Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич

Отмолившись, погуляли еще немного по городу, зашли в трактир, плотно пообедали, да и повернули обратно в порт. Судно освободилось от одних товаров, теперь полным ходом шла погрузка новых.

- Что везем-то? – Бенгт поинтересовался у капитана.

Старый моряк длинно сплюнул через борт, ответил сухо:

- Медь, свинец, порох.

- Порох? – Удивился юноша.

- Он самый. – Подтвердил шкипер. – Самый ходовой товар у московитов.

- Воюют?

- Кто их знает… Берут.

- Легко дошли. – Бенгт решил поменять тему разговора. – Шторма-то бывают?

Моряк посмотрел чуть презрительно, еще раз сплюнул за борт:

- Волна наша коротка, а беспокоить может сильно. Но, господа, не переживайте. Я к своей ноге прислушиваюсь, она никогда не врет. Дойдем хорошо.

- Нога погоду чувствует? – Не понял Бенгт.

- К перемене старая рана ноет. – Объяснил капитан. – Датские каперы оставили на память.

- А как товар попадет в Московию?

- Мы сдадим местным купцам в Нарве, а они уже отвезут дальше.

- А почему не сами?

- Каждый своим делом занят.

- А русские в Нарве не торгуют?

- Нет. Гостевую торговлю запретили в 39-м, но и так неплохо.

- А где нам с другом найти тех, кто возит товары в Новгород?

- Подскажу. Эй! Ты как катишь бочку? Это порох, а не горох. - Капитан перегнулся через борт и принялся орать на какого-то нерасторопного матроса.

Бенгт отошел к казаку. Болдырь мечтательно уставился в небо.

- О чем думаешь, казак?

- О тебе? – Прозвучал неожиданный ответ.

- Обо мне? – Изумился юноша. – И что?

- Вот носило-мотало меня. В плену маялся – лыцари мальтийские освободили. Снова поехал с одного края света на другой. Думал-гадал когда-то еще до Руси доберусь, а с нее на Дон. А тут на тебе, друга-попутчика встретил. И вроде б княжеских кровей, а на деле самого, что ни на есть простого. И далек еще путь, а словно домом пахнуло средь вод и хлябей чужих. Решил с другом ехать, в деле праведном помочь, впереди море, за ним Русь лежит огромная, кому там нужен, ан нет, снова доброго человека встречаем, он нам друга сулит верного, что встретит нас… На остров заглянули, и тут Богородица Пресвятая под благословение свое приняла. Знать над тобой десница Божья, парень! – Казак посмотрел на него серьезно, без тени привычной усмешки. – Прозвище тебе надобно!

- Зачем? – Не понял Бенгт.

- От напастей. Имя твое, что от Святого Победоносца, тайно хранить нас будет, а прозвище - явно.

- И как же звать меня будут? Думал уже?

- Думал, думал, да придумал. Кудеяром наречем тебя, по-татарски «любимый Богом» значит.

- А почему по-татарски? – Не понял Бенгт.

- По вере – враги мы с ними, но уважаем. В родстве как-никак со степняками.

- Кудеяр… - Бенгт удивленно покачал головой. – Ну, пусть будет Кудеяр.

Еще три дня и корабль шел вдоль пологих отмелей, огражденных частоколом сосен, в полосе яркого голубого неба, прорезавшего густую пузырившуюся квашню нависших облаков. Прямо по курсу вспыхнула радуга, упершись одним концом в берег, другим исчезая в небесной стряпне. По левую руку оставалась грусть разлуки, с правого борта, наползал туман неизвестности, цеплявшийся за верхушки деревьев.

Корабль вдруг резко повернул, и волны принялись сносить его прямо на берег, но песчаные косы расступились, открыли устье Наровы. Еще каких-то полчаса и усталый форштевень легко взрезал речную гладь. Берега обрастали кручами, изгиб, другой, и над лесом выросли башни крепостей – слева толстостенные, приземистые русского Ивангорода, справа - высокомерный, недоступный нарвский Герман. С последним маневром открылись мост, по которому взад-вперед двигались телеги. Около десятка судов застыли посередине реки, между ними и берегами сновали лодки, на пристанях виднелись какие-то люди. Бенгт вспомнил обещание шкипера и поднялся на мостик. Времени оставалось мало, предстояла швартовка и разгрузка товаров.

- Кто это? – Спросил юноша, показав рукой на различные группы людей, собравшихся на пристанях. Все они весьма отличались друг от друга своим внешним видом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Вон те, - откликнулся капитан, - с выбритыми рожами, голландцы, усатые, в широкополых шляпах, англичане, те, что с бородой, как у меня или шведы или готландцы, остальные – немцы, а может и местные. – Подумав, добавил. - Но тоже немцы. А на той стороне, - посмотрел на Ивангород, - с бородой, что лопата, и в долгополых кафтанах, московиты.

- Как нам найти тех, кто повезет товары на ту сторону?

- Идите сразу в трактир «Чайка», неподалеку от пристани, у Малых ворот. Узнаете по вывеске и по множеству повозок, стоящим вокруг. – Капитан махнул рукой, обозначив направление. - Там всегда собираются купцы с Любека, Ревеля или Готланда. Поспрашиваете, найдете того, кто возьмет вас с собой. – Напутствовал их.

- Вот и Нарва, Болдырь. Что ждет нас впереди? Как мыслишь?

Казак не ответил, привычно прищурился и забормотал:

- Благодарю, Тя Господи, яко же сподобил мя недостойного, продлив лета живота моего…

Трактир отыскали быстро. Вокруг действительно стояло много разнообразных повозок. Возницы – фурманы собрались в кружок и неторопливо обменивались впечатлениями. Бенгт прислушался к разговору, но ничего не понял. Язык, на котором говорили возницы, был ему незнаком.

- Простите. – Он обратился к ним по-шведски. – Не подскажете, кто собирается туда? – Юноша мотнул головой, показав на другой берег реки и стены Ивангорода.

Фурманы замолчали, испытующе разглядывая незнакомцев. Пауза затянулась. Возможно, они не понимали его речь.

- Вы не подскажете…? – Бенгт решил повторить свой вопрос, но один из возниц, перебил, ответив все-таки на шведском.

- Куда? В Ивангород?

- Нет. В Новгород.

- Зайди в трактир, спроси у слуги про господина Хельмиха. Обычно он сидит в углу. – Фурман повернулся спиной и продолжил прерванный разговор с товарищами, вновь перейдя на непонятный язык.

В трактире было многолюдно, но тихо. Почти все столы были заняты, но, в основном, купцы сидели по одиночке. Кто-то закусывал, кто-то просто пил пиво, иные внимательно изучали разложенные на столе бумаги, делая какие-то пометки. Лишь некоторые объединились в пары и что-то тихо обсуждали. Ухо различало отдельные фразы:

- Почем, говорите, локоть?

- Это в талерах или в марках?

- Однако!

Бенгт поймал за локоть пробегавшего мимо слугу.

- Кто здесь господин Хельмих?

Руки слуги были заняты кружками с пивом, поэтому он быстро показал подбородком на интересующую приятелей персону и был тут же отпущен.

Купец, сидел в самом углу заведения, поглощенный поеданием лосиного окорока. Мясо, судя по всему было жестковатым, поэтому он тщательно пережевывал его, закатив глаза к потолку.

- Господин Хельмих? – Бенгт опустился на скамейку напротив и уперся локтями в стол. Болдырь уселся рядом. Скулы купца продолжали свою работу, но острые синие глаза из-под рыжих бровей теперь внимательно изучали незнакомцев. Завершив столь тяжкий труд, господин Хельмих положил полуобглоданную кость на тарелку, затем основательно приложился к большой глиняной кружке с пивом, вытер усы рукавом кафтана и лишь после этого молвил:

- Да! А вы кто такие?

- Я – Бенгт Нильссон, из Стокгольма. Сын купца Свена Нильссона, когда-то торговавшего с Новгородом. Отец давно умер, а я вот решил, наконец, пойти по его стопам. Хочу съездить в Новгород, посмотреть, приценится. Ищу того, кто поможет мне в этом и даст нужные советы. Нам сказали, что вы самый сведущий в этом человек. – Последнюю фразу Бенгт добавил, чтобы польстить купцу. Но господин Хельмих был явно не промах.

- Вы юноша больше похожи на воина, но никак не на купца! – Изрек он и сделал еще несколько глотков пива в ожидании ответа.

- Вы правы, господин Хельмих, - удивился Бенгт проницательности купца, - я служил у короля Густава, но решил оставить ремесло солдата.

- Порой мне кажется, что наша профессия ничуть не менее опасна. – Покачал головой купец. – А ваш спутник? – Он покосился на Болдыря. Казак пока что молча прислушивался к их разговору.