Чтоб знали! Избранное (сборник) - Михаил Армалинский

Когда мы ещё не жили вместе, а просто жили, на третьем месяце знакомства, у неё сломалась машина, и она не могла её завести. Так она позвонила о помощи не мне, а своему вялому любовнику, что предшествовал мне, с которым она меня познакомила, когда мы столкнулись с ним в ресторане. Она объяснила это тем, что машина сломалась поблизости от его дома и вдали от моего, и она не хотела меня этим беспокоить. Тогда я ей поверил. А сейчас – сам понимаешь.

Выбор женщин, который мы делаем в жизни, вовсе не свободный, ибо, во-первых, нам, как правило, не представляется куча жадных до нас женщин, из которых мы спокойно выбираем, а во-вторых, выбор, который мы делаем, осуществляется под давлением голода, который всегда делает менее разборчивым. Посему – позор богатым знаменитостям, влипающим в бездарные отношения, когда их выбор поистине широк и свободен, и нет им прощенья за их ошибки. Но даже свои ошибки им исправлять несоизмеримо легче, чем обыкновенному мужчине, поскольку знаменитость может быстро зачерпнуть новую женщину из неисчерпаемого источника почитательниц и быстро отделаться от своей «ошибки» с помощью денег.

Смысл отношений с выбранной женщиной состоит в том, что быть с ней следует только тогда, когда её хочешь. А на практике, увы, ты должен быть с ней и в моменты, когда она тебе противна или безразлична ради того, чтобы она была рядом тогда, когда ты её захочешь.

Но это я отвлёкся, а суть в том, что грустно.

Ну, вот и все мои Любови. Не густо, но зато на разных безлюбовных связях отыгрался в количестве, чьё качество зачастую было много лучше любовных. Ебля без любви значительно острее, чем с любовью. Об этом даже написал философское исследование под названием «Соитие без любви» Рассел Ваной, местный Сократ. А Мастерс и Джонсон писали нечто вроде того, что пока ебля в браке счастливая, то и счастье в браке держится. Это содержится в их книжке под названием «Восторженные узы» или «Связь наслаждением», как я перевёл «Pleasure Bond». Я, конечно, даю безжалостную выжимку сути из этих достойных произведений. Забавно, однако, что целые книги написаны для обоснования очевидных однофразовых сутей.

Общение с женщиной, помимо сексуального, просто вынужденное. Самое мечтаемое – вызывать пизду при возникновении желания и отсылать при его исчезновении. Но для того, чтобы она была под рукой и раскрытой, когда появляется желание, становится необходимым ублажать её носительницу, хранить её про запас, беречь на случай. Из всего этого рождаются отношения. Мечта мужчины о вечно доступной пизде преобразовалась в идею вечной любви. То есть такого состояния, когда наслаждение поставляется беспрепятственно. Максимально осуществимо это только с помощью гаремов. Там обилие женщин позволяет свести отношения к минимуму, но в то же время возникает необходимость финансового содержания женщин. Вступает в действие старинный закон: выигрываешь во времени – проигрываешь в деньгах, и наоборот. Другими словами, мусульмане со своими гаремами, а вовсе не кастрированная христианская культура, создали идеальную любовь для мужчин.

Я всегда чувствовал необходимость сильной похоти для поддержания здания брака, потому что если её нет, то брак должны поддерживать дети. А когда и детей нет, и ебля без души, и люди совершенно разные, то я умом вопрошал: что же тогда удерживает людей вместе?

Во всяком случае, мы были тщательно нежны друг с другом на людях. Но наши ебучие отношения были далеки от приемлемых. Её интерес к ебле ограничивался одним оргазмом. Частенько Карен было очень трудно кончить, даже с вибратором. Я лежал на боку, а она на спине. Мой хуй покоился в ней, а она давила клитор вибратором. Вот-вот, кажется, она доберётся до вершины, но вдруг чувствительность клитора пропадает. Карен выключает вибратор, ждёт с минуту, включает его снова и опять почти достигает пика, но вдруг вновь начинает топтаться на месте. Вибратор замолкает на минуту, и так приёмов в пять-шесть. Карен уже начинает беситься, хочет бросить начатое. Но я мягко настаиваю продолжать. Она благодарит меня, что я поджидаю её, а не тороплюсь кончить. Наконец она замирает в напряжении, и я чувствую её спазмы. Она говорит, что от многократных попыток оргазм смешивается с болью, которая корнает наслаждение.

В такие периоды Карен затевала разговор, что, мол, я её мало подготавливаю, что, мол, если что и заводит её – так это массаж спины и вообще поглаживание тела. Она ложилась на живот, я легко проскальзывал в неё, садился на её зад, и массажировал спину. Она не то что возбуждалась от этого, а становилась сонной и просила меня кончить, не поджидая её. Так что требуемый массаж-то оборачивался не эротичностью, а сонливостью. Массаж спины помог ей раз или два, но в действительности помогал лишь вибратор.

