Алмаз раджи (сборник) - Роберт Стивенсон

Я часто приходил туда в штиль, когда прилив стоял на низшей отметке. И было странно наблюдать, как волны закручиваются в водоворотах, вздуваются и клокочут, точно в водопаде, а порой раздаются глухое бормотание и ропот, словно Гребень беседует сам с собой. Но во время прилива или когда море неспокойно, ни один человек не подойдет к Гребню на лодке ближе, чем на полмили, и ни одно судно не уцелеет в этих водах. В шести милях от берега слышен рев прибоя, особенно сильного с той стороны мыса, что обращена к открытому морю. Здесь громадные буруны, сшибаясь между собой, пускаются в страшную пляску смерти – эти-то буруны и получили название Веселых Ребят. Говорят, что иной раз они достигают пятидесяти футов в высоту, но это относится только к самим валам, поскольку пена и брызги взлетают вдвое выше. При этом весь Арос содрогается от хриплого рева бурунов.

Таким образом, при юго-западном ветре эта часть нашего архипелага становится настоящей западней для кораблей. Если бы какому-нибудь судну удалось благополучно миновать рифы и уцелеть среди Веселых Ребят, его все равно выбросило бы на отмель на южном берегу Ароса или в Песчаной бухте, где на нашу семью обрушились те невзгоды, о которых я и собираюсь рассказать. Воспоминание об опасностях, таящихся в этих местах, заставляет меня с особой радостью отметить, что сейчас уже начались работы по установке маяков на мысу и бакенов в проливах между нашими негостеприимными островами.

У местных жителей бытует немало преданий и легенд об Аросе, и я вдосталь наслушался их от Рори, слуги моего дяди, который издавна служил Маклинам, а состарившись, навсегда остался в доме прежних хозяев. Так, существует поверье о неприкаянном морском духе, который обитает в кипящих волнах Гребня, творя свои злые дела. Рассказывают также о русалке, которая встретилась на берегу Песчаной бухты юноше, наигрывавшему на свирели. Она, говорят, пела ему всю ночь свои чудные песни, а наутро его нашли совершенно обезумевшим, и с той поры и до самой своей смерти он постоянно повторял одну и ту же фразу: «Ах, что за дивное пение слышится с моря!». Поговаривают еще, что тюлени, часто посещающие эти берега, иной раз обращаются к людям на их родном языке, предсказывая несчастья. Здесь же, как утверждают, высадился на берег некий святой, прибывший из Ирландии, чтобы обратить в христианство жителей Гебридских островов. Он и в самом деле вполне заслуживает имени святого, ибо пройти на утлом суденышке в те времена по такому бурному морю и благополучно высадиться на берег – истинное чудо. Ему или одному из его монахов, построившему келью в этом месте, Арос-Джей обязан своим прекрасным названием, которое с гэльского можно перевести как «Дом Божий».

Но среди этих небылиц было одно предание, которое я всегда готов был слушать и даже верить ему. Предание это гласило, что во время той бури, которая разбила и разметала по всему северному и западному побережью Шотландии суда испанской Непобедимой Армады, один из самых больших кораблей был выброшен на мель у Ароса и на глазах местных жителей, собравшихся на вершине холма, затонул со всей командой, не спустив флага. В этой истории не было ничего невероятного, тем более что другое судно этой флотилии затонуло в двадцати милях от Гризепола; к тому же рассказывали ее намного обстоятельнее и с гораздо более яркими деталями, чем прочие предания. А одна подробность и вовсе убедила меня в ее правдивости: легенда сохранила название корабля, несомненно, испанское – «Эспирито Санто», то есть «Святой Дух». Это было многопушечное военное судно со множеством палуб и несметными сокровищами в трюмах. На борту находились испанские гранды и сотни свирепых солдат. Все они давно спят последним сном, навеки простившись и с дальними плаваниями, и с военными подвигами, на дне нашей Песчаной бухты, что лежит западнее Ароса. Это славное судно больше не салютует громовыми пушечными залпами по команде капитана, нет для него ни попутных ветров, ни славных побед. Лежит оно себе на дне, мало-помалу зарастая водорослями, и не слышит даже рева Веселых Ребят, когда они грозно вздымаются прямо над ним.

Странно и жутко было мне слушать эти рассказы; и чем больше я узнавал об Испании, откуда вышел в море этот гордый корабль с его блестящим экипажем, с несметными богатствами и несбывшимися надеждами, чем ближе знакомился с личностью Филиппа II, жестокого монарха, по воле которого «Святой Дух» отправился в море, тем таинственнее казалась мне вся эта история о погибшем корабле.

И теперь, идя пешком из Гризепола в Арос, я, признаться, раздумывал о ней. Зимой я удостоился внимания известного писателя, доктора Робертсона, который в ту пору был ректором нашего университета; по его поручению мне пришлось разбирать старинные документы, чтобы отделить по-настоящему ценные от никому не нужных. И вот, среди этого старого хлама, я, к великому моему удивлению, обнаружил документ, относящийся к судьбе этого затонувшего судна. Там упоминалось имя его капитана и содержались сведения о несметных богатствах, находившихся на борту, – они представляли собой большую часть казны испанского флота. Кроме того, автор документа сообщал, что «Святой Дух» затонул близ мыса Росс у Гризепола. Однако в каком именно месте это произошло, полудикие местные жители отказались сообщить, несмотря на запросы, сделанные от имени короля Якова.

Сопоставив все эти сведения, я проникся твердым убеждением, что местом, которое король тщетно разыскивал, могла быть только Песчаная бухта на островке, принадлежащем моему дяде. Будучи человеком практичным, с тех пор я постоянно размышлял о том, как бы поднять со дна этот чудесный корабль со всеми его золотыми слитками и несчитанными дублонами, которые помогут вернуть утраченный блеск нашему роду Дарнеуэев.

Впрочем, вскоре мне пришлось пожалеть об этом. С тех пор, как я стал свидетелем странной божьей кары над людьми за подобные мечты, мысль о сокровищах мертвецов стала для меня невыносимой.

Впрочем, в ту пору мои размышления питала вовсе не алчность, и если я желал богатства, то не для себя, а для той, что была бесконечно дорога моему сердцу – для Мэри Эллен, дочери моего дяди. Она была прекрасно воспитана и даже некоторое время училась в Англии, что едва ли способствовало ее счастью. Почему? Да потому что Арос перестал быть подходящим для нее местом ввиду полного отсутствия всякого общества, кроме старика Рори и ее отца, несчастнейшего человека во всей Шотландии. Выросший в нищем поместье, дядя долгие годы плавал шкипером у островов, лежащих в устье Клайда[96], а после женитьбы поселился здесь и теперь без особой охоты занимался овцеводством и ловил рыбу, чтобы прокормить себя и дочь. Уж если и мне иногда становилось невыносимо на Аросе, где я проводил каких-нибудь полтора или два месяца в году, то можно себе представить, как тяжко приходилось Мэри, которая была вынуждена жить в этой глуши круглый год, видеть только овец да чаек и слушать, как поют и пляшут Веселые Ребята.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});