Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк - Гарднер Дозуа

— Да, я и сам иногда так думаю, — ответил я.

— Вы охотитесь за чужаками? — промурлыкала женщина.

— Можно сказать и так.

— В этом есть некоторая ирония, вы не находите? Наш мир умирает. Мы отравили свой мир, а потом стали искать жизнь в других местах. Как вы думаете, мистер Пайн, мы нашли то, что искали?

— Нет, — сказал я. — И не думаю, что когда-нибудь найдем.

— Возвращайтесь в город, мистер Пайн. Возвращайтесь скорее. После захода солнца никто не сможет поручиться за вашу безопасность. Кое-кто из нас голодает. И многие наши дети голодают.

Я поблагодарил ее и вышел из комнаты. Мальчик проводил меня до лестницы, а потом сел и стал тихонько смеяться. Его смех разносился по лестничному проему, а я продолжал спускаться вслепую, шаг за шагом, почти в полной темноте. До Мейн-стрит я вернулся по своим же следам, мимо опустевших домов, через каньоны обломков, и ни разу не оглянулся, пока снова не вышел на мост.

Два дня спустя я отыскал Джет Мийаки в китайском квартале, она пряталась в подвале буддистского Общества Чудесного Просветления на Мэдисон-стрит. В Агентстве нашлись материалы, свидетельствующие о сочувствии одного из священников ститчам и им подобным. Джет Мийаки бросилась наутек, они всегда стараются убежать, если могут, а я преследовал ее по улице Механиков, через бульвар Генри и наконец настиг беглянку на рыбном рынке в западном конце Бродвея, неподалеку от старого манхэттенского моста. Она попыталась скрыться от меня в лабиринте киосков, среди блестящих груд осьминогов и кальмаров, угрей, тунца и трески, выложенных на постаментах из колотого льда. Джет бросилась к задней двери и почти успела выскочить, но поскользнулась на мокром бетонном полу и полетела кубарем в витрину с брикетами лапши и жестянками куриного бульона Я не могу точно вспомнить все детали, помню только девчонку и запах рыбы, стук банок по бетонному полу, сердитые и испуганные крики продавцов и покупателей. Но в подробностях — в осьминогах и лапше — я не уверен. Мне кажется, я стараюсь забыть, что это не выдумка, что это произошло на самом деле, что я не придумываю детали. Что я принимал в этом участие.

Иногда.

Иногда я дикарь.

При просмотре записи видно, что я приставил дуло пистолета к ее правому виску. Девчонка упрямо сжала губы и молча смотрела на меня. На изображении она выглядит грязно-серой, как нью-йоркский снег, и мне даже не требуется смотреть на тревожный красный сигнал генетиграфа. Она больна, как больны носители длительно действующей заразы, и это видно по ее глазам, по сильной испарине на лице, по легкому синеватому оттенку губ. Возможно, она заразилась еще несколько месяцев назад. Если бы она не инфицировала хоть одного из своих родителей, это оказалось бы просто чудом. Я показал ей экран генетиграфа, объяснил, что это значит, и сказал, что должен сделать дальше.

— Ты и сам знаешь, что не можешь это остановить, — сказала она, горько улыбаясь. — Не важно, скольких людей ты еще убьешь, все равно уже слишком поздно. С самого начала было слишком поздно.

— Прости, — сказал я, хотя и не уверен, что сказал, и спустил курок.

Девятимиллиметровый пистолет оглушительно громыхнул, и внезапно она перестала представлять проблему. Она стала просто еще одним мертвым телом.

* * *

Я стал ненадежным рассказчиком. А может, всегда таким был. Наверно, я всегда был трусом и лицемером. Есть вещи, которые мы помним, есть вещи, которые предпочитаем забыть. Как говорит одна старая поговорка, это всего лишь кино.

Я не убил Джет Мийаки.

— Ты сам знаешь, что не можешь это остановить, — сказала она. Эта часть была правдой. — Не важно, скольких людей ты еще убьешь, все равно уже слишком поздно. С самого начала было слишком поздно.

— Прости, — сказал я.

— Мы привезли это сюда. Мы пригласили его к себе, и ему понравилось то, что оно увидело. Оно намерено остаться.

Девушка не улыбалась, но на ее лице явно читалось тайное удовлетворение. Я отступил на шаг назад и опустил пистолет. На ее коже осталась глубокая вмятина.

— Мистер Пайн, отойдите, пожалуйста, в сторону, — сказала Сара, а когда я обернулся, она уже стояла в нескольких футах от нас и целилась в девочку из крохотного черного пистолета.

Сара выстрелила дважды, подождала, пока тело перестанет дергаться в конвульсиях, а потом сделала третий выстрел — в голову Джет Мийаки, чтобы быть уверенной в ее смерти. Сара всегда была аккуратной.

— Темплтон говорил, что ты можешь засомневаться, — сказала она и опустилась на колени, чтобы исследовать мертвое тело, — А это означало бы, что тебя отстранят от работы.

— Она ведь была права, верно? — пробормотал я. — Рано или поздно мы потеряем этот мир.

На мгновение мне захотелось послать несколько пуль в череп Сары и разбрызгать по бетонному полу рыбного рынка ее кровь, мозги и силикон. Это было бы убийство из милосердия. Но, боюсь, я любил ее не так сильно, как мне казалось. Кроме того, Агентство может собрать все осколки и снова слепить из них Сару.

— Всего понемногу, мистер Пайн, — сказала она. — Это единственный способ не сойти с ума. Всего понемногу.

— Ни прошлого, ни будущего.

— Если хочешь, можешь думать и так.

Сара поднялась и протянула руку. Я вытащил обойму из пистолета и отдал ей оружие вместе с патронами. Потом отстегнул от пояса генетиграф, и она взяла его тоже.

— Мы пришлем кого-нибудь в отель за остальным оборудованием. Будь добр, сложи все заранее. А у тебя останется билет до Лос-Анджелеса.

— Да, — отозвался я. — У меня есть обратный билет до Лос-Анджелеса.

— Ты продержался немного дольше, чем я думала, — заметила Сара.

И я ушел, оставив ее у мертвого тела докладывать об убийстве и вызывать команду санитаров. На следующий день я улетел в Лос-Анджелес и отыскал бар, где никто меня не знал. Я начал с текилы, продолжил шотландским виски и проснулся два дня спустя, лежа лицом вниз на песчаном пляже в Малибу, совершенно разбитым. Солнце уже садилось, на горизонте бушевал закат, потом на небо выплыли звезды. Метеор прочертил след по небу и исчез. Мне понадобилось не больше секунды, чтобы отыскать Юпитер, Повелителя Небес, Тучегонителя, — маленькое яркое пятнышко рядом с Луной.

Брендан Дюбуа

Падающая Звезда

Мы восхищаемся своей великолепной, точной и рациональной цивилизацией высоких технологий, но дело в том, что, как показывает данная история, цивилизация высоких технологий слишком уязвима и ее очень легко разрушить. А после краха Былые Времена и Старые Обычаи со всеми их предрассудками тотчас возрождаются и завладевают умами… засасывают и поглощают даже тех, кто еще недавно стремился к звездам.

Брендан Дюбуа дважды добивался премии «Shamus» американского журнала «Private Eye Writers» и трижды номинировался на премию Эдгара По, присуждаемую за лучший триллер. Его произведения печатаются в «Playboy», «Ellery Queen's Mystery Magazine», «Alfred Hitchcock's Mystery Magazine», «Space Stations», «Civil War Fantastic», «Pharaoh Fantastic», «Knight Fantastic», «The Mutant Files» и «Alternate Gerrysburgs», а также во многих других изданиях. Из его работ в жанре мистики наиболее известны цикл «Льюис Коул» («Lewis Cole»), повести «Мертвый песок, черный прилив» («Dead Sand, Black Tide»), «Разбитая скорлупа» («Shattered Shell»), «Волны-убийцы» («Killer Waves») и «Погребенные сны» («Buried Dreams»). В жанре фантастики наиболее известными являются «Дни Воскресения» («Resurrection Days») и «Шесть дней» («Six Days»). Из последних произведений внимания заслуживает напряженный триллер «Предавший» («Betrayed»). Автор вместе со своей семьей проживает в Эксетере, Нью-Гэмпшир.

Однажды днем, в конце июля, Рик Монро, старейший житель Бостон-Фоллз, что в Нью-Гемпшире, сидел на скамейке в городском сквере и поджидал почтово-торговый фургон из Гринвича. Чертов фургон должен был появиться к двум часам пополудни, но часы на городской церкви пробили уже три раза, а на дороге из Гринвича так никто и не появился. У коновязи перед главным универмагом Бостон-Фоллза стояли четыре верховые лошади, рядом — чей-то фургон, в дорожной пыли играли обнаженные по пояс мальчишки, в воздухе надоедливо жужжали мухи.

Рик вытянул ноги и заметил грязные пятна на штанине своего старого комбинезона. Опять его приходящая раз в неделю домработница миссис Чандлер пренебрегла стиркой. Надо бы сделать ей замечание, но Рику этого не хотелось. Иметь домработницу считалось роскошью, и плохая прислуга все-таки лучше, чем никакой. Даже если она всюду совала свой нос, иногда совершала набеги на его ледник и хмуро напоминала о необходимости посещать еженедельные церковные службы.

Кто-то из мальчишек закричал, и они сбились в стайку на дороге. Рик выпрямился и дрожащей ладонью прикрыл от солнца глаза. Две уставшие лошади тащили фургон с высокими бортами и полотняным верхом. Рик подождал, пока повозка остановится у магазина, подождал, пока ее разгрузят. Нет причин торопиться, спешить совершенно некуда. Пусть мальчишки суетятся и бегают вокруг фургона Наконец повозка тронулась и медленно потащилась дальше, к следующему на дороге городку под названием Иерихон, и Рик поднялся со скамейки, поморщившись от скрипа бедренного сустава. Он прошел по прохладной траве, пересек пыльную дорогу и поднялся по деревянным ступенькам. Все мальчишки уже разбежались, за исключением Тома Купера, уставившегося на него широко раскрытыми глазами. Навстречу Рику вышел Глен Раунделл, хозяин магазина и один из трех членов городской управы. В руках он держал небольшой бумажный пакет и тонкую пачку писем, перевязанных бечевкой.