Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко

Об обеде пришлось забыть. Притихший Тинг работал за двоих, освобождая в грузовом отсеке место для хлева. Всю каюту и половину рубки пришлось загромоздить ящиками, и пока Тинг занимался расстановкой, Арни сооружал решетку, отгораживая освободившееся пространство от остальной части грузового отсека. Правда уверенности в том, что зверюга уместится внутри загородки у них не было. Но делать нечего — не выкидывать же из скутера крайне необходимые в полете запчасти и другие запасы, тем более, что сделать это, пока они находились в надпространственном тоннеле, было все равно невозможно. К вечеру все, что можно было сделать, они сделали, и теперь оставалось только ждать, когда автоматика контейнера поднимет его крышку, и клапанг вылезет оттуда на свободу. Не надеясь на сигнализацию, они не решались покинуть грузовой отсек, всухомятку поужинали, сидя прямо на полу, да так незаметно для себя и задремали.

Разбудил их звонок, раздавшийся из контейнера. На первый взгляд ничего не изменилось, только лампочки на крышке стали светиться чуть ярче. Арни встал, подошел ближе, и увидел, как крышка медленно поехала в сторону. В образовавшейся щели сначала ничего не было видно, потом показалось что-то, покрытое серой шерстью, потом — длинная когтистая лапа. Арни невольно попятился.

— Тинг, — сказал он почему-то шепотом, — дай-ка скорее справочник.

— Что такое? — потягиваясь, спросил Тинг. — Уже?

— Да просыпайся, ты, — раздраженно сказал Арни, сам кинулся к стене и схватил справочник, лежавший на одном из ящиков. Дрожащими руками он с трудом нашел нужную страницу, посмотрел на рисунок, потом хотел вернуться к контейнеру и снова взглянуть на существо, в нем лежавшее. Но в этом уже не было необходимости. Оно уже вылезало из контейнера, огромное шестилапое чудовище, покрытое серой свалявшейся местами шерстью. Тинг как ни в чем ни бывало, стоял рядом с контейнером и рассматривал его, заложив руки за спину.

— Назад, Тинг! — закричал Арни. — Это не клапанг!

— Как не клапанг? — Тинг обернулся, и в это время одна из когтистых лап легла ему на плечи, легко, без всякого усилия свалила его с ног и прижала к полу. Арни машинально потянулся к поясу — но кто же носит излучатель внутри скутера при работающем защитном поле?

— Стоять спокойно, — раздался тонкий, какой-то ненастоящий голос, и неожиданно он увидел глаза чудовища совсем рядом и почти тут же ощутил, как могучая сила оторвала его от пола и понесла куда-то.

Первым звуком, который он услышал, очнувшись, было какое-то лязганье. Он через силу открыл глаза. Он лежал на полу грузового отсека, в той его части, которую они с Тингом освободили от грузов. Звук шел слева. Повернув голову, он увидел Тинга, который, бормоча что-то себе под нос, тряс и тряс решетку сооруженную вчера Арни.

— Напрасно стараешься, — сказал Арни, приподнимаясь на локтях и оглядываясь. — Я работал на совесть.

— Слушай, старик, — обернувшись к нему сказал Тинг таким тоном, будто сообщал какую-то новость, он же нас запер!

В голосе его было столько неподдельного возмущения, возмущения тем, что Вселенная нарушила правила игры, привычные для Тинга, согласно которым что бы не происходило с ним в жизни, было для него только к лучшему, что впору было бы рассмеяться. Потому что Арни давно предупреждал своего друга, что рано или поздно Вселенная в полной мере отплатит ему за все то неоправданное, по мнению Арни, везение, что она авансом отпустила Тингу за годы его космических странствий. Но Арни, конечно, было не до смеха. Он со стоном — потому что внезапно заболело плечо, хотя он не помнил, где и как он успел его ушибить — поднялся и подошел к Тингу.

— Сколько времени я был без сознания? — спросил он.

— Да с полчаса, наверное, — ответил Тинг, пробуя погнуть прутья решетки. — Я сначала испугался, что он тебя прикончил, когда запихал в эту ловушку, да все, к счастью, обошлось. Слушай, Арни, это какое-то чудовище. С ним же совершенно невозможно разговаривать.

— Ты пытался с ним разговаривать?

— Ну да. Пока он запихивал меня вслед за тобой в эту клетку, пока возился со своим контейнером я все пытался выяснить, что же ему от нас нужно. Это какой-то патологический грубиян. На все мои вопросы он крыл меня матом. Буквально крыл матом, старик. Я в жизни не слышал столько ругани, — и Тинг стал расшатывать очередной прут в решетке.

