Под куполом - Стивен Кинг

— Что случилось? — спросила она. — Я, наверное, заснула. Даже видела сон, только не помню, о чем. Только то, что он был плохим. Это помню точно.

Джо Макклечи перевернулся на живот, тяжело поднялся на колени.

— Джо-Джо? — позвал Бэнни. После четвертого класса он ни разу не обращался к своему другу Джо-Джо. — С тобой все обстоит благополучно?

— Эй. Пылал костер из тыкв.

— Каких тыкв?

Джо потряс головой. Не смог вспомнить. Он знал единственное: ему сейчас надо в тень и допить, что там осталось в бутылке «Снепла». Потом он вспомнил о счетчике Гейгера. Извлек его из канавы, увидев с облегчением, что тот все еще работает — похоже, в двадцатом столетии вещи делали очень крепкими.

Джо показал Бэнни на шкалу, где было +200, хотел было показать Норри, но она засмотрелась на холм, где на верхушке Черной Гряды стоял сад.

— Что это? — спросила она, показывая пальцем.

Джо сначала ничего не увидел. Потом вспыхнул яркий пурпурный огонек. Такