О чём молчали города. Мистические истории - Наталья Костина

ему в ногу, и он станет визжать так, что его услышат с первого по двенадцатый этажи. А потому будет вынужден позорно убегать – с псиной, у которой, судя по всему, свело челюсть от напряга. Он пытался её скинуть – честно и безрезультатно. Так и пришлось ему драпать с обезумевшей от собственной отваги собакой. Как он тогда не попался – до сих пор не понял. Благо надо было добраться всего лишь до соседней улицы.

Псина отцепилась от него, только когда он пришёл домой. Сначала он хотел её выгнать на улицу, но потом подумал, что такая мелочь там пропадёт. И, несмотря на свой страх перед этим хищным зверем, оставил её у себя, назвав Доном Хуаном. Подружиться они не смогли, но Толик исправно кормил пса, а Дон Хуан облаивал его что есть мочи.

Убедившись, что ничего подобного в этой квартире не обитает, Толик не дыша проходит внутрь. Заглядывает в комнату. Там, на диване, сложив руки на животе, лежит мужчина лет пятидесяти. Вот чёрт! Значит, он ошибся. И надо уносить ноги, пока его не заметили. Толик уже собирается ломануться на выход, но что-то его удерживает. Большая золотая подвеска, покоящаяся на груди спящего. Это круг, на котором изображены птицы, животные, непонятные знаки, а в самом центре – солнце. На толстой, очень толстой, почти как веревка, золотой цепочке. Да это же целое состояние! Он мгновенно забывает об опасности.

Храбро делает несколько шагов вперёд. Особое бесстрашие ему придаёт нож, зажатый в руке. Толик подходит к спящему. Его пальцы тянутся к массивному украшению. Случайно он задевает щёку хозяина квартиры. Она ледяная.

Толик охает, и догадка, словно мощный фонарик, озаряет его ум. Да этот тип помер! Чувак мёртв! Он проверяет ему пульс, и, убедившись, что его нет, расслабляется.

– Отчего бы ты ни сдох, приятель… – заметив, что на теле нет видимых повреждений, миролюбиво говорит Толик. Он с детства знает, что обижать умерших нехорошо. – Цацки тебе уже ни к чему. А у меня вся жизнь впереди. И её не будет, если я не отдам долг. Только вот помирать в двадцать пять как-то совсем грустно. Ну, ты понимаешь, ты ведь уже умер.

Пальцы легко тянутся к цепочке. Он аккуратно снимает её с шеи покойника, избегая дотрагиваться до его холодной кожи. Чувство брезгливости не позволяет. Толик уже берёт подвеску себе, радуясь такой лёгкой добыче, как вдруг происходит непредвиденное. Мертвец открывает глаза.

В первый момент Толик думает: показалось. Ну не может такого быть, ведь у парня нет пульса! Но чёрные пустые глазницы в упор смотрят на него. Ледяные пальцы хотят вырвать из его рук трофей. Забыв про осторожность, вор издаёт громкое «Аааааааа!» и, собрав все силы, вырывает из лап покойника подвеску.

Сначала пятится, чтобы контролировать ситуацию, а потом, окончательно потеряв голову от ужаса, поворачивается и бежит к выходу. Продолжая голосить, сбегает вниз по лестнице и замолкает, только оказавшись на улице. И то после замечания проходящего мимо подростка.

– Дядя, тебе что, на гланды наступить?

Толик мгновенно закрывает рот. Прячет краденое в карман. Оглядывается, ожидая увидеть погоню, но её нет. Шумно вздыхает и бежит к старым гаражам, где выводит из укрытия свой старый мотоцикл.

Добраться до дома для Толика – тот ещё квест. Он оставляет своё видавшее виды транспортное средство за пару кварталов до него. Идёт по теневой стороне улицы, изо всех сил старясь быть скромным и незаметным. И чем больше он прилагает усилий, тем больше на него обращают внимания. У него спрашивают то дорогу, то время, то какие у него отношения с Господом. А впереди самое сложное – пройти в квартиру незамеченным. Ведь бабушка Славки, которому он должен целых триста тысяч, постоянно сидит на лавочке, словно ей там кто-то под зад каждый день подливает суперклей. Других объяснений такому постоянству у него нет.

Но сегодня его ждёт сюрприз: бабки у подъезда не оказалось. Ликуя от счастья, Толик легко взбегает по лестнице и уже собирается открыть дверь, когда Славка подходит к нему сзади и приставляет нож к горлу.

– Я убью тебя по-дружески – очень быстро, если ты мне завтра же не принесёшь мои деньги, – зло произносит он. У Толика против его воли начинают дрожать ноги. – И то только в память о нашей дружбе с рождения. Где должок, тварина?

– Завтра, завтра всё будет, – еле ворочая языком, бормочет перепуганный Толик.

– Вот не понимаю, какого чёрта я с тобой церемонюсь? Ты ж дебил! Потому что только дебил может спрятать сумку с деньгами в баке, из которого валит дым!

– За мной гналась полиция, – жалобно пищит Толик.

– Ты сунул деньги в огонь! – приближая к нему пылающее от праведного гнева лицо, шипит Слава.

– Я об этом не подумал, – раскаивается Толик.

– То есть дым оттуда валил просто так? По приколу? – обалдевает от такого ответа Слава. – Положа руку на сердце, мне даже убивать тебя стрёмно. Вдруг твой дебилизм заразный и он после твоей смерти перейдёт на меня? Поручу-ка я это кому-то более отмороженному.

– Деньги будут, – с уверенностью произносит Толик, вспоминая о золотой цепочке в кармане. – Слово тебе даю.

– Какое ещё слово? На себя посмотри!

– Слово неудачника.

К Толику внезапно возвращается спокойствие. Он точно знает, что сейчас дружок детства ему ничего не сделает. Он всё ещё надеется получить обратно своё.

Слава закатывает глаза и убирает нож. Матерится себе под нос и, топая ногами, поднимается на свой этаж.

Перед сном Толик всегда принимает на грудь. Чаще всего это полстакана какого-нибудь простенького вина. Но в последнее время с финансами напряжёнка, и ему приходится довольствоваться самым дешёвым портвейном, от которого у него изжога. От пережитого сегодня он не замечает, как выпивает всю бутылку, и, едва успев дойти до постели, падает на неё как подкошенный, чуть не задавив Дона Хуана.

Ночью происходит что-то странное. Кто-то, будто крюком, цепляет его за рёбра и поднимает над кроватью. Толик хочет завизжать, но его словно парализовало. Он висит в воздухе и не может издать ни звука. Точно, алкоголь был палёный! А теперь у него белая горячка.

– Немедленно поезжай в Велесов овраг, – приказывает ему кто-то невидимый. Голос звучит властно, безапелляционно. – Или я раздроблю твои кости одним движением, воришка.

– Зачем? – только и может пробормотать парень.

– У тебя нет права задавать вопрос, – отвечает голос, и невидимая рука швыряет его на пол. Он больно ударяется лбом о ножку стола и тихо стонет.

Потребность поехать просыпается мгновенно и со страшной силой. У него начинается ломка. Кажется, если Толик сейчас не побежит туда галопом, его просто вывернет наизнанку. Ноги сами несут его к двери. Машинально он достаёт мобильник и смотрит на часы. Два часа после полуночи. Он никогда так поздно не выходит на улицу! Додумывает он эту мысль, уже выбегая из подъезда.

Велесов овраг находится в парке Коломенское. Толик слышал о нем и даже пару раз был там на экскурсии. А ещё какой-то умный мужик вещал по телику, что однажды там появились то ли монгольские, то ли татарские войска – у Толика всегда были трудности с запоминанием исторических событий, – когда война уже давно закончилась. Поэтому историки предположили, что в этом самом овраге находится портал, который помогает перемещаться во времени.

Ему в Коломенском не понравилось, и он сам не смог себе объяснить почему. Красивая архитектура, кругом зелень, яблоневые сады. Но было и что-то настораживающее. Исходило оно от самой земли, сочилось между травинок, напитанных жизненной силой. Он тогда почувствовал себя уставшим. Всё, чего ему хотелось, – это убежать оттуда. Но это было неудобно, ему пришлось остаться, и после он два дня страдал сильной головной болью.

До парка Толик долетает как на крыльях. Он запыхался, голова кружится. Входит на территорию, и его начинает бить озноб. Словно кем-то ведомый, он сворачивает направо и спускается вниз, в небольшой овраг. Несмотря на темноту, он знает, куда ему надо идти, и это наводит его на мысль о своём всемогуществе. Потому что ничего подобного с ним никогда раньше не случалось.

Внезапно тьма рассеивается, и Толик оказывается в облаке из плотного тумана, летучем, как пар,