодня нельзя.

Но не только это мы воспеваем, а любовь, ту, что свыше:Пусть кота мурлыканье сегодня станет воплем на покатой крыше,Пусть сын вернется вечером к маме, в окно глядящей с испугом,Пусть викарий подталкивает юного хориста в темный угол.И саду цвести этим вечером, как расцветает он раз в сто лет,Пусть прислугу-за-все поймают на лестнице, исполняющую минет.Наполним шампанским бокалы, друзья, трезвыми быть нам сегодня нельзя.

И пусть хоть на час заключат перемирье враги,Пусть дядя племянику великодушно оплатит долги,Пусть нервной хозяйке обед невкусный простится,Пусть вора отпустит, поверив вранью, полиция.Пусть избежит порки обычной мальчик, пойманый с сигаретой,Пусть сегодня блядь даром даст то, за что платят звонкой монетой.Наполним шампанским бокалы, друзья, трезвыми быть нам сегодня нельзя.

Пусть срединной стране гарантируют к морю выход,И полуночник в лаборатории, для всеобщих выгодОткроет, провода распутав, то, чего не смог до сих пор,И астматичному клерку приснится ночью, что он боксер.Пусть бессердечных исполнится эта мечта — страсть за страсть.О, дай же малодушному ну хоть на час, эту власть!Наполним шампанским бокалы, друзья, трезвыми быть нам сегодня нельзя.

СЛОВА[149]