Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965 - Манчестер Уильям

В конце декабря Гитлер направил Роммелю десять кораблей с топливом и продовольствием и авиационный корпус с русского фронта. В то время и Черчилль, и Гитлер считали, что Роммель находится в «смертельной опасности». Затем, в последние дни уходящего года, британское оперативное соединение из трех крейсеров и четырех эсминцев, отправленное на поиски немецких транспортов снабжения Роммеля, заплыло на минное поле. За несколько минут три крейсера получили повреждения; один из эсминцев получил повреждения, другой взорвался и потонул со всей командой; в живых остался один член команды. Таким образом, удачливый капитан немецкой подводной лодки, шесть итальянских боевых пловцов и не отмеченное на картах минное поле уничтожили почти весь британский военно-морской флот в восточной части Средиземного моря. Королевскому флоту больше была не нужна самая большая якорная стоянка в восточной части Средиземного моря. Ему бы хватило и небольшой бухты. Теперь у Черчилля практически не было возможности перерезать линии поставки Роммелю в восточной части Средиземноморья[1210].

В середине января необходимые Роммелю поставки прибыли в Триполитанию, куда успешно отступил Роммель. Рэндольф ошибался: ни одно немецкое судно не пострадало. Мальта была отрезана и подвергалась непрерывным воздушным атакам; ее сильно поредевший воздушный флот не мог ни защитить остров, ни помешать Роммелю получать подкрепление. Он отступил перед Окинлеком, но, если говорить точнее, он сбежал и перевооружился. Теперь в опасности был Окинлек, хотя опасность отступала на второй план перед тишиной, которая стояла в пустыне, где армии окопались и наблюдали друг за другом с расстояния, немного превышавшего радиус действия зенитных орудий.

Ночи были холодными. Изредка шли дожди. Зацвели низкорослые кустарники. Крошечные цветы выползали из-под потрескавшихся камней, когда солнце, цвета чая с ромашкой, отбрасывало смутные тени на песок. Каждый вечер, в девять часов, обе армии настраивали радио на волну немецких новостей из Белграда только для того, чтобы послушать грустную песню о любви, которую передавали в конце каждого выпуска, песню под названием «Лили Марлен». В основе текста песни малоизвестное стихотворение, написанное в годы Первой мировой войны, под названием «Песня молодого солдата на посту». Стихотворение, положенное на музыку, первоначально носило название «Девушка под фонарем». Затем композитор изменил мотив песни на более маршевый, и в 1939 году песня была записана в исполнении берлинской певицы Лале Андерсен. В ней рассказывается о солдате, который хочет встретиться со своей возлюбленной под фонарем, стоящим у казармы. Роммелю песня нравилась, Геббельс ее терпеть не мог, а фрау Геринг напевала ее на вечеринках нацистских «шишек». Британские томми, не знавшие немецкого языка, сочинили свои слова. Услышав эту песню хоть раз, ее трудно забыть, она постоянно крутится в голове. Черчилль ненавидел песню, поскольку ее сочинили немцы[1211].

21 января Роммель провел разведку боем, как почти годом ранее. В течение нескольких часов первые британские войска, столкнувшиеся с танками Роммеля, потерпели поражение, как и годом ранее. Теперь пришло время отступать британской армии, на этот раз под командованием генерала Ричи. Хороший солдат и бывший штабной офицер при Алане Бруке, Ричи никогда не командовал корпусом, не говоря уже о действующей армии. Тем временем Окинлек заменил свою опытную 7-ю бронетанковую дивизию на фронте Роммеля недавно прибывшей, неопытной 1-й бронетанковой дивизией, которая теперь отступала с тяжелыми потерями перед наступающими немцами. Окинлек уже не мог использовать порт Бенгази для поставок своей армии; Роммель сровнял его с землей во время декабрьского отступления из города.

29 января, как узнал Николсон из телеграфной ленты, Роммель вернулся. Вспоминая о предостережениях, сказанных Черчиллем в палате двумя днями ранее, Николсон вечером сделал короткую запись в дневнике: «Действительно серьезные бедствия». К 5 февраля немцы прошли 200 миль от Бенгази до окрестностей Газалы, где остановились. Британцы окопались за оборонительной линией длиной около 40 миль, Газала – Бир-Хакейм. Роммель был примерно в 40 милях от Тобрука, который, как сообщил Окинлек в Лондон, он намерен покинуть, если Роммель атакует. В этот раз осады не будет. Черчилль не возражал против его плана, но в последующие несколько дней, основываясь на неточной информации, расшифрованной «Ультра», обязал Окинлека нанести ответный удар в течение нескольких недель. Когда Черчилль узнал, что армия Окинлека не будет готова нанести такой удар до июня, он описал ситуацию как «недопустимую», добавив, что «так решат и Рузвельт, и Сталин, и все остальные»[1212].

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Окинлек мог отступить перед Роммелем, но у Артура Персиваля, командующего в Сингапуре, такой возможности не было. Он оказался в ловушке. Враг Персиваля, генерал-лейтенант Томоюки Ямасита с начала декабря показывал, на что он способен на Малайском полуострове. Теперь пришел черед Персиваля проявить характер. Ямасита считал свою 23-ю армию, перед которой стояла задача взять Сингапур, настолько хорошо подготовленной к войне в джунглях Малайи, что для решения этой задачи будет достаточно трех из ее пяти дивизий. В течение трех лет он воевал с китайскими партизанами и усвоил их тактику быстрых, сделанных тайком, передвижений, которой обучал своих солдат. В прошлом году он провел полгода в Германии, где изучил гениальную тактику блицкрига – танки на острие атаки, близкая поддержка с воздуха, мощные удары. Ямасита и боевой дух японцев произвели неизгладимое впечатление на Гитлера[1213].

Ямасита начал кампанию 8 декабря, когда бомбы с десятков японских самолетов упали рядом с отелем Raffles в Сингапуре. В то утро его войска высадились в два приема в 400 милях к северу от Сингапура, в Сингоре (совр. Сонгхла) и Патани, по обе стороны от тайско-малайской границы. Британцы давно ожидали подобный удар, но в первую очередь им предстояло решить дипломатическую проблему. Когда британские войска прибыли на границу Таиланда, тайские пограничники отказались их впустить. Не подозревая о событиях, которые разворачивались в Пёрл-Харборе, и не желая ускорять политический кризис (подобное вторжение не понравилось бы американцам), британцы развернулись и двинулись на юг. Ямасита, в свою очередь, совершил отвлекающую высадку десанта на юге, около Кота-Бару, рядом с аэродромом, чтобы заставить Королевские ВВС защищать аэродром и отвлечь их от своих транспортов и главных сил на севере. Через несколько часов он захватил аэродром. К вечеру несколько британских эскадрилий истребителей в этом районе сократились вдвое, и между Ямаситой и Сингапуром теперь стояли только неопытные индийские войска. Легкие танки 5-й дивизии Ямаситы разгромили индийцев, некоторые из которых никогда не видели танков. Отсюда следует вывод, что британцы не разворачивали танки для защиты северо-восточной части Малайи. Захват аэродрома в Кота-Бару оставил без поддержки несколько оставшихся британских самолетов в северной части Малайи. Эти потери и потеря «Принц Уэльский» сделали Сингапур легкой добычей, и Ямасита жаждал завладеть ею[1214].

Британский план «Б» в Малайе предусматривал тактику выжженной земли, то, что Черчилль советовал Сталину в отношении русских нефтяных месторождений. В Малайе были богатейшие месторождения олова и каучуковые плантации. Более 40 процентов каучука ввозилось в Британию из Малайи; Малайя давала более половины мировой добычи олова. Следовало уничтожить все оборудование для добычи олова. Этого сделано не было. Первые подразделения 5-й дивизии Ямаситы, которые вошли в Кота-Бару, не только нашли большие запасы риса и топлива, но и обнаружили, что отступавшие в панике британцы не отключили генераторную станцию, не говоря уже о том, чтобы ее разрушить. Через неделю, пройдя через перешеек Кра, японцы разрушили британский аэродром Виктория-Пойнт в Британской Бирме. Этим ударом Ямасита отрезал Сингапур от подкрепления по воздуху из Европы и Индии[1215].