Том 1. Великий град трепангов - Венедикт Март

суетится, чтобы Ты – Гений Космоса вступил на ее горб Монбланный и орлино оглядел Солнце; чтобы Ты чрез нее – Землю с колпаком человечеством вернулся в Ничто Космоса. –

Земля Твой мост.

Солнце освещает мост.

По ночам Звезды расцветают в садах небес.

Ты улыбаешься: Кто Тот Ребенок Невинный дарующий Тебе лучи тебе лучу Бессмертному.

Ты улыбаешься и улыбка Твоя останется здесь – на Земле – в Марте чаровать осенников их, проклятьем отмеченных Того, Который тебе – проходящему мимо детской ручонкой сеет в садах небес семена лучистые?!.

Земля Твой мост, мост на трех китах покорных Земле, как она Тебе. Увы! – Ты ее рабыню покинул! Ей больно и жутко – давят ее ступая человеки, пока она не глотает их зевками могил. –

Земля зевает, – ибо все повторно, ибо все замкнуто в круги суетные.

Земля в недрах таила Тебя – лепту Космоса.

Мать Твоя в млечном пути веков, проходящих мириады человеков вбирала в себя; поглощала все творческие соки человеков, похищала наследия избранных – последних из Рода – Гениев рода.

Тебе Единому, зачатому в недрах утробных Земля служила рабски-матерински.

Тебя Единого ради, Земля похищала сокровища у смертников, на ее поверхность изгнанных за плод запретный.

Тебе Единому Земля сохранила нетленный плод.

Яблоко искусанное, обгрызанное, забрызганное мозгами, измазанное кровью, заплесневелое и окаменелое Земля таила, зарытое в черепах опустошенных смертью и червями – в черепах достойных – Гениев Рода бессмертников – увы! – у смертных.

Тебе Земля сохранила яблоко.

Ты улыбаешься: – кто та проходящему мимо, дарует плод от древа, изъеденного червями человеков в милионностях лет? Древа дряхлого и бесплодного днесь? От древа познания Добра и Зла, кто дарует Яблоко сорвавшему от Древа познания Бытия и Ничто? Ты улыбаешься, и улыбка Твоя останется здесь – на Земле – в Марте чаровать осенников.

Земля доила Солнце для Тебя-Единого: веснами бесконечными уготовить Твой путь.

Но Ты Гений Космоса – мать оставил: рабыню жестоко обезрабил.

Так Гений Космоса – лепта Земли пройдет мимо. Земля вздохнет прощально и в могилу вздоха, как песчинки, просыплются все люди и вся тварь земная.

Замигает Земля, зевнет пустынно и закроются ее глаза – Жизнь…

    Жестокий Мальчик,

      Который вылепил из глины

Слово-Человека, ибо тщеславие Его не умещалось в Зеркалах Космоса;

Который создал человека ради власти, самоупоения – ради славы своея,

Который неблагородно «по образу и подобию своему» сотворил из глины и в глиняный сосуд заключил Дух,

Который – запретил;

Который проклял Человека Землей, человечеством; на страшные муки умножил Человека в мириады; нещадно гнал легионы от одного, чрез века – миллионости лет обманывая, Смертью и Рождением; чрез Смерть, чрез века гнал человека, обреченного на множество.

Который испылил Человека в Человечество, на части скрытые друг от друга.

Который научил Человека словам вместо Слова: – научил думать и говорить словами Человека.

Жестокий мальчик, обходя свои владения-миры вступит на Землю уснувшую.

Солнце и звезды будут светить – Ему проходящему мимо мертвую могилу Человека-Землю – умертвившего мертвеца. –

Мертвую могилу Человека проходил жестокий мальчик, творя из Ничто миры, творя из миров – Ничто.

Солнце мигало. Ночью звезды спускались – светить.

Он блуждал одинокий, вспоминая глиняную выдумку свою – Человека.