Если же я начинал ласками выводить её на оргазм, она убеждала меня, что ей оргазм часто не нужен и ей просто приятно чувствовать меня в себе, так что я не должен волноваться, если она не кончает столько же раз, сколько я. Но стоило мне раз не позаботиться, чтобы она кончила, как через несколько дней, обязательно выдержав в себе обиду, она объясняла своё гнилое настроение тем, что я якобы не думаю о её удовольствии, а думаю только о себе.

Сексуальная сварливость отражалась и во всём прочем, или можно сказать, что её бытовая сварливость отражалась и в сексе – уж не знаю, что сначала. Её сварливость выискивала нескончаемые предлоги, чтобы проявить себя. Вдруг она, как принцесса на горошине, начинает чувствовать какие-то выпуклости на матрасе, которые мешают ей спать. Причём желание покупки нового матраса она прямо не выражает, а просто раз за разом жалуется, что она плохо спала ночью из-за этого ёбаного матраса. А матрас-то действительно ёбанный, поскольку ему лет десять и он перетерпел всех её любовников.

Через некоторое время она начисто забывает о матрасе и вдруг начинает чувствовать запах кошки, что была у прежних жильцов, якобы исходящий от ковра в гостиной. Карен водила носом, вдыхала воздух и резким тоном говорила, что надо потребовать у владельца дома, чтобы он сменил ковёр. Я никакого запаха не чувствовал, о чём ей говорил, и, естественно, не собирался требовать новый ковёр, но не возражал, чтобы она сама попросила об этом владельца. Карен же ничего не предпринимала, она только брюзжала. Вскоре и это прошло.

Следующим номером программы возникла раздражённость от звука работающего принтера, который целый год ей не мешал, а вот на второй год стал невыносим. Причём печатание одной страницы вызывало в ней то же нетерпение, что и печатание пятидесяти. Тут я смалодушничал, сжалился и купил глушащую звук коробку, в которую вставляется принтер. Кареной радости хватило на день, а потом остатки звуков при печатании стали раздражать её с ещё большей силой.

Затем на очереди был звук смены дисков в компьютере, затем – но это было фирменным знаком её характера – ненависть к хрустящему звуку при еде.

Потом таким же по фундаментальности неприятия – звук щёлкающей жевательной резинки. Другим проявлением нетерпения в мире звуков стал звук моего разговора по-русски. Выучить русский она сначала не смогла, а потом и не хотела из-за своего неумения учить что бы то ни было. Ну, а раз она чего-то не смогла достигнуть, значит, в силу законов её характера, у неё к этому сразу рождалась ненависть.

Так что если ты задашь мне нижеследующие вопросы, то получишь ещё ниже следующие ответы.

– Что ты любишь больше всего на свете?

– Женское тело.

– Что ты ненавидишь больше всего на свете?

– Женскую душу.

Но в остальном я чувствую себя вдохновлённо и запускаю руки в свежих баб.

Б.

БОРИС – СЕРГЕЮ

Только что вернулся из Нового-Йорика, где встречал Рину и провёл с нею четыре дня. Читай и дивись.

Неделю назад раздаётся звонок: Рина сообщает, что прилетает послезавтра в Нью-Йорк. Говорит, что послала мне письмо с днём прилёта месяц назад, но я ничего не получил. «Где ты останавливаешься?» – спрашиваю. А она обливает меня ледяной водой, спокойненько так говорит: «Я ещё не знаю. Я должна из Нью-Йорка позвонить знакомым». «А кто тебя встречает?» – вопрошаю. «Никто, – девственным голосом отвечает она и добавляет: – Я была бы благодарна, если бы ты меня встретил». Я на несколько секунд даже онемел от такого удара.

Оставлять её в Нью-Йорке одну? Это было невозможно. Мне ничего не оставалось, как сказать ей, что я её встречу. Она всегда была не от мира сего, но тут то ли она совсем с ума сошла, то ли обнаглела донельзя. Но в то же время я был рад, теперь я свободен, а тут старая любовь, бывшая жена – глядишь, и поразвлекусь. С авиабилетами здесь просто – позвонил, дал номер кредитной карточки, и готово. Купил я Рине страховку здоровья. У дельной Маруськи. Но что делать с жильём в Нью-Йорке? Брать Рину к себе в N. я не хотел ни в коем случае. Устраивать её в гостиницу в Нью-Йорке, пока она не найдёт своих знакомых, – это разорение. У меня был единственный вариант: Миша и Тамара Давыдовна, с которыми я жил в Риме. Тамаре Давыдовне семьдесят пять лет, живёт в отдельной двухкомнатной квартире в Бруклине: муж её недавно умер, и у неё одна комната пустует. Я пару раз останавливался у неё, когда приезжал в Нью-Йорк. Срочно звоню Мише, объясняю ситуацию, он не возражает, даже рад, что кто-то сможет за матерью в течение дня присматривать. Звоню Тамаре Д., и она не возражает. Тут я действительно вздохнул с облегчением.