Книжные контрабандисты. Как поэты-партизаны спасали от нацистов сокровища еврейской культуры - Давид Фишман

В июне 1941 года Иоганнес Поль похитил тысячи предметов. Крук не мог попасть в здания ИВО и Музея Ан-ского, поскольку они находились за пределами гетто, у него не было достоверной информации о состоянии коллекций. Большая синагога и Библиотека Страшуна находились во Втором гетто, однако после его ликвидации в конце октября и вывоза всех жителей в Понары на расстрел у Крука не было каналов общения с Библиотекой Страшуна, хотя от уцелевшего Первого гетто до нее было всего несколько кварталов.

В качестве первого шага по остановке кровотечения из тела культуры Крук и Калманович убедили юденрат издать указ, который призывал жителей гетто сохранять «оставшиеся культурные сокровища нашего гетто, произведения искусства, картины, скульптуры, рукописи и предметы культа». Узников обязали докладывать об их существовании и местонахождении в администрацию библиотеки гетто[80].

В качестве следующего шага Крук и Калманович получили от юденрата разрешение совершить «экспедицию» в Библиотеку Страшуна, расположенную в бывшем Втором гетто, чтобы вывезти оттуда столько книг, сколько поместится на ручной тележке. Крук посетил Библиотеку Страшуна еще и повторно, по собственной инициативе, в январе 1942 года, когда ему выписали особый двухдневный пропуск на выход из гетто. Вместо того чтобы заняться в городе своими делами, запастись продуктами, мехами, кожами или золотом, он провел все это время за отбором книг из собрания Страшуна. Зайдя в непривычно пустынный двор синагоги, он нанес визит в клойз Виленского Гаона и вынес оттуда 180-летнюю актовую книгу[81].

Кроме того, Крук получил разрешение сводить небольшую группу сотрудников и добровольцев на экскурсию в Большую синагогу с целью поиска ритуальных предметов. Один из участников вылазки так описывает душераздирающую сцену, которая встретила их в покинутом святилище: «Она была погружена во мрак и печаль… Из каждого угла на нас смотрела разруха. Только мраморные колонны высились так же гордо. Почти все занавесы киотов были сорваны с петель и унесены… Древний резной деревянный киот, равно как и другие киоты, стоял полуоткрытый, сильно попорченный. Самые красивые предметы были осквернены».

Результаты экскурсии оказались скудными. Святилище уже обшарили и вынесли почти все ценное. «Кто-то иной владел этим местом до нашего прибытия и “облегчил” нам задачу. Я бросил последний взгляд на Большую синагогу: пустынная заброшенная руина. Серые стены смотрели на нас загадочно. Повсюду толстый слой пыли и паутина. Мы вышли из синагоги с болью в сердцах, толкая тележку. Кто знает, вернемся ли мы сюда когда-нибудь?»[82]

Благодаря всем этим усилиям у Крука собралась уникальная коллекция произведений искусства. 7 января 1942 года он завершил опись своих новых приобретений. Среди них оказались 126 свитков Торы, 170 свитков с пророческими и агиографическими текстами, в том числе свитки Книги Есфирь, 26 шофаров, 13 ханукальных светильников; 12 подсвечников из серебра, латуни и меди; 7 мемориальных табличек с надписями со стен синагоги; 12 коробок для сбора пожертвований; 4 короны Торы (две серебряные, одна жестяная, одна сломанная), 21 занавес для киотов; 110 чехлов для свитков Торы; 17 рисунков и две картины маслом. Кроме того, у него было 2464 книги из Библиотеки Страшуна, 20 рукописей и 11 пинкасов (общинных актовых книг) разных религиозных братств и синагог[83].

Некоторые предметы, которые сумел забрать Крук, буквально ошарашивают. Как, скажите, сумел он снять и переправить в гетто внутренние створки киота из Большой синагоги, 187 сантиметров в длину, историческую мемориальную табличку, находившуюся над местом Виленского Гаона в его клойзе (173 на 69 сантиметров), и трое часов, которые висели во дворе синагоги, указывая время молитв и зажигания свеч?[84] В том, чтобы доставить эту добычу в гетто на грузовике, Круку посодействовала администрация гетто.

Собрание разрасталось, и библиотека гетто уже не представляла собой рядовое собрание романов и учебников. Она превратилась в наследницу Библиотеки Страшуна и в буквальном, и в переносном смысле.

Чтобы повысить популярность и престиж библиотеки, Крук основал под ее эгидой несколько смежных заведений: книжный магазин, где продавались книги, имевшиеся во множестве экземпляров (многие — со складов издательств), архив, в задачу которого входило сохранять копии распоряжений, протоколов и переписки администрации гетто, статистическое бюро, которое собирало доклады о текущих тенденциях в гетто относительно обеспечения жильем, работой и питанием, здравоохранения и преступности, а также адресное бюро, которое содействовало воссоединению родственников и друзей. Имелись также планы создания музея гетто, однако они так и не осуществились.

В совокупности библиотека и ее филиалы именовались «учреждениями, расположенными на улице Страшуна, 6», а здание прозвали Домом культуры. В штате было 18 сотрудников[85].

Так вышло, что одно из самых популярных мест в гетто — спортивная площадка — находилось прямо перед библиотекой. Администрация гетто решила расчистить завалы, оставшиеся от разбомбленного здания, и использовать это место для гимнастики и спортивных игр. Внешняя стена библиотеки была покрыта лозунгами: «В здоровом теле — здоровый дух», «Спортсмену по силам даже самый тяжелый труд». Прямо над лозунгами были нарисованы фигуры атлетов[86]. Спортплощадка была единственным свободным от застройки участком в гетто и служила молодежи местом для встреч, а молодым парам — для свиданий. В совокупности спортплощадка и библиотека были призывом к жизни в мире массовой гибели.

Не случайно библиотека занимала центральное место в Виленском гетто, а собирание книг и произведений искусства стало основным занятием узников-интеллигентов. Традиции Библиотеки Страшуна и ИВО продолжали жить в семи перенаселенных кварталах Первого гетто. Даже в самые страшные дни Вильна не забывала своего имени — Литовский Иерусалим и хранила верность своей сущности.

Спасенное сокровище

Актовая книга синагоги Виленского Гаона

Клойз (молитвенный дом) Виленского Гаона был создан в 1757 году и оставался действующей синагогой и домом учения до самого вторжения немцев в 1941-м. Его служители вели актовую книгу (у нее имелся переплет из толстой кожи), куда на протяжении 150 с лишним лет записывали административные решения.

Синагога Гаона располагалась в том же доме, где проживал и изучал Писание отшельник рабби Элияху, то есть напротив Большой синагоги. В выходные, по Субботам и праздникам он молился дома, в обществе избранных учеников. Миньян (молитвенный кворум) собирался исключительно по специальному приглашению, поскольку помолиться в обществе великого человека считалось особой