Стихи и эссе - Уистан Оден

ЗАКОН — ЛЮБОВЬ[86]

Закон высок, садовник скажетИ на солнце укажет:Ему повинуются как одинСадовники всех времен и долин.

Закон — это мудрость преклонных лет,Визжит старичье, исходя на нет;Но кажет язык подрастающее поколение:Закон — это юностью наслаждение.

Закон, обращает священник взорБлагочестивый на грешную паству,Закон есть псалмов заповедный хор,Храм и алтарь, а на нем — Божьи яства.

Закон, исподлобья глядит судья,Твердя доступно и неотступно,Вопрос о законе давно решен,Это уже не вопрос. Закон суть, яПолагаю, рассмотренный нами со всех сторон,Закон есть Закон.

Школяр в тетрадке выводит шибко:Закон — не правда и не ошибка,Закон — преступлений свод,Всегда и везде наказуемых, вот.В закон облаченные, как в одежды,Мы будем ходить и ходили прежде.

Закон — поклон и закон — улыбка,Иные скажут: Закон — Провиденье;А третьи — Державное Управленье;Четвертые скажут, и пятые тоже:Закона нетДа и быть не может.

И вечные толпы злых и горластыхВопят очень зло и довольно часто:Мы — вот Закон,В то время, как псих затаил, что — он…

Пусть нам, друг мой, дан Закон на двоих —Мы знаем не больше их,И я как и ты, заметь,Не знаю, что делать, а что не сметь.

Мы согласимся, впрочем —Хотим того или не очень —С тем, что закон есть, ноИ с тем, что нам это известно.

Так вот, обращаясь к Закону снова,Дабы поставить с ним рядом другое слово —Обойдусь без общего оборота:Мол, Закон — это то-то и то-то;Сравнениям этого ли, того лиНе ухватить вселенской воли,

Точно силками, но без вниманияОставлять ее — тоже не оправдание.Ну что ж, давай хотя б сравнимТвое тщеславие с моим —И мы увидим как особостьВ нас одинаковую робость.

Тогда — воскликнем без стесненья:Он как Любовь, долой сомненья.Он как Любовь — некстати, ниоткуда,Он как Любовь — обманчивое чудо,Любовь — и редко без страданий,Любовь — как сонм воспоминаний.

БЛЮЗ РИМСКОЙ СТЕНЫ[87]

Во поле ветер, в тунике вши,Нос околел, хоть совсем не дыши.

Хлещет вода из дыры в небесах,Мне приказали — стою на часах.

Мох валуны покрывает быльем,Милая в Тангрии, сплю бобылем.

Ходит за ней кривоногий улус,Маслом оливковым мажет свой ус.

Писо крестился; и вот почемуЯ уж не так интересен ему.

Ставил на "нечет", а выпал "чет";Ни бабы, ни бабок — скорей бы расчет.

Глаз потеряю, возьму свою медь —Плюну на все, стану в небо глядеть.

"О чем задумался ты, мой голубь? "[88]

О чем задумался ты, мой голубь?Что мысли — пух, голубиный тлен?Жажда страсти в них или просто голод,Соблазн алмазный, преступный план?

Открой глаза, мой ленивый гений,А руки пусти по моим следам,Вырвись из плена привычных движений,Теплого дня на краешке стань.

Взмой на ветру, мой змей упрямый,Птиц обезглася; но, вдруг живой,Черной изменой низринься, раняВ самое сердце — и весь я твой.

ОРФЕЙ[89]

О чем хлопочет песня? Танец рук,Берущих птичий лад робея и чаруя?Забыться в диком исступленьеИли проникнуть в тайну естества?

Но гармонию питает воздух, полный терпких нот;Покуда тепло. А если и вправду —Зима, и снежинок рой,Тогда — о чем, как ты тогда запляшешь?

