Соседи (СИ) - Коруд

неплохо. С момента их первой встречи в реале прошло уже почти три недели, а Юлька за это время не то что не успела перегореть и слиться, наоборот: Андрей умудрялся подкидывать дровишек в её топку. Да, сегодня Ульяна не заметила прежнего блеска в глазах, но причины на то были вескими, и если Юля после новостей о прошлых грехах своего мужчины с ним не порвала, то о чем-то это да говорит.

Радоваться за подругу хотелось громко, но счастье любит тишину, так что Уля решила пока попридержать комментарии при себе. А в целом же её предположения подтвердились: Юля выбрала того, кто не дает собой помыкать. Того, с кем можно почувствовать себя маленькой слабой девочкой за могучей спиной, пусть в прямом смысле слова могучей её и не назовешь. «Андрюша» не бежал к ней по первому капризному топанью ножкой, но при этом проблемы её решал на два счета. Заботился, но дозировано, так что Юлька не успевала уставать от излишнего внимания. Ценил время, проведенное вместе, но личное ценил не меньше. Не навязывал своё общество. Уважал её мнение. Цветам предпочитал билеты куда угодно и другие сюрпризы. Умел удивлять, был непредсказуем в реакциях и, как не без гордости поведала Юлька, постели. Хотя это не та информация, в которой Ульяна нуждалась. Не пытался прикинуться лучше, чем есть, но с ним Юлька, по её же словам, становилась лучше сама. Короче, пока Новицкой хватало впечатлений за глаза.

Ну хоть в чьей-то жизни наступил просвет. Ульяна была уверена, что подруга её успела влюбиться, пусть это слово за минувшие два часа не прозвучало ни разу: Юля упорно избегала громких признаний. Но не успела бы, не мучилась бы бессонницей, не переживала бы так и не скучала, проверяя телефон каждые две минуты.

Кстати, о телефоне. Надо бы написать Тому. Просто выяснить, жив он там вообще или нет. Последний раз они списывались неделю назад, если не больше: Том тогда в очередной раз её озадачил — реакцией на цитату из книги, а после по традиции растворился в закате. Так что надо бы вбросить приветствие, а потом хлебом сходить, точно.

Присев на лавочке у своего подъезда, Ульяна достала смартфон и открыла переписку. Пробежалась по последним строчкам и подняла глаза к верхней части экрана. «Был(а) недавно». Том… Не знает Уля, почему, но выбранный им режим «невидимки» всегда её немножко раздражал. Даже в мессенджере этот человек отказывался оставлять следы, по которым можно было бы хоть что-то о нём сказать. Аватар с милахой-котеночком, шлющим собеседника на три известных буквы, не менялся с тех самых пор, как началась их переписка.

П — Постоянство.

Палец уже навис над клавиатурой, как уши уловили нарастающий рёв мотора, и Ульяна мгновенно забыла, чем собиралась заняться. Егор! Абсолютно точно — он! Казалось, этот звук она узнает из десятков тысяч наполняющих жизнь звуков. Казалось, заставь её закрыть глаза и угадать, который из ревущих мотоциклов — его, она не ошибется.

При мысли о скорой встрече губы сами расползлись в улыбке. Что бы у него вчера ни случилось, а ночь прошла, новый день настал и клонится к концу. Может, и жизнь у человека за это время успела наладиться. Что бы там ни произошло, в каком бы настроении он сейчас ни пребывал, она будет рада его видеть, как рада всегда.

Ах да, Том…

17:04 Кому: Том: Привет! Как дела?

«Или всё-таки попробовать раскрутить?..»

Пока она набирала строчку, «Ямаха» проскочила мимо подъезда в сторону торца дома, где частенько можно найти свободные места. Уля склонила голову ниже и прикрыла глаза, пытаясь морально настроиться на разговор. Вдохнула глубже, выдохнула и ещё раз вдохнула, прислушиваясь к наступившей тишине. Пусть всё обойдется, пусть настроение у Егора будет хорошим. Тогда они просто поболтают ни о чём, она похвастается, что сегодня пробовала игру с медиатором{?}[небольшая пластина, предназначенная для игры боем и защипывания струн], что плечо при игре перестало ходить вверх-вниз, а за положением пальцев на грифе гитары удается следить. Но если сейчас выяснится, что ничего не изменилось, Ульяна его к стенке прижмет и измором возьмет, что бы там Том ей ни советовал. И чем бы ей это после ни аукнулось. Она его заставит говорить — шантажом и угрозами. Хоть какие-то объяснения, пусть минимальные, но она получить должна. Хоть два слова!

Волнение нарастало, глаза вперились в давно потухший экран: Том, как всегда, отвечать не торопился.

«Один… Два… Ну, давай уже… Не дрейфь»

Вскинула голову, и воздух перестал поступать в легкие, мир — существовать, а сердце — перекачивать кровь. Слепящая вспышка, беззвучный парализующий взрыв, остановка дыхания, работы мозга — и одна маленькая наивная душа пережила маленькую насильственную смерть.

Он приехал не один.

Как сохранить лицо?

Впереди шла Маша. Та самая рыжая Маша, которая работает администратором в танцевальной школе и которой он заливал про младшую сестру. И физиономия Машина светилась таким довольством и предвкушением, словно шла она как минимум на великосветский прием, а не в квартиру к незнакомому парню. А он следовал в метре или двух позади с высоко вздёрнутым подбородком и непроницаемым, непробиваемым, отрешенным выражением лица. Эта маска превращала его в каменное изваяние, и если бы не легкий ветерок, что трепал шевелюру, сходство казалось бы полным. Черт знает, сколько длился зрительный контакт, то ли целую вечность, то ли мгновение, но во встречном взгляде Уле не удалось прочесть ровным счетом ничего. Молчал он сам, молчали его подернутые дымкой глаза. Егор словно сквозь неё смотрел. А она гибла в пустоте. Мороз по коже, застывшая грудная клетка, непереносимый звон в ушах, помехи в голове, ощущение нескончаемого падения на пики скал. Неизбежная смерть впереди… Всё рассыпа́лось, обращалось зыбучими песками, перемолотой трухой…

Это не с ней. Ей мерещится…

Вдо-о-ох. Вы-ы-ыдох. Вдо-о-ох…

— Приветики! — притормаживая, обрадованно поздоровалась Маша. — А мы вот тут…

— Сюда, — легким касанием ладони меж лопаток Егор подтолкнул Машу к подъезду. «Не задерживайся», мол. Что до Ульяны, он, кажется, ограничился немым кивком. Спустя жалкие секунды под весёлое щебетание администратора оба скрылись в дверях.

А Ульяна обнаружила, что не в состоянии шевельнуться, протрезветь и осознать. Тело отяжелело, налилось чугуном, её будто к лавке пригвоздило. Внутри всё застыло, чьи-то ледяные пальцы пережали горло, реальность поплыла, звуки исчезли, голова кружилась. Её сломали играючи, словно тонкий иссохший прутик. Пытаясь справиться с внезапным «вертолетом», Уля бездумно уставилась в одну точку.

«Больше не повторится»?

Кажется, она тоже кивнула, причем обоим. Куда теперь?..