Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia

"Все это было хаосом... Просто чудо, что мы не потеряли ни одного корабля". Вопреки всему австрийцы победили.26 Победа не обеспечила им Венецию, которую они уступили итальянскому королевству, но она помешала Италии получить контроль над далматинским побережьем (откуда происходило множество "австрийских" моряков).27 В любом случае, потеря Венеции после Лиссы только усилила значение Триеста как ворот империи Габсбургов в Средиземноморье.

Триест процветал под властью Габсбургов. За тридцать лет до открытия Суэцкого канала американский дипломат в Вене в восторженных выражениях докладывал государственному секретарю в Вашингтоне:

Сам Триест - красивый и по большей части новый город, и, как обычно бывает в новых городах, здесь царит оживление и бизнес. Его гавань превосходна и имеет достаточную глубину для почти любого судна. В ней проживает 50 000 человек, которые в основном заняты в торговле, которая, как говорят, является прибыльной и быстро развивается. Его импорт составляет 50 миллионов флоринов [более 100 000 000 долларов], а экспорт - 40 миллионов.28

Триест столкнулся со многими проблемами: качество товаров, поступавших из внутренних областей Габсбургов вокруг Вены и Праги, было не слишком высоким, что затрудняло Триесту продажу австрийских товаров в Средиземноморье, а доступ к центральным районам Австрии преграждали Альпы. С другой стороны, Триест был свободным портом и мог пользоваться щедрыми освобождениями от стандартных торговых налогов. Уже в 1717 году город получил привилегии от императора Австрии Карла VI, а за этим стояла еще более давняя традиция торговли в пределах Адриатики - в 1518 году Карл V предоставил триестским купцам особые права в Южной Италии. В эти века Триест был еще очень мал и сильно уступал Венеции, из-под политической опеки которой он вырвался в XIV веке. Потребовалось гораздо больше времени, чтобы избавиться от экономического господства Венеции: в конце XVIII века венецианские купцы переправляли товары через Триест, пользуясь его статусом свободного порта. Дополнительные привилегии, а также кодексы морского права были получены в конце XVIII века при императрице Марии Терезии, и Триест смог еще больше использовать свое положение, когда Венеция потеряла свою независимость в 1797 году: в 1805 году в Триесте было зарегистрировано 537 судов, подавляющее большинство которых принадлежало венецианцам.29

Была у Триеста и другая отличительная сторона. Зная об успехе Ливорно, Карл VI создал анклав, в котором могли селиться и процветать предприниматели всех вероисповеданий. После того как в 1780-х годах Иосиф II провозгласил свои эдикты о веротерпимости, евреям и другим этническим группам была гарантирована безопасность.30 Триестское гетто, прижавшееся к склону холма под замком, было упразднено в 1785 году. Один еврейский писатель, Элиа Морпурго, который также был производителем шелка, восхвалял Марию Терезу как "женщину доблести", описанную в Книге притч, поскольку она обеспечила процветание торговли в интересах своих подданных: "открытые порты, дороги стали короткими, удобными и легкими, флаг на море уважаем и надежен". Среди других религиозных групп в Триесте были армяне, греческие православные, лютеране, кальвинисты, сербские православные. Каждая группа была организована как nazione, которая должна была думать о благополучии города, прежде чем принимать новых поселенцев, которые должны были быть экономически полезными, а не бродягами. За религиозными ярлыками скрывалось множество этнических групп, в первую очередь словенцы и хорваты, проживавшие поблизости, а также немецкие, голландские, английские, албанские и турецкие мигранты и приезжие - гуаццабулья, или беспорядочная смесь народов и языков, хотя в общественной жизни преобладали итальянский и немецкий языки.31

Город Итало-Свево особенно известен своей еврейской общиной, которая к 1830-м годам была хорошо интегрирована в местное общество, сохранив при этом собственные школы и институты. Раввины стали проявлять повышенную заботу о соблюдении религиозных норм, будь то нарушение субботы или небрежное отношение к еврейским диетическим законам.32 Еврейское население значительно выросло: с чуть более 100 человек в 1735 году, когда в городе проживало менее 4 000 человек, до 2 400 в 1818 году, когда в Триесте насчитывалось более 33 000 жителей. Более свободные от ограничений, чем в других местах габсбургских владений, евреи Триеста играли значительную роль в экономическом развитии города. К ним обращались как теоретики, так и практики - Г. В. Болаффио написал книгу об обмене валюты, Самуэль Виталь - о страховании, а в более поздние десятилетия евреи Триестино сыграли заметную роль в развитии изучения бухгалтерского учета, экономики и торгового права. Евреи также принимали активное участие в работе Борсы, или Фондовой биржи, и участвовали в создании австрийского Ллойда: среди основателей были евреи Родригес да Коста и Коэн, грек Апостопуло, славянин Вучетич, рейнландец Брюк и лигуриец Сарторио, причем двое последних настолько понравились монархии, что их облагодетельствовали.33 Такое смешение народов давало и культурный стимул. К концу века Триест славился своими литературными кафе, начиная с Caffé degli Specchi, "зеркала", основанного в 1837 году, а в интеллектуальной и политической жизни конца XIX века доминировал вопрос о принадлежности Триеста к Италии или Австрии, не считая присутствия в городе все более самосознательного словенского населения.34

Если смотреть на Триест из Вены, города, где в разной степени напряженности уживались многие народы, он казался идеальными воротами на Восток. В течение тридцати лет после 1830 года наблюдалось постепенное расширение бизнеса через его порт: тоннаж импорта увеличился более чем в два раза, а количество пароходов стало расти за счет парусных судов, показывая, что пароходы постепенно находили место для товаров. Если в 1852 году почти 80 процентов товаров прибывало на парусных судах, то к 1857 году - только две трети. Основным торговым партнером Триеста была Османская империя, на которую в 1860-х годах приходилось около трети экспорта, но Соединенные Штаты, Бразилия, Египет, Англия и Греция поддерживали регулярные контакты с Триестом; его судоходство занимало третье место после Великобритании и Франции в Александрийской торговле, опережая Турцию и Италию, и этот бизнес не ослабевал в конце девятнадцатого века. Ассортимент товаров также впечатляет, хотя большинство из них просто переправлялись в Вену и габсбургские земли: кофе, чай и какао, большое количество перца, риса и хлопка.35 С момента открытия канала до 1899 года количество перевозимых товаров увеличилось почти в четыре раза.36

История Триеста и австрийского Ллойда показывает возможности и разочарования тех, кто стремился использовать новые условия в Средиземноморье в XIX веке. Средиземноморская навигация изменилась до неузнаваемости: Великое море теперь было проходом в Индийский океан, и этот переход был совершенно иным, чем в прошлые времена; информация передавалась туда и обратно по мере развития почтовых сетей; существовала большая степень мира и безопасности, чем когда-либо со времен расцвета Римской империи. И все