Вандал (сборник) - Андрей Посняков

Опустошив по четвертому или пятому разу кубок, вмещающий, наверное, литра два, судовладелец вовсе не выглядел пьяным.

Александр вмиг придал лицу требуемую для сей беседы серьезность:

– Слушаю тебя внимательно, уважаемый господин.

– Я вижу, ты очень хороший мастер. И плывешь в Колонию Юлия, чтобы заработать, ведь так? Так! – торговец негромко расхохотался и продолжал, сделав музыкантам знак, чтоб играли потише. – Заметь, я совсем не интересуюсь, откуда и зачем ты сбежал.

– Да я вовсе не…

– Не возражай, не надо, – мягко попросил Сальвиан. – Мы с тобой оба – неглупые люди и все хорошо понимаем. Такой мастер, как ты, да еще с обученными помощниками – что, не нашлось поближе работы? В Тапсе и Гадрумете нет судов? Или там паруса не рвутся? Нет, нет, не отвечай, не хочу и слушать – это твои дела, уважаемый. А ты мне нужен как мастер, и я предлагаю тебе работать на меня, занимаясь своим прямым делом.

– То есть ремонтировать паруса?

– Не только паруса, не только, друг мой! – Засмеявшись, купец погрозил собеседнику пальцем. – Я же видел, что ты устроил на бушприте, заменив артемон косыми холщевинами. Признаюсь честно – не думал, что от них будет такой толк! Ты оборудуешь такими парусами все мои корабли, дорогой Александр! И, если будет нужно, заменишь и мачты, чтобы мои суда стали такими же быстрыми, как и те… о которых заставляют молчать люди в черных плащах!

При этих словах молодой человек вздрогнул – ишь ты! Люди в черных плащах… снова они!

– Ты видел в море странные суда, уважаемый Сальвиан?

– Хочешь сказать, что ты их не видел? – Торговец подмигнул. – Я даже больше скажу: ты эти суда… или судно… не просто видел, но – внимательно рассматривал. И хотел сделать что-то подобное… А кто-то донес – вот ты и бежал… Не так?

– Ну, – изобразив смущение, Саша развел руками. – Ничего-то от тебя не скроешь, любезнейший господин!

– Я ведь купец! И, клянусь Святой Девой, совсем не плохой. Хватает, слава богу, мозгов, чтобы видеть, слышать и делать выводы.

– Но… тебя не пугают возможные осложнения? – осторожно спросил Александр.

– Все осложнения будем решать по мере их появления. – Судовладелец вновь стал предельно серьезным. – Что раньше времени гнать волну? Поверь, и «черные плащи» вовсе не всесильны, особенно в Колонии Юлия. О, Карфаген – свободный город! И не только в смысле нравов, хотя и это многого стоит. Римляне когда-то разрушили здесь все и они же восстановили – великий Август, в двадцать девятом году от рожденья Христова. А через двести лет в Колонии Юлия уже проживало триста тысяч человек, ты понимаешь – триста тысяч! И сейчас немногим меньше, а может, еще и больше. Да, конечно, больше, если считать всех переселившихся варваров. Извини, если обидел, по виду ты – вылитый вандал. Так что, уважаемый? Ты уже согласен с моим предложением? Или согласишься чуть позже, сперва для приличия потянув время?

– Зачем же его тянуть? У нас говорят: время – деньги! – Молодой человек хохотнул и поднял бокал, наполненный терпким красным вином. – Соглашусь сразу. Тем более это совпадает с моими планами, которые ты угадал, любезнейший Сальвиан.

– Ну, вот, видишь! Клянусь, ты сделал очень неплохой выбор.

– Правда, у меня будут условия…

– Какие же? Говори!

Саша пожал плечами:

– Свобода! Я, видишь ли, привык быть свободным.

– Так и я вовсе не собираюсь делать тебя сервом, друг мой Александр! – обиженно отозвался купец. – С чего ты взял?

– Да так… к слову пришлось. – Молодой человек лукаво склонил голову на плечо. – А еще меня сильно интересует вопрос о жилье и достойной оплате!

– Поверь, оплата будет, как ты и сказал – достойной! Как и жилье. Я владею пятью городскими домами, лучшие покои будут предоставлены тебе и твоим людям.

– Ну, что ж! – Александр потянулся к бокалу. – Умеешь ты уговаривать, достойнейший Сальвиан!

– А как ты думал, любезнейший? Я же все-таки купец!

Гость и хозяин захохотали, вполне довольные друг другом.

– Эй, музыканты! Играйте громче! – Судовладелец хлопнул в ладоши и подмигнул вновь принятому сотруднику. – Слуги, подайте еще вина! А вы, девы, пляшите! Пляшите так, как у меня здесь принято для лучших и дорогих гостей!

Музыка сразу стала громче, ритмичнее, танцовщицы закружились по всей каюте, едва не касаясь двух собутыльников коротенькими подолами своих туник.

Ах, до чего же у них были стройные бедра! Прямо-таки чертовски стройные…

Оп!

На миг замерев, юные красавицы разом хлопнули в ладоши, улыбнулись – и едва уловимым движением расстегнули на плечах левые фибулы, обнажив грудь…

– Ого! – заценил Саша.

– Подожди, то ли еще будет! – Хозяин кораблей ухмыльнулся. – Танцуйте, танцуйте, девицы.

И танец продолжился, уже сдобренный изрядной толикой эротизма: кружась в веселом заводном ритме, девушки распалились, и вот уже туники полетели прочь, и полностью обнажившиеся тела слились в дурманящем танце, двигаясь все быстрее и быстрее…

Там-там-там! – ускоренно тревожно били бубны.

Заходилась в реве кифара, ритмично хлопал в ладоши взявшийся неизвестно откуда певец:

– Оп! Оп! Оп!

У Саши уже все сливалось перед глазами – стройные бедра, возбужденно торчащие соски, темные мерцающие глаза…

Оп!

Музыка вдруг неожиданно оборвалась, и девушки упали на пол, застыв там, словно мертвые… Потом медленно поднялись, поклонились…

Александр вдруг переменился в лице. Неужели… Нет, не показалось – точно! У одной из танцовщиц на животе, чуть повыше пупка, виднелась татуировка – темно-голубой веселый дельфин!

Нет, Саша никак не мог обознаться – точно такой же дельфин был вытатуирован на спине его пропавшей жены Катерины! Точно такой же! Один к одному. Чуть повыше копчика.

– Я смотрю, тебе приглянулась Алайя? – захохотал купец. – Что опустил голову, уважаемый? Смутился? Напрасно – мы ж все-таки мужики! Не бойся, отмолится грех, не такой уж он и великий… Ну, подумаешь – девка! Вот если бы ты мальчика восхотел… я бы тебе, конечно, подогнал кого-нибудь из музыкантов… Но Алайя – это что-то! Чудесница дева… не пожалеешь! Я пришлю ее сегодня к тебе в твою… Ах, черт, ты ведь спишь на палубе вместе с помощниками… Тогда она сама приведет тебя туда… куда захочет привести. Только – ночью. Договорились?

Александр слабо кивнул.

– А сейчас – пей! До ночи еще времени много. Клянусь всеми святыми, ты, Александр, сделал сегодня прекрасный выбор.

Саша лишь только хмыкнул – кто бы сомневался?!

А насчет девушки… Эх, вовсе не то, на что намекал сейчас купец, молодому человеку от нее было надо. Поговорить бы! Хоть что-то узнать… вдруг? Катя! Мишка… Мысли о дорогих сердцу людях вдруг снова властно ворвались в душу Александра. Ведь татуированный дельфинчик весьма оригинален, не может быть, чтобы местные просто придумали его сами по себе, не может быть, нет, не хотелось в это верить…

Саша вернулся на палубу, под навес, где на расстеленной циновке дожидались его Весников и Нгоно, пошатываясь, словно пьяный, но вовсе не от вина.

– О, да мы выпимши? – ухмыльнулся Вальдшнеп. – Это ты где ж угостился, Санек? У кэпа? Ясно, что у него… Он нам, кстати, тоже прислал кувшинчик. Хороший человек! И везет, считай, бесплатно – ни еврика ведь не взял, да-а…

Не отвечая, Саша уселся на циновку, вытянув ноги, привалился спиной к фальшборту. Сидел, мечтал… думал…

А что если дельфин и вовсе ни при чем? Однако узнать надо, обязательно надо, а как же?

Волны устало бились о борт большегрузного судна, хлопали на ветру паруса, и в бледно-синем небе зажигались уже первые звезды. Подгоняемая боцманом команда забегала по палубе – убирали лишние паруса, готовили якоря к спуску, поскольку по ночам здесь ни один корабль не продолжал путь: пришло время готовиться к ночевке на рейде одной из бухт по пути к Карфагену.

Вот повернули к берегу, спустили оставшиеся паруса, бросили якорь. Еще один, и еще – встали надежно!

Как раз стемнело – на корме, словно звездочки, загорелись светильники.

Закутанная в длинный плащ фигура, ловко пробравшись меж спящими у бортов пассажирами, дотронулась до руки уже начинавшего подремывать Саши.

– Господин Александр?

– Да… – Молодой человек тут же прогнал сон. – Я – Александр.

– А я – Алайя. Твой ночной подарок. Идем!

Словно завороженный, Саша шагал следом за девушкой, едва не наступая на спящих. Тихо было кругом, ни ветерка, лишь иногда плескала в борта волна, да сияли над головой звезды.

Похоже, они спустились в трюм – там, оказывается, тоже имелись каюты, только очень маленькие, два шага на четыре. Две тени метнулись по стенам, дрогнул тускло горящий светильник, бронзовый или, может быть, медный.

– Это моя лампа, – похвасталась Алайя. – Господин разрешает мне, хотя, конечно, подобное на корабле строго-настрого запрещено. Не одно доброе судно уже было спалено пожаром! Но Господь покуда хранит «Гордость Африки». Ну, что ж ты? Ложись… Не беспокойся, я сама раздену тебя.