Вдруг младенец остановился. Звезды, – была ночь, – торопливо спустились ниже.

Младенец не хотел ночи и Солнце прогнало звезды.

Он остановился на краю Земли – мертвой могилы Человека. У ног Его валялось нетленное Яблоко. Искусанное, обгрызанное, забрызганное мозгами, измазанное кровью, запыленное, заплесневелое и окаменелое Яблоко валялось ненужным, забытым на краю Земли – ныне у ног Младенца.

(Тщетно некогда мать-Земля молила Сына – лепту свою взять Дар из недр чрева – Райский Плод: Плод катился до края Земли по стопам проходящего мимо.)

Младенец нагнулся поднять Плод… Вдруг кто-то схватил Яблоко из-под рук Его и отбросил к Солнцу.

Зловеще-вкрадчиво выползли Сумерки.

Младенец знал что нет ничего вне Его, ни от Него, но вдруг впервые оглянулся.

Коварный Сон схватил Младенца и вырвал Его «хочу». Сон был раб Того, Который Плод отбросил к Солнцу.

Младенца запутали липкие путы Сна. –

И Властелин увлек Младенца Бога в недра Земли-мертвой Человека. –

И Другой, похитивший Бога – был Гений Космоса Лепта-Возмездье Земли. –

…В недрах утробных, среди мириадов опустошенных черепов, оставил Гений плененного Бога. –

И Сон – верный Раб остался с Младенцем – стражничать. –

В угарных лабиринтах Сна, в кошмарной тине Зеркал томился Младенец Создатель Космоса.

Зеркала вбирали в свои омуты Его.

В одном Зеркале Он-Титан проносил чрез миллионности лет мириады сердец Человека-Человечества. –

А за ним шел Человек из глины, несущий беззаботно Крест на Голгофу.

И отраженный в зеркале Бог-Титан, истекающий кровью, разрывая об острые каменья сердца, погружался под тяжестью их глубоко в Землю и вновь поднимался в страшных муках, все сердца сжимались и корчились в безысходной Тоске и Боли.

Человек беззаботно несущий Крест на Голгофу поравнялся с Ним, когда Младенец взглянул в другое Зеркало.

Зеркала вбирали в чадные омуты Его.

Отраженный Бог был увенчан змеиным венцом. Змеи жалили глаза Его, влезали под череп и скользили по складкам мозга, отравляя Его. Под черепом кишели змеи. Мозг, казалось, превратился в расплавленный металл. Змеи изъязвили язык и глаза Его, источили мозг Его безднами безумий.

Он-Титан проносил чрез миллионности лет мириады безысходных в тщете мыслей.

А рядом шел Человек из глины, несущий беспечно крест на Голгофу…

Младенец изъязвленными глазами увидел на челе его венец из терний. Алые капли крови стекали по лицу, озаренному целомудренной улыбкой.

Зеркала вбирали в чадные омуты Его.

В третьем зеркале Младенец не видел ничего, ибо был зарыт в суете; комья земли засыпали его язвы.

Он умирал.

Смерть медленно убивали сердца, зарытые с ним.

Сердца умирали одно за другим, завещая смерть еще живым.

Разлагались мертвые сердца.

Черви, шурша – со всей земли сползались на чудовищный пир.

Сердца доживали. –

Стучали устало во все двери Смерти. И их точили черви. Съедали, останавливали сердца черви.

В третьем зеркале отраженный Бог не видел ничего, ибо был зарыт в суете. Комья земли осыпали его язвы.

А над Ним, – Он знал и видел сквозь Смерть – на кресте Распятый Человек – воскресал, – чрез Смерть восходя в Бессмертие.

Так томился младенец зарытый Гением в недра мертвой могилы человека-земли. –

Томился Младенец, опутанный сном, среди мириадов разбитых черепов Напрасного Человека.

Бог отражался в кошмарных омутах зеркал.

Бог осиротевший блуждал в жестоко-жутких зеркалах, изгнанный