Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia

Красного моря до Нила. Облегчение от достижения Нила сменилось ужасом от нашествия крыс, тараканов, мух и блох, которыми кишели пароходы и парусные суда, перевозившие пассажиров вверх по реке. После этого было довольно легко добраться до Англии, поскольку ежемесячное пароходное сообщение связывало Александрию с Мальтой и Фалмутом в Корнуолле - об этих пароходных сообщениях мы поговорим позже.5 Когда де Лессепс встретился с Вагхорном, он был впечатлен и написал, что "он послужил примером" - не только предприимчивости и смелости, но и необходимости создания эффективной связи между Красным и Средиземным морями.6 Британская позиция по-прежнему заключалась в том, что маршрут через Нил был предпочтительнее. Лорд Пальмерстон, будучи премьер-министром, решительно выступал против планов де Лессепса. Существовали технические проблемы, которые не смогли адекватно разрешить многочисленные землеустроительные работы. Был ли уровень Красного моря таким же, как уровень Средиземного? Цель заключалась в строительстве канала, а не каскада. Разнообразие почв - песчаная пустыня, каменистая пустыня, болото - еще больше осложняло работу. Но причины противодействия Пальмерстона были не только техническими. В случае успеха проекта французы получили бы проход в Индию, их престиж в Египте неизмеримо вырос бы, а британские интересы в Средиземноморье и Индийском океане пострадали бы.

Османский султан также был далеко не убежден в том, что ему нужен канал к Красному морю. Отчасти это был политический вопрос. Де Лессепс призвал вице-королей принять собственное решение по поводу канала и игнорировать тех, кто утверждал, что для его строительства необходимо разрешение самого османского султана. Первым вице-королем, которого соблазнил проект де Лессепса, стал Саид, тучный сын Мухаммеда Али, который был в отчаянии от неумеренной любви своего ребенка к макаронам. На самом деле Саид был хитрым политиком, готовым заказать геодезические изыскания, вложить значительные средства в акции де Лессепса и даже оплатить газету компании Суэцкого канала. Саид, правда, колебался, но чем больше он вовлекался в схему, тем очевиднее становилось, что потери, которые он понесет в случае краха, будут непереносимы. Конечно, проблема заключалась в деньгах, особенно после того, как де Лессепс не смог договориться с Якобом де Ротшильдом в 1856 году.7 Де Лессепс обратился к другому источнику финансирования, объявив о всемирном предложении акций, в котором с энтузиазмом приняли участие только египетский вице-король и французы. Де Лессепс был человеком убедительным, как обнаружил Саид, когда непроданные акции пришлось выгрузить вице-королю. Саид был вознагражден: новый порт на северном конце канала был назван Порт-Саидом; даже если вначале это был лишь грубый лагерь, он быстро рос по мере продвижения канала, и к открытию он приобрел впечатляющий мол из больших бетонных блоков, сброшенных в море. К моменту смерти Саида, в январе 1863 года, в реализации проекта был достигнут значительный прогресс, хотя все еще не было уверенности в том, что намеченная дата 1869 года будет достигнута: необходимо было переместить огромное количество грунта, а также пробить проходы на возвышенностях вдоль намеченного маршрута канала. Пока что решение заключалось в использовании принудительного труда, нанятого Саидом, - труда корвеев, который практиковался в Египте со времен сынов Израиля. Корвеи вызывали беспокойство в Европе, потому что казались чем-то вроде рабства, и потому что были неэффективны: люди постоянно перемещались от Нила к каналу и обратно.

Все изменилось с приходом к власти нового вице-короля, способного и работоспособного племянника Саида Исмаила. Он и раньше не был благосклонен к каналу, поскольку был крупным землевладельцем и не любил систему корве, которая отрывала феллахов от полей, причем часто в те месяцы, когда они были нужнее всего. Он окончил военную академию Сен-Сир и был знаком с западными идеями. Он не собирался демократизировать свою монархию, но (подобно царю Александру II) считал трудовую систему анахронизмом в модернизирующемся обществе. Именно он сказал: "Египет должен стать частью Европы".8 Отмена корвеев поставила де Лессепса перед проблемой, где найти рабочую силу, а обращение к востоку, вплоть до Китая, не дало желаемых результатов. Ответом, вполне подходящим для модернизаторов, стала механизация, и в конце 1863 года Борель, Лаваллей и компания приступили к разработке большого количества машин, подходящих для различных почв вдоль трассы канала. Около трех четвертей грунта, снятого для создания канала, было выкопано этими машинами, в основном в последние два года строительства канала, с 1867 по 1869 год, но ничто не было предсказуемо: в самый последний день была обнаружена огромная скала, выступающая в канал и угрожающая любому судну с разумной осадкой, и ее пришлось взорвать.9 Использование машин удвоило стоимость предприятия, но без механизации проект никогда не был бы завершен в срок, а быстрая сдача была жизненно важна для того, чтобы канал получил одобрение вице-короля, султана и французского императора.

Исмаил был убежден, что сможет использовать свои огромные доходы от хлопка, чтобы оплатить свой вклад в строительство канала. В 1860-х годах Египет имел все шансы извлечь выгоду из мирового спроса на хлопок, который переживал бум, поскольку традиционный поставщик через Атлантику, Соединенные Штаты, был погружен в гражданскую войну. В долгосрочной перспективе перспективы были не столь хороши, как предполагал Исмаил, но, как и многие политики, он полагал, что после бума не будет спада; в 1866 году ему уже не хватало средств, и де Лессепс, даже не посоветовавшись с ним, организовал заем в Париже под высокий процент. К моменту завершения строительства канала Исмаил-паша заплатил за него 240 000 000 франков - почти 10 000 000 фунтов стерлингов по тогдашнему курсу.10 В политическом плане Исмаилу пришлось придерживаться осторожного курса. Он убедил Возвышенную Порту предоставить ему новый титул и автоматическое право наследования через старших сыновей, расценив это, с некоторой долей справедливости, как признание того, что теперь он во всех смыслах является независимым государем. Турки с неохотой вспомнили старый персидский титул "хедив", точное значение которого никто не знал, но который, похоже, означал утверждение царской власти. С другой стороны, у Исмаила были веские причины для беспокойства в связи с развитием власти компании Суэцкого канала, которая, по крайней мере, по отношению к европейским поселенцам в зоне канала, действовала как автономное правительство. Размывание египетского контроля над каналом уже шло полным ходом.

Торжественные церемонии по случаю открытия канала в ноябре 1869 года ярко выразили желание хедива быть принятым среди правителей Европы. Среди гостей были императрица Франции Евгения на пароходе L'Aigle, император Австрии Франц-Иосиф, принцы из Пруссии и Нидерландов. В честь этого события были проведены религиозные церемонии по мусульманским и христианским обрядам. Отец-исповедник императрицы провозгласил, что "сегодня два мира стали одним"; "сегодня великий праздник для всего человечества".