Cемейные узы не в счет - Кира Витковская

– Сомневаюсь, что твое самолюбие позволит тебе когда-нибудь попросить денег даже в долг, Ксю, – хмыкнул Слава. – Ты слишком независима… как и твоя мама. Но, возможно, оно к лучшему.

38.

– Господи, какая же суматоха! Марат, на-ко повесь вот эти шарики у окна! Анжела Михайловна, вода в графины налита?

– Конечно, Дина, успокойся, – ответила Ксюша за молодую горничную, нанятую недавно. – Присядь, посиди, а то они скоро приедут, а ты вся взмыленная…

Дина, послушавшись, села, но тут же вскочила.

– Моя прическа! Я же вся растрепалась! – воскликнула она.

– Нет, перестань же, Дина! Твоя прическа в порядке, и макияж, и платье… Куда-то пропала только твоя уравновешенность, – сказала Ксю. – Чего ты так волнуешься?

Но волновалась не только Дина. У всех в это утро третьего августа нервы были напряжены до предела. Да и как могло быть иначе, если сегодня в квартире должен был появиться еще один жилец – крохотный, всего пяти дней от роду? Вот Дина и кружилась по комнатам, то и дело дергая Анжелу Михайловну, Марата или Ксюшу. Ксюша, правда, поддавалась на это не сильно, и старательно изображала из себя спокойную и уравновешенную. А вот Марат и особенно Анжела Михайловна нервничали от Дининых придирок.

– Приехали, – сообщил Марат, наблюдавший за дорогой. – Они приехали!

– Приехали! – воскликнула Дина и тут же вскочила, готовая бежать куда-то. Она и рванула из комнаты, а Марат за ней. Ксюша догнала их на лестничной площадке, собирающихся уже мчаться вниз по лестнице.

– Куда вы, сумасшедшие, не дурите! Они сами поднимутся, ни к чему встречать их у дверей машины, – сказала она. – Идемте в квартиру, встретим в прихожей.

Дина и Марат решили, что Ксюша права, и пошли в прихожую.

– Кэт, ты не пойдешь встречать маму и братика? – спросила Ксю, заглядывая в комнату к сестре.

– Какой братик, Ксю? По-твоему, я блаженная? Мне он не нужен.

– Ну что ты в самом деле, Катя! Мальчик такой миленький…

– Мне не нужен ни миленький, ни уродливенький! – злобно сказала Катя. – Я его никогда не назову братом!

– Какая же ты! – возмутилась Ксюша.

– Ничуть не хуже тебя, – с готовностью отозвалась Кэт. – Ты, конечно, этого ребятенка будешь любить, потому что, наверняка, через пару лет родишь ребенка Марку…

– Как хочешь, – устало ответила Ксю.

Новорожденного мальчика решили назвать Вадимом. Поначалу он выглядел не слишком красиво: сморщенный, личико красное. Но после нескольких купаний лицо малыша разгладилось и посветлело, а еще по-младенчески голубые глазки блестели. Марат уверял, что Вадимка уже видит, и никакие разубеждения и доводы не помогали. Парень переходил по комнате из угла в угол, а Вадим, лежа на кровати, действительно, словно бы следил за ним глазами.

Нянек у Вадимки хватало: и мама, и Дина, и Марат, и Ксюша… Слава – он же папа – много времени проводил на работе, поэтому нянькой называться не мог, но естественно, уделял сыну свободные часы. Только Кэт обходила ребенка стороной. Сложно даже было сказать, видела ли она Вадима хоть раз вблизи. И это ее неприятие маленького братика послужило поводом к одному весьма любопытному разговору.

Произошел этот разговор накануне Лешкиной и Светкиной свадьбы, в день приезда Кати и Ксюши в Березино. Празднество по традиции планировалось проводить в бабушкином доме. Далеко, но традиция есть традиция, к тому же в квартирном доме трудно погулять, не нарушая порядка и не вызывая возмущения соседей. Поэтому у бабушки в вечер перед свадьбой собралась почти вся семья. Некоторые, правда, предполагали на ночевку отправиться по домам.

И вот в летней кухне полным ходом шли заготовки всякой еды на завтра. Как-то случайно получилось так, что возле одного из столов поварихами оказались Катя, Ксюша и тетя Марина. Чтобы не работать в полном молчании, тетя принялась расспрашивать девчонок об их планах на будущее, о всяческих новостях. И между всеми этими вопросами спросила о маме и маленьком новорожденном, который и не позволил Ирине приехать на свадьбу племянника.

– Как его назвали? – с живостью поинтересовалась тетя Марина.

– Вадим, – ответила Ксюша. – Березин Вадим Вячеславович. Звучит красиво, но пока мы называем его Вадимкой или Вадиком.

– Весело вам с ним?

– Конечно, – сказала Ксю. – И интересно очень. Он такой маленький, такой хорошенький…

– Конечно, весело, – в тон сестре, но с подковыркой добавила Кэт. – Особенно весело бывает, когда он плачет по ночам и мешает всем спать!

– Тебе-то какая разница? Ты же домой заявляешься только среди ночи, как раз тогда, когда Вадик просыпается и плачет. Ты все равно не спишь в то время! – возразила Ксюша.

– Да, но когда я прихожу домой поздно, мне хочется только упасть в постель и уснуть поскорее, а не слушать ночные концерты шизонутого малого!

– Ты сама шизонутая! – вспылила Ксю. – Это ребенок! А ты взрослый человек, а ведешь себя как маленькая!

– Может, кому-то и нравится возиться с этим ребеночком моей мамули, которой на старости лет взбрело в голову нажить себе хлопоты, но лично я перед ним прыгать не собираюсь!

– Ты не права, Катюша, – вмешалась в их спор тетя Марина, видя, что еще немного – и сестры подерутся. – Ты не права. Твоя мама просто старается быть счастливой! А ты так себя ведешь… как капризная девочка, которая недовольна, что из-за маленького брата родители стали обращать на нее меньше внимания. Ты ревнуешь маму к Вадимке.

– Я? Ревную? Мне делать нечего больше!

– Ревнуешь, – настаивала тетя. – Только почему, Катя? Ты уже самостоятельная девушка, да к тому же ты никогда не была единственным ребенком в семье. Вы с Ксюшей всегда делили родительскую любовь и внимание, так с чего тебе злиться теперь из-за этого малыша?

Катя ничего не ответила, лишь упрямо сжала губы. Она всегда чувствовала себя обделенной из-за Ксю. Ксю доставалось все лучшее, Ксюше всегда везло, Ксюшу все любили… И всю свою жизнь Катя мучилась двумя противоречивыми чувствами: острой, болезненной завистью к успехам сестры и таким же острым, искренним восхищением. Ксению невозможно было не любить. Сильная, светлая, полная жизнерадостности, оптимизма и доброты к людям – Ксю покоряла. Одно терзало Кэт – она сама не такая. Нерешительная, холодная, безразличная, даже злая иногда. Действительно, близнецы по характеру противоположны, и если Ксю хорошая, если Ксюша свет, то она, Катя – это тьма. Жгучая обида закипала в Катиной душе. «Почему вся хорошесть досталась Ксю? – мысленно твердила девушка. – Я тоже хочу быть доброй, искренней, человечной… Но не могу. Я не такая». От таких мыслей недалеко и до настоящей ненависти. Правда, пока Катя и Ксюша жили рядом, выручали друг друга, делились тайнами, то ненависть не имела такой силы. А теперь сестры разошлись. У них разные жизни, разные судьбы, разные планы. Они почти чужие друг другу люди. И Катя почти враг Ксю.