MUSEE DES BEAUX ARTS

(Старые Мастера)[90]

По части мук то были знатокиЛюдской породы; и всегда навернякаОни страдальца вычисляли взглядомВ толпе жующих, отворяющих окно, гуляющих по берегу реки;Вот: пара стариков благоговейно, страстноЖдет чудо-первенца — и тут же, рядомЧужие дети на коньках легко и безучастноОсваивают пруд у ивняка;

И знали они,Что, чем ужаснее мука, тем меньше ейПотребно холста, в идеале — угол, среди возниСворы местных псов, там, где конь предводителя палачейПодпирает древо невинным задом.

Рассмотрим "Икара" Брейгеля: с какой ленцой все вокругВзирает мимо трагедии; пахарь, сжимавший плугМог слышать вскрик и последний всплеск,Но падению вряд ли придал значенье;Солнца свет,Как и положено свету, выбелил ноги, в зеленке водТающие; а на роскошном паруснике народ,Глянув было, как мальчик упал с небес,Невозмутимо отбыл по назначенью.

ВСЕ СНАЧАЛА[91]

Нет, не у этой жизни, не у этой, такой бестолковой,С играми, снами и кровью, струящейся в жилах.В месте, опасном для новой души, душе новойСмерти учиться придется у старожилов.

Кто тут ревнует к компании этой отчаянной       С первых минут и до тех, когда ночь нас объемлет?Ей, обновленной, печаль отрицать бы печалью,Смерть подменяя собой. От того-то печаль и дремлет.

       Незабыванье — не то, что сегодняшнее забвениеПрошлого дня, когда не к койке прикован, а в силе,Память — это иное рождениеУтра, которому не простили.

СОЧИНИТЕЛЬ[92]

Мы все — переводим, лишь художник вводитВ видимый мир, где зло и любовь.На жизненной свалке поэт находитОбразы, что причиняют боль.

От Жизни к Искусству идя, кропотливоНадеясь на нас, что покроем разлад,Ноты твои — вот хитрое диво,Песни твои — вот истинный клад.

Пролей свою суть, о, восторг, наводненьем,Колена склони и хребты заодноВ наш мир тишины, покоренный сомненьем.

Ты одна, ты одна, о, надмирная песнь,Не в силах сказать, что мы попросту плесньИ прощенье свое пролить как вино.

ОТРОЧЕСТВО[93]

Пейзаж однажды напомнит ему материнский профиль,Он вспомнит, как вершины гор росли и грифельОтточеный, с любовью отметит названия,Мест знакомых, узнанных, впрочем, заранее.

По зеленым лугам блуждая, он минует заводь.Глупым дщерям земным он кажется лебедем и занятНе обманом головы прекрасной наклон, а поклонением,"Милая" — плачет милый клюв в милую раковину с воодушевлением.

Под тенистым деревом играет летний оркестрик"Дорогой мальчик, опасно нести добрые вести,Радостно миру сему, — будь же храбрым, как эти корни."Готовый спорить, он улыбается посторонним.

Обживая день, уже на закате, пророк этот к тому жеСтранный привет от страны получает, которой защитник не нужен.Оркестрик ревет, не прощая, "Оказался ты трусом, мой мальчик."И великанша подбирается ближе, стеная: "Обманщик, обманщик."

НАШЕ ПРИСТРАСТИЕ[94]

Песочные часы нашепчут лапе львиной,По башенным часам в сады приходят сны.Как снисходительны они, прощая наши вины,И как неверно, что они всегда верны.

Рев водопадов извергая или грозы,Звоня в колокола и проявляя прыть,Ни льва прыжок, ни самомненье розыТы, Время, не смогло досель предотвратить.

Для них, видать, в цене одна удача.Для нас же — выбор слов, им соразмерный звукИ в радость нам безумная задача.

И Время нас за это не осудит.Ведь мы не предпочли хождение вокругПрямой дороге к нашей сути?

ПУСТЬ ЭТИМ, ЛЮБЯЩИМ, БУДУ Я[95]