Теневые игры - Найджел Финдли

Слай пристально посмотрела на пузырек, затем перевела взгляд на Модала.

— Когда ты начал? — с трудом выговорила она.

— Примерно тогда же.

— И что?.. — Она не смогла закончить вопрос.

— Первое время было именно то, что мне требовалось, — объяснил эльф. — Ничем не нарушаемая тишина во всех ощущениях. Эмоциональные реакции как бы… выключены. Я мог делать все что угодно без эмоций. Прекрасно для раннера, верно? Вот что я тогда думал. Нет боли, нет сожалений, нет мучений, когда нужно решиться на что-то… — Он пожал плечами. — Конечно, наркотик отрезает все эмоции. Я не могу чувствовать печали, но и радости тоже. Для этого есть другие пилюли. Существуют, правда, побочные эффекты. Они всегда связаны с сильнодействующими препаратами. Это как лента вокруг лба, временами тугая, иногда посвободнее, но она есть всегда. И если уменьшить дозу, то человеческие голоса временами слышатся, как… какой-то металлический перезвон. Но это ведь небольшая цена, как ты думаешь?

«Нет! — Ей хотелось закричать. — Неправда! Это не жизнь. Эмоции — это то, что отделяет нас от животных, или не так? Мы не просто совершаем поступки, мы думаем. Но… Но, может быть, в этом что-то есть? Конец эмоциональным страданиям. Не будет больше ночей, когда просыпаешься в темноте и мучаешься по всему несбывшемуся и навсегда потерянному. Конец страху, сжимающему внутренности, перекручивающему все внутри».

Она тряхнула головой. Нет. Некоторые эмоции малоприятны. Но, черт возьми, это ее эмоции.

— Почему ты не остановился? — спросила Слай, и тут ей пришел в голову вопрос, который действительно следовало задать. — Ты можешь остановиться?

Он улыбнулся, глядя на нее. Слай знала, что эта улыбка была маской, пустым выражением лица. Привычкой, которая у него была и которую он еще не потерял, подобно желанию почесать ампутированную ногу.

— Уличный доктор, который навел меня на этот наркотик, сказал, что он дает привыкание, — тихо сказал Модал. — Только привыкание. Позже я обнаружил, что он вызывает физическую зависимость. Большую зависимость, чем героин, чем никотин, чем обжорство… Нет, Слай, я не могу остановиться. И не захочу этого, даже если смогу. Я говорил, что эмоции при мне, они только на меня не влияют. Тебе бы понравилось целых три года видеть все свои эмоции? Эмоции, которые не имеют выхода? Все сразу? — Он покачал головой. — Будет лучше, если ты нажмешь на курок, я буду только благодарен.

Слай перевела взгляд на свой пистолет, представила звук короткого выстрела. С трудом она расслабила палец на курке. Посмотрев вниз на Модала, она не увидела даже тени облегчения оттого, что она опустила оружие. Ее почти тошнило от отвращения.

— Я выдам тебя «Яматецу», — твердо заявила Слай. — Расскажи мне, как это сделать.

ГЛАВА 6

13 ноября 2053 года, 02.30

Пока они шли, Коршун вертел в руках свой пистолет. Твердый на ощупь, он оказался тяжелее, чем думалось, — хорошо сработанный кусок металла и керамических композитов. Гладкие плавные линии, без лишних выступов, которые могли бы зацепиться за кобуру или за карман. Даже выступ лазерного прицела, установленный под стволом, — гладкий, закругленный. Это оружие давало Коршуну спокойствие и уверенность — совсем иначе, чем его неуклюжая самодельная «пушка». Казалось, самопал должен быть гораздо опаснее, чем этот пистолет, потому что поражал большую площадь, но Коршун всегда подозревал, что самопал опаснее для него, чем для мишени. Не то, что «фичетти».

— Что, не держал еще в руках такой игрушки?

Коршун кивнул. Ночной Бродяга взглянул на него и слабо улыбнулся — похоже, снисходительно.

Юношу бросило в жар, он понял, что краснеет.

— Конечно, держал, — быстро соврал он. — Всегда беру на дело.

Спутник ничего не отвечал, только не отводил от него взгляда. Его улыбка не изменилась, но теперь Коршун понял ее по-другому. Он видел уже не снисхождение, а одобрение, — совсем другое дело.

— Вообще-то, — спокойно уточнил Коршун, — у меня только самопал. Я думаю, это не в счет.

— В самую точку, — согласился Ночной Бродяга, — Самопалы — это для уличных пацанов, — и прежде чем Коршун успел ответить, он протянул руку: — Давай-ка его сюда.

Коршун уставился на него с изумлением и подозрением.

— Зачем?

Бродяга вздохнул.

— Я его просто проверю, — терпеливо объяснил он. — Хочу убедиться, что тебя не надули. Сколько ты за него отдал?