— Напрасно стараешься, — сказал Арни, — говорю же тебе, я поработал на совесть.

— Не сидеть же, сложа руки.

— Думать надо, думать.

— Одно другому не мешает, — Тинг принялся за следующий прут. С тем же успехом, что и раньше. Арни с минуту следил за его попытками, затем отошел в угол и сел на пол. Очередная авантюра Тинга, похоже, могла стоить им жизни. Хотя интересно бы знать, почему они были живы до сих пор. Если эта шерстистая зверюга — кем бы она ни была — хотела просто захватить их скутер, то какой смысл в том, чтобы сажать их с Тингом в клетку? Зверь мог их прикончить сразу, безо всякого риска для себя, и объяснение происшедшему следовали искать, исходя из того очевидного теперь факта, что они с Тингом были нужны ему живыми. Маловероятно, что это требовалось лишь затем, чтобы полакомиться сочным человеческим мясом — автоматическая кухня, при желании, способна была гораздо лучше удовлетворить любые, самые экзотические запросы. Скорее всего их захватили в качестве заложников — вот только кто это сделал и зачем?

— Слушай, Тинг, спросил Арни, поворачиваясь к другу, — а куда же мы должны были доставить контейнер?

— А разве я не сказал тебе?

— Последнее, что я сумел от тебя узнать — это то, что мы летим не на Паранар.

— Я думал, ты знаешь, — Тинг оставил свои бесплодные попытки, подошел и сел рядом. — Какое-то забавное название, я его никогда раньше не слышал. Планета, на которую эта девушка летела называлась Бьягага. Смешно, правда?

Некоторое время Арни молчал. Потом с трудом выдавил из себя:

— Очень.

И снова замолчал. Слов у него не было. Некоторое время они молчали. Потом Тинг начал подниматься, но взглянув на Арни, снова опустился на пол.

— Что с тобой, старик? — спросил он. — Тебе плохо?

— Мне? С чего ты взял?

— Ты так побледнел… И вообще…

— Не обращай внимания, — Арни старался не смотреть на Тинга. Злоба его уже прошла. Что толку злиться? Этим делу не поможешь. А что теперь может им помочь, он не знал.

— Но я хочу знать, что с тобой, — настаивал Тинг.

— Во многом знании много печали.

— Да брось ты эти отговорки!

— Ты хочешь знать, — Арни повернулся к другу, печально посмотрел ему в глаза. — Что ж, слушай. Я бледен, потому что испугался, просто-напросто испугался. Если бы ты чуть меньше разбирался в девушках и чуть больше — в галактических лоциях, ты бы тоже испугался. Гораздо раньше, когда еще можно было бы не впутываться в эту историю. Испугался бы, только услышав это название — Бьягага.

— Но почему, старик?

— Хотя бы потому, что эта девушка не могла туда лететь. Туда вообще никто и никогда не летает, никто уже давным-давно не поддерживает с этой планетой никаких отношений, а ее корабли не допускаются в надпространсвенные тоннели. Это один из немногих миров, исключенных из Галактического Сообщества. И то, что нас с тобой втянули в эту историю, может означать лишь одно — мы предназначены для музея.

— Для какого еще музея?

— Для такого. Это одно из наиболее невинных развлечений тамошнего императора или черт его знает, как он величается. Собирает всякие диковинки, каких нет больше ни на одной из планет Галактики. В частности у него есть галерея, в которой выставлены чучела многих разумных существ, входящих в Галактическое Сообщество. Когда это раскрылось, было очень много шума, но ты, конечно, ничего не помнишь, у тебя, как я вспоминаю, в то время был очередной роман.

— Правда, старик, не помню. И что, за это их выперли из Сообщества?

— Нет, не за это. Там обнаружились вещи еще покрупнее. Но к нам это все уже отношения не имеет. Для нас с тобой хватит и музея. Как ты думаешь, из меня выйдет неплохое чучело?

И тут Тинг вдруг захохотал. Арни некоторое время смотрел на него, как на последнего идиота, потом отвернулся. Ему было не до смеха. Лишь минут через пять, когда Тинг успокоился, он буркнул себе под нос — но так, чтобы Тингу было слышно:

— Хорошее настроение — это главное. Даже если тебя кладут на сковородку.

— Ты, старик, небось думаешь, что я рехнулся, — вытирая рукавом слезы, сказал Тинг.

— Нет, Тинг. Это я рехнулся, когда в первый раз согласился лететь с тобой вместе. Только сумасшедший может решиться на такое.

— Но если бы ты знал, о чем я подумал, ты бы тоже захохотал. Уверяю тебя, когда вся эта история кончится, ты будешь смеяться так, как в жизни не смеялся.