Теневые игры - Найджел Финдли

— Похоже на прелюдию к войне корпораций, — серьезно сказал он. — Хоть я и надеюсь, что этого не случится, мысль об этом наводит на меня ужас.

— А как это касается меня?

— Думаю, это затронет всех в Сиэтле. Но я понимаю, что ты хочешь сказать. Я полагаю, одна из корпораций — возможно, «Яматецу» или какая-то другая — кое-что потеряла. Что-то, имеющее колоссальное значение не только для них, но и для всех корпораций в Сиэтле. Настолько ценное, что они готовы ввязаться в войну корпораций, лишь бы снова это отыскать. Я подозреваю, корпорации почему-то решили: это что-то у тебя или ты знаешь, где это можно найти. — Он понизил голос: — Что ты сама думаешь об этом, Шерон?

Слай непроизвольно взглянула на хитроумный компьютер, стоящий у него на столе. Агарвал использовал его для расшифровки того самого файла. Он заметил движение ее глаз и медленно кивнул.

— Ты раскусил код? — Слай с отвращением услышала легкую дрожь в своем голосе.

— Ты в курсе последних математических теорий шифровки данных? — спросил Агарвал.

— Немного.

— Тогда ты разбираешься в обычных методах шифровки?

— Чуть-чуть. Достаточно, чтобы понять. Ты о моем файле?

— Да. Здесь так много уровней кодирования, что я подумал: в этом файле — что-то очень важное.

Слай беззвучно присвистнула сквозь сжатые зубы.

— Какое быстродействие у твоего компьютера? — спросила она.

— Почти пятьсот терафлопов.

Пятьсот терафлопов!.. Пятьсот триллионов операций в секунду!.. Очень быстрая машина. Слай закрыла глаза, мысленно произвела кое-какие математические вычисления, выругалась и вздохнула:

— Тогда его невозможно взломать. Даже при пяти-ста терафлопах эта машина будет работать тысячу лет, пока сможет разгадать код.

— Точнее, пятнадцать тысяч лет, — поправил Агарвал. — Если использовать прямые вычисления. Тебе знакомы исследования Эйджи в области рекуррентных рядов?

Она покачала головой, затем быстро сказала:

— Не трудись объяснять мне это. Просто расскажи суть.

Он с улыбкой наклонил голову.

— Как угодно. Эйджи разработал методы, которые можно применять к расшифровке кодов, позволяющие идти несколько… более коротким путем.

— Так ты можешь расшифровать файл?

— Думаю, да. На это понадобится время — день, может, больше, — но уж никак не пятнадцать тысяч лет.

— А как же с другими уровнями кодирования?

Он пожал плечами:

— Думаю, они будут посложней первичного уровня.

Слай кивнула. День, может, пару дней…

— Что ты собираешься делать все это время? — спросил он, словно прочитал ее мысли.

— Исчезну, — сразу же ответила Слай. — Залягу на дно и буду ждать. — Она сделала паузу. — Может, попробую откопать что-нибудь на «Яматецу», поищу в Матрице… — Она увидела, как Агарвал испуганно глянул на нее, и быстро успокоила его: — Я не буду просить тебя сделать это, ты же знаешь. Поищу кого-нибудь другого.

Он облегченно вздохнул.

— Да, — сказал Агарвал тихо, — да, конечно. Прости мою реакцию, но…

— Нечего прощать, — ответила Слай. — Вспомни, с кем ты разговариваешь.

Он опять вздохнул.

— Конечно. Я… конечно.

— У тебя есть время заняться этим прямо сейчас?

Ее друг кивнул:

— Я уже отложил все остальные дела. Нас ничто не будет отвлекать.

— Теперь об оплате…

Агарвал поднял руку, останавливая ее.

— Если то, что мы видим, — начало войны корпораций, то самого ее предотвращения будет уже достаточно.

Она кивнула и сжала его ладонь. Друзья. Такие редкие в тени, но тем они дороже.

ГЛАВА 8

13 ноября 2053 года, 21.00

Коршун ерзал на изодранной виниловой тахте, пытаясь лечь так, чтобы сломанные пружины не вонзались ему в спину и ребра.

— Совершенно невозможно, — проворчал он. — Лучше было бы на полу.

На тахте было ужасно неудобно, но, как ни странно, он все-таки заснул. Беспокойно, но все же спал.

Тело его еще нуждалось в отдыхе после длинной ночи, но теперь разум его снова работал, и Коршун знал, что расслабляться дальше нельзя. Он взглянул на часы, висящие на стене. Только девять? Этого не может быть, он ведь попал сюда около семи…

Потом он понял, что это старые 12-часовые часы, а не 24-часовые, к которым он привык. Значит, было уже двадцать один ноль-ноль, середина следующего вечера. Он спал дольше, чем думал.

Парень спустил ноги на пол, протер глаза и оглядел комнату, в которой его свалил сон.

«Достаточно паршиво», — подумал он. Желтоватые плитки линолеума на полу. (Когда был построен этот дом? Сколько лет назад люди пользовались таким линолеумом?) Оштукатуренные стены когда-то, похоже, были белыми. Устройство для пыток, замаскированное под тахту. Телеком с разбитым экраном и вырванной платой вывода. Просто очаровательно! В воздухе плавала сложная смесь раздражающих запахов, большинство из которых он определил бы как медицинские, но с нездоровой примесью гнили. «Я должен был отвести его к настоящему врачу», — в который раз раскаивался Коршун.

Впрочем, это было бы еще хуже. У Ночного Бродяги были пулевые раны, а Коршун знал, что по закону врач должен был доложить об этом патрульной службе. А связаться с властями — самое плохое, что можно придумать для индейца.

И опять же — проблема с документами. Коршун поспорил бы, что у Ночного Бродяги их не было. И конечно, у него, как и у самого Коршуна, не было СИНа — системного идентификационного номера — кода, по которому правительство и все учреждения опознавали людей. Стоит привести Ночного Бродягу в любую больницу или просто к врачу — и все раскроется, как только в приемной попросят кредитку раннера с СИНом в памяти.

И даже если удалось бы обойти эти две проблемы, была еще проблема с кредитом. У раннеров не было медицинской страховки, это уж точно. Ни у него, ни у Ночного Бродяги не хватило бы денег, чтобы заплатить даже за врачебный осмотр.

Что же оставалось? Бесплатная клиника, как у этого «Общества вселенского братства»? Тут тоже не предвиделось ничего хорошего. Коршун не был уверен, что там не скажут: «Пулевое ранение, вызовите патруль», — та же погань, что и в настоящих больницах. И в любом случае он не смог бы дотащить потерявшего сознание Ночного Бродягу до ближайшей клиники.

Оставался только уличный доктор. Сначала Коршун подумал, что и здесь будет прокол. Ему не приходилось раньше иметь с ними дела, а такие доктора не дают публичных объявлений.

Но потом он вспомнил, как один парень из «первой нации» рассказывал, что после небольшой заварушки его зашил доктор, работавший у ресторана между Шестой авеню и Бланчард-стрит. Для начала этого было достаточно. А несколько осторожных вопросов довели до места. «Как раз вовремя, черт побери!» — подумал он, вспоминая, как выглядел Ночной Бродяга, когда Коршун втаскивал его в эту самую клинику. Еще два квартала и доктор ему бы уже не понадобился.

На мгновение к нему вернулся страх за жизнь раннера, но вера в чудеса медицины загнала этот страх назад в подсознание.

Тут ему в голову пришла неожиданная мысль. А если Ночной Бродяга и умрет, что с того? Он не свой, он не из «первой нации». И он такой старый…

Но он раннер, а это уже кое-что. Раннер и индеец, даже если и говорит, что не принадлежит ни к какому племени. И самое главное, он доверяет Коршуну и зависит от его помощи. «Поэтому его дело — это и мое дело», — решил он для себя.

Коршун снова посмотрел на часы. Двадцать один десять. Уже четырнадцать часов прошло с тех пор, как он втащил Ночного Бродягу в ветхое здание. Тринадцать часов с тех пор, как доктор исчезла с ним в своей комнате. Интересно, она там оперирует, или шьет, или что там еще делают врачи? А может, Ночной Бродяга уже помер у нее на столе, а она просто не сказала? Коршун встал и шагнул к двери, но в сомнении остановился. Он никогда не умел ждать, особенно если при этом нельзя было спать.

Как по мановению волшебной палочки, дверь открылась, и вышла доктор. Она представилась как Мэри Дасия, но Коршун знал, что люди знали ее под фамилией Доктор Дайсер. Невысокого роста, стройная, с коротко стриженными рыжими волосами и большими выразительными глазами. Очень даже ничего, если бы не была такой старой — явно вдвое его старше.

— Ну, как? — спросил Коршун.

Доктор Дайсер выглядела усталой. Когда они ввалились к ней, на лице у нее был макияж, но теперь она его смыла и сразу побледнела и постарела. Она выразительно подняла брови.

— Я уже давно заштопала его, — произнесла она грудным голосом. — Выглянула посмотреть, как ты тут. Не заскучал?

— Так как он?

Лицо доктора посерьезнело.

— Примерно так, как и ожидалось, а ожидалось не слишком многое. Я собрала его заново, постаралась не забыть ничего, и заштопала все большие дырки. Если бы он не был так вынослив, то скончался бы несколько часов назад или как только я занялась им, но сейчас он просто очень слаб от потери крови. Его сердце работает с колоссальной нагрузкой. Я почти потеряла твоего дружка, когда у него остановилось сердце. — Она впилась глазами в Коршуна. — Ты давал ему метамфетамины?