Коршун ответил, и его спутник покачал головой.

— Изрядно, но не переживай. У тебя не было времени ходить по магазинам. Просто возьми на заметку.

Коршун кивнул и протянул пистолет. «Так и знал, что эта гадина торговец обманет меня», — подумал он.

На ходу, даже не взглянув на оружие, Ночной Бродяга обнажил ствол. Проверил затвор, попробовал, свободен ли канал ствола.

— Почти новый, — заключил он, собирая пистолет. — Пристрелян, все части притерлись. Ты заключил неплохую сделку, парень.

Раннер проверил патроны, вынул магазин и с треском поставил его на место.

— Ты вообще-то стрелял из этого своего самопала?

Коршун кивнул в ответ.

— Стрелял в кого-нибудь?

Юноша снова кивнул, на этот раз не так решительно.

— Забудь, — мягко сказал Ночной Бродяга. — Лучшая операция — когда возвращаешься, не истратив ни одного патрона. — Он протянул «фичетти» Коршуну и засунул руки в карманы. Остановившись, раннер прислонился к стене. — Давай-ка его опробуем.

— Что? — У обычно смышленого Коршуна словно язык к небу примерз — так удивило его предложение спутника. — Здесь?

— А почему бы и нет? — Ночной Бродяга пожал плечами. — Лучше проверить его сейчас, чем дожидаться, когда припрет, верно?

— А как насчет шума?

— Мы в глухом переулке, — устало сказал Бродяга. — Думаешь, кто-нибудь высунется, если ты немножко пошумишь? Давай!

Коршун взглянул в лицо своего спутника. Глаза его были серьезны, лишь на губах можно было угадать полуулыбку.

«Он что, считает, у меня не хватит духу сделать это?» — подумал юноша. Он усмехнулся, стараясь подражать спокойствию Ночного Бродяги.

— А что, почему бы и нет? Где цель?

Толстый палец Ночного Бродяги указал на мусорный ящик в дюжине метров от них.

— Давай туда, — сухо сказал он.

Еще один проклятый мусорный ящик. Видно, сегодня от них никуда не деться. Без лишних слов Коршун поднял пистолет и принял позу, которую считал позицией для стрельбы с обеих рук. Его палец лег на спусковой крючок — в последний момент Коршун вспомнил, что нужно снять пистолет с предохранителя — и слегка нажал на него. Лазер включился, нарисовав красную точку на темно-синем ящике. Точка заплясала, но потом застыла, когда Коршун сильнее стиснул ручку пистолета. Он глубоко вздохнул, задержал дыхание и нажал на курок. Ствол пистолета дернулся влево.

Ничего не получилось. Ни выстрела, ни толчка, ни резкого металлического «клак».

Тут же Ночной Бродяга сграбастал пистолет и навел его на новую мишень.

— Эй! — закричал Коршун.

— Ты промазал, парень, — сухо сказал Бродяга, держа пистолет своей железной рукой, — взгляни, где прицел.

Коршун взглянул. Лазерный луч уперся в стену дома по крайней мере в метре от злополучного ящика.

— Видел? — повторил Бродяга. — Ты не рассчитал отдачи и сбил линию прицела, нажимая на курок. Дошло? — Он опустил пистолет.

— Но он же не выстрелил, — обиделся Коршун. Бродяга только усмехнулся. Он сунул руку в карман, пошарил там и вынул десяток патронов, которые перекатывались в его большой ладони. Раннер протянул их Коршуну.

«Он вытащил их из магазина, когда проверял пистолет», — понял Коршун.

— Зачем? — резко вскричал он.

— Вот тебе два урока сразу, — серьезно ответил Бродяга, уже без улыбки. — Во-первых, почему-то все думают, что рассчитать реакцию на отдачу — это пара пустяков, но этому стоит научиться. Ты сам в этом убедился. И во-вторых, никогда — слышал? — никогда не принимай на веру, когда тебе будут говорить или даже клясться, что оружие заряжено или разряжено. Проверяй это сам, всегда. Дошло?

Коршун медленно кивнул и посмотрел на своего индейского спутника с еще большим уважением. Совершенно ясно, что он совершил обе эти глупости.

— Спасибо.

— Не стоит. Все новички делают одни и те же ошибки. — Бродяга крепко обнял Коршуна за плечи, и слова его не показались юноше обидными. — Заряжай свою «пушку», и потопали.

Коршун последовал за Бродягой, на ходу запихивая в магазин скользкие от смазки патроны. Ему пришло в голову, что в этом занятии — стрельбе — гораздо больше тонкостей, чем казалось, и это открытие было не из приятных.

Было уже часа четыре утра, когда они добрались до угла Восьмой авеню и Уэстлейк. От Парка «Денни» их отделял всего квартал.