Нашествие с севера - Сергей Юрьев

– Там мои люди у рыбаков остались… – сказал Элл, надевая только что принесенную Осом телогрейку.

– Знаю, – ответил Герант, перебирая мечи на полке. – Как лорд Бранборг за подмогой к нам пошлет гонца, так Святитель меня с частью дружины и отправит к нему. А я уж и твоих прихвачу или морем обратно отправлю. На вот. – Он сунул в ладонь эллора рукоять выбранного им меча. – Если по пути оборотень попадется, их лучше этим рубить, я его сам серебрил. А на лезвии знаки оберегов серебром выведены. А если много оборотней встретится, тут уж мои дружинники знают, что делать, ты лучше не встревай. Они скажут что надо, и уж сам Творец защитит вас. И еще: вам там лиг двадцать вдоль границы Холм-Гранта ехать придется, так сильно не высовывайтесь, уж больно там нехорошо нынче. Сам пока не знаю толком, что у них там творится, и Святитель не знает, но слишком уж много нечисти там развелось, нигде столько нет…

Герант вывел его наружу тем же ходом, возле стены уже стояли три коня, которые казались в темноте черными, но на самом деле были темно-рыжей масти. К седлам были привязаны длинные копья, а рядом стояли два Служителя, как и Герант, подпоясанные мечами. Они слегка ежились от холода, и было слышно, как под рясами звенят кольчуги. Они поклонились Гордогу, и тот, что был чуть ниже ростом, подвел ему коня. Элл поставил ногу в стремя и еще раз глянул на купола Храма. Он вдруг понял, что крепостная стена здесь гораздо выше, чем ему показалось, просто возвышающийся над ней Храм был невиданно огромен.

– Ворота Ночи открыты! Храните же Свет в пути! – произнес Герант охранительное напутствие для странников и легонько шлепнул по крутому боку рыжего коняги, на которого уселся Элл. Конь сорвался с места и умчался в ночь, как будто сам знал дорогу.

Глава 10

Всякий, с кем он заговаривал, был готов ему служить уже из благодарности за то, что он снизошел до разговора. Но никто не смел обратиться к нему первым…

Сказание об Эрлохе Незваном

Хозяйка ждала его в опочивальне, а может, и не ждала его вовсе. Скорее, она просто всегда знала заранее, когда и где он может появиться, а иногда ему казалось, что он получает безмолвный приказ, ослушаться которого невозможно, потому что, сделав шаг назад, он боялся более никогда не найти дорогу вперед, туда, где ждала его нечеловеческая слава, нечеловеческая сила и нечеловеческая власть. Нет, он уже ее не боялся, а если и боялся, то совсем не так, как при первой встрече. Да, он хотел ее, и почему-то в этом самом желании нечеловеческого он видел свое последнее человеческое желание.

– Тебе пора уже быть не здесь! – сказала она вместо приветствия, и ее глаза вспыхнули в темноте красными угольками, но это уже не испугало Дриза. Он знал, что, пока он нужен, Красотка, как про себя Дриз назвал свою госпожу, будет с ним хоть и в меру сурова, но и в меру покладиста. А когда нужда в нем отпадет, он рассчитывал накопить достаточно сил, чтобы защитить себя да и потеснить ее на ступеньках трона Великолепного.

– Почему твоя армия еще не выступила?! – Показывая ему свой гнев, она как бы уже признавала его равным, ведь только равный достоин гнева.

– Она и не выступит, – спокойно ответил он, – пока в тылу такой бардак, пока мои рабы сжигают собственные мои хижины и амбары с собственным моим урожаем, пока святоши из Холм-Гота бродят по моей земле как у себя дома и настраивают моих же рабов против меня, а в это время мои сотники в таверне льют вино мимо рта за мое здоровье и падают под лавку, вместо того чтобы за мое здоровье пролить кровь моих врагов.

Дриз, не снимая сапог, завалился на лежанку и начал в упор смотреть на Хозяйку, которая сидела в собственном его кресле, изящно разбросав по плечам длинные темные волосы. «Всё-таки как же она хороша, эта дрянь», – подумал он, и тут же его скрутил внезапный приступ страха. Он посмел, пусть мысленно, назвать ее дрянью. Но страх его был замешан на сладости запретного плода… Он уже совсем было успокоился, но тут на него обрушился сокрушительный и совершенно неотразимый удар.

– Чтобы нравиться тебе, нельзя не быть Дрянью! – Хозяйка величественно поднялась и нависла над ним черной тенью. – Ты упорно допытываешься моего имени, так вот – отныне можешь называть меня Дрянью и никак иначе. Если ты хоть раз назовешь меня иначе, я превращу тебя в бессловесное чучело, сделаю тебя пленником того тела, которое ты занял…

Каждое слово, как отравленный кинжал, вонзалось в его плоть и тупыми ударами обрушивалось на то, что когда-то было его душой. Он скатился с лежанки, как раненый вепрь, отполз в самый темный угол комнаты, но тень Хозяйки, нет – Дряни продолжала надвигаться на него. Лишь где-то на дне сознания промелькнуло сожаление о том, что он посмел вообразить себе, что может хоть что-то скрыть от сил, владеющих им. Он впервые понял, что он часть этих сил, что он не вовне, а внутри их и… Тень исчезла, Дрянь по-прежнему сидела в кресле и была по-прежнему прекрасна. Дриз поднялся, стряхнул с себя паутину, вскользь подумав о том, что неплохо бы казнить слугу, убирающего в опочивальне, вернулся к лежанке. Он хотел было вновь завалиться на нее, сделав вид, будто ничего не произошло, но не посмел.

– У тебя есть неделя… – сказала Дрянь своим обычным бархатным голосом. – Через неделю или чуть позже примчится гонец из Холм-Дола и призовет тебя встать под знамена лорда Бранборга и отправиться с войсками в поход на север против общего врага, который настолько свиреп и отвратителен, что ни один лорд, достойный своей короны, не отказался бы сразиться с ним. Ты ответишь, что согласен, но пусть сам лорд Бранборг встает под знамена Кардогов. Если они согласятся, возглавь поход, и я подарю тебе легкую победу. Тогда ты станешь лордом лордов, потому что после победы воины всех Холмов станут твоими. А потом ты потребуешь, чтобы и Холм-Гот подчинился тебе…

– А если лорды не согласятся? – прервал ее Дриз, к которому вернулась часть былой смелости. – Ведь, скорей всего, так оно и будет.

– Если они не согласятся, ты объявишь им войну и нападешь, пока они не объединили свои силы, – сказала она, улыбаясь. – Ведь у моего лорда самая большая и самая преданная армия, какой нет ни больше ни в одном Холме. И еще у тебя есть я, твоя восхитительная Дрянь. – Она снова поднялась, но странным образом вся ее одежда осталась лежать в кресле, а сама она предстала перед ним совершенно обнаженной.

Дриз подскочил с лежанки и бросился ей навстречу, но его руки схватили пустоту. Дрянь (а он действительно уже не смел называть ее иначе) исчезла. Лишь ее накидка, как будто от порыва ветра, свалилась с кресла и бесформенной грудой замерла на полу. Лорд привычным движением схватил один из кинжалов, лежавших на туалетном столике, нацелился было метнуть его в оставленную Дрянью накидку из шкуры черного барса, но, сдержав себя, развернулся и вонзил кинжал в собственную лежанку. Присмотревшись к вибрирующей после удара рукояти, он узнал именно тот кинжал, которым лорд Кардог зарезал своего беспомощного брата Дриза…

Соул был услужлив и молчалив. Сак был секретарем лорда, а Соул был секретарем Сака, и доклады, с которыми Сак приходил к лорду каждое утро, готовил по ночам Соул. И когда Сака не стало, Соул занял его место так естественно, что на это никто не обратил внимания в той суматохе, в той веренице великих событий, которые вели Дриза к высшей власти. Соул теперь тенью следовал за лордом, и даже сам Дриз не заметил, что начал советоваться со своим новым секретарем, а тот, казалось, сам не заметил, что начал давать советы своему грозному господину. Когда он говорил «Великий лорд…», он это делал так буднично, что это никем не воспринималось как лесть, но всё чаще и чаще он обращался к Дризу «Мой лорд…», что обычно дозволялось лишь дальним родственникам и близким друзьям. Для него уже не имело значения, что родственников у лорда не осталось, а друзей никогда не было…

– Мой лорд! – сказал Соул, идущий за спиной Дриза впереди остальной свиты. – Леди Нега упала от усталости и говорит, что больше не может…

– Скажи ей, что если она не дойдет с нами до трактира, я пришлю своих пьяных сотников помочь ей, – сказал лорд, усмехнувшись. Соул сдержанно хохотнул в ответ и бросился исполнять приказание, и несчастная дама из свиты в отчаянье заковыляла в хвосте процессии. В тот день случилась внезапная оттепель, и полы ее длинного платья волочились по грязным лужам.

Сегодня Дриз решил совместить приятное с полезным – вечернюю прогулку с посещением трактира, в котором, получив жалованье, в последнее время дневали и ночевали его сотники. Он отправлял к ним посыльных, но они возвращались, передавая слова сотников, что, мол, лорд приказал только его личные приказы исполнять, а больше никого не слушать, и никто, кроме лорда, им теперь не указ.