Теневые игры - Найджел Финдли

Вскрикнув от ужаса и накатившей слепой ярости, Коршун вскинул пистолет и несколько раз нажал на спуск. Ослепленный вспышками своих выстрелов, он уже не видел нападавшего, но это было и неважно. Он наугад палил в ту сторону, где должен был быть человек, пока не кончились патроны. В отчаянии Коршун полез в карман за вторым магазином и с ужасом понял, что потерял его, когда падал за машину.

Он опять выглянул, нажал на курок, чтобы включить лазерный прицел. Вспомнив леденящий ужас, охвативший его, когда рядом заплясали красные лазерные лучи, он надеялся, что его лазер насторожит противника и Бродяга сможет покончить с ним.

Но в этом уже не было нужды. Человек лежал на тротуаре бесформенной кучей, мертвый, мертвее не бывает, в трех метрах от его машины. Так близко… Снова Коршун почувствовал спазмы в желудке и тошноту. Собрав все силы, он взял себя в руки.

Из рощицы больше не стреляли. Коршун снова услышал отрывистую команду, но на этот раз уловил смысл: «Отходим!»

Последний выстрел со стороны деревьев, последний бессильный жест. Пуля звякнула о кузов машины, за которой прятался Ночной Бродяга. И тишина.

Нет, тишины не было. Вдали уже раздавались сирены. Патрульные уже спешили на звуки перестрелки. Пора было отсюда сматываться. Коршун оглянулся на Бродягу.

Раннер все еще сидел за машиной, сжавшись в комок. Его голова и руки бессильно свесились, и он выглядел безумно уставшим. Коршун хотел броситься к нему, но страх приковал его к месту. А что, если это только уловка? Если противники только и ждут, когда он высунется, чтобы прикончить?

Нет, он должен добраться до Бродяги. Ему нужна помощь, и раннеры помогают друг другу, если могут.

Ведь Коршун тоже стал раннером? Хоть немного, чуть-чуть? Он же был в перестрелке. И впервые убил человека…

Эта мысль, напоминание о том, что он сделал, сломали хрупкий самоконтроль. Мышцы желудка напряглись и скрутились. Коршун наклонился вперед в непреодолимом приступе тошноты. Рвота выворачивала его наизнанку снова и снова, пока внутри не осталось ничего, кроме черной желчи.

Он не знал, сколько времени прошло, пока его дружески не потрепали по плечу. Коршун поднял глаза, вытирая рот тыльной стороной ладони.

На него смотрел Ночной Бродяга. Его покрытое ссадинами лицо было бледным и усталым, зрачки расширились от боли и изнеможения… и может быть, от чего-то еще.

— Надо смываться, парень, — пробормотал он, с трудом выговаривая слова. — Пошли.

— Кто это был?

Бродяга не отвечал, было похоже, что он раздумывает над вопросом. «А может, он уже снова отключается?» — с ужасом подумал Коршун.

…Они сидели возле заброшенного магазина, в нескольких кварталах от парка, и добрались они сюда с огромным трудом — не из-за того, что за ними гнались, просто Ночной Бродяга уже почти не мог идти. Вся его одежда с левой стороны была в крови, до самых ног. Повязка на правой руке вся пропиталась кровью, и рука висела как плеть.

Коршун поторапливал его, поддерживал, когда Бродяга терял равновесие. И еще он пытался заставить раннера говорить. Он где-то вычитал, что один из способов справиться с шоком — не давать пострадавшему провалиться в темноту. Заставляй его разговаривать, и ты заставишь его жить.

Может быть, это помогало, а может, и нет. Ночной Бродяга отвечал на вопросы почти безжизненным голосом. Иногда он называл Коршуна другими именами — Марси, Танцующий Кот, Лезвие Ножа… Надо было идти дальше, но Ночной Бродяга, похоже, не мог сделать ни шагу без отдыха. Раннер потерял много крови и продолжал терять. Коршун подумал, что любой другой уже давно бы умер. Он должен был что-то делать, но не знал, что именно.

— Кто это был? — Коршун почти кричал, стараясь пробиться через туман, заволакивающий мозг раннера. — Твои дружки?

Ночной Бродяга открыл глаза, словно пытался понять, кто перед ним. Потом с видимым усилием ему удалось поймать ускользающую мысль.

— Нет, не они, — медленно ответил он. Голос был все еще слабым и безжизненным, но, похоже, мозг уже заработал. — Они схватили Танцующего Кота, использовали его, чтобы заманить меня. Кот дал мне знак, спас мне жизнь. Заплатил за это своей.

Коршун кивнул. Это ему было понятно. Но…

— Тогда кто? — настаивал он. — Кто это был?

— Корпорация, должно быть.

— Корпорация, против которой вы сделали вылазку?

— Возможно, она.

— Какая именно корпорация?

Раннер внимательно глянул на него. Его глаза были еще затуманены болью и шоком, но в них уже явно светилась мысль.

— Э, нет, — спокойно сказал он. — Что это за почемучки? Ни к чему тебе это знать.

Коршун фыркнул:

— Ты просто дерьмо! Я тебе помог, и ты должен…

Бродяга перебил его:

— Именно поэтому я тебе и не говорю. Ты узнаешь — и тебя пришлепнут, как Кота и Марси. Я помню, что обязан тебе жизнью. И не хочу в качестве благодарности втягивать тебя в неприятности. Дошло?

Коршун минуту помолчал.

— Дошло, — ответил он наконец. — Но все-таки расскажи мне о вылазке. Что случилось? Что все это значит, черт побери?! Кот дал себя пристрелить, спасая тебя. Выходит, это важно. — Он наклонился вперед. — Что важно?

— Тебе ни к чему это знать, — ответил Бродяга. — Кончаем дискуссию.

— Ублюдок! — взорвался Коршун. — Прекрасно, можешь не говорить об этой чертовой корпорации. Я пойму. Можешь не называть имена, но расскажи об остальном. Ты должен мне рассказать, Бродяга. Ты просто обязан.

Не перегнул ли он палку?..

Ночной Бродяга размышлял над его словами. Наконец раннер устало кивнул.

— Что ж, может, ты и прав… — Бродяга вздохнул, закашлялся, и лицо его исказилось от боли. — Наверное, я должен это сделать.

Он откинул голову, оперся о стену и снова закрыл глаза. Коршун со страхом подумал, что тот снова готов отключиться.

Но раннер заговорил. Тихо, так что Коршуну пришлось ближе придвинуться к нему.

— Ты когда-нибудь слышал о конвенции «Цюрих-Орбитал»?

Коршун на несколько секунд задумался. Конечно, он слышал о «Цюрих-Орбитал». Кто о ней не слышал?

Этой корпорации принадлежали самые старые и наиболее известные ОЗС — околоземные станции, вращающиеся вокруг Земли на высоте нескольких сотен километров, над верхними слоями атмосферы. «Цюрих-Орбитал» учредила Корпоративный суд, который ведает отношениями между поделившими мир мегакорпорациями. «Объединенный цюрихский банк» — это финансовый центр мира мегакорпораций. Но конвенция «Цюрих-Орбитал»?

— Я ничего не слышал об этом, — признался Коршун.

— Не удивительно. Об этом знают немногие. — Ночной Бродяга сделал несколько глубоких вдохов — он потерял много крови, и ему не хватало кислорода. — Сейчас расскажу. Еще в прошлом веке… В восьмидесятых — девяностых, а может, семидесятых годах — я не силен в древней истории — начали использовать для связи стекловолокно. До этого пользовались радио или медным проводом. Варварский метод, — добавил он, — и рискованный. По радио любой может перехватить твое сообщение и узнать всю твою подноготную. А с проводов можно считывать данные по изменению электромагнитной индукции. Следишь за моей мыслью?

Пока Коршуну почти все было понятно. Кое-кто из его друзей в «первой нации» соображал в электронике и научил Коршуна основам физики.

— Электричество, идущее по проводам, производит электромагнитное поле, правильно? — рискнул он вставить слово.

Ночной Бродяга открыл глаза и с удивлением взглянул на него.

— Да, верно, — сказал он.

— Поэтому когда появилась волоконная оптика, все подпрыгнули до потолка. Свет, идущий по волокну, не похож на электроны в проволоке. Он не дает магнитного поля. Его нельзя перехватить, нельзя отвести или изменить. Полная безопасность. Все примерно так и считали. Но потом ученые кое-что придумали. Они работали на одну из тогдашних больших корпораций — «ЗМ», или «4F», или как они там назывались. Ученые сообразили, что есть способ проникнуть в волоконно-оптические коммуникации. Ты можешь считывать с них информацию на расстоянии, ты можешь даже вставить пару битов туда и сюда, изменить информацию, которая передается по оптическому волокну. — Он хмыкнул. — Конечно, это было непросто. Насколько мне известно, ученые использовали два суперкомпьютера «Крей», большие электронные мозги, самые большие, какие были в то время, да еще трейлер со всяким высокотехнологичным барахлом, да еще целую команду из этих фирм, чтобы запустить систему. Я не знаю, как все это действовало, я не инженер. Но разрази меня гром, если это не заработало!

— Нет, — покачал головой Коршун. — Этого не может быть! Нельзя считывать данные с волоконно-оптических проводников. Невозможно. Все это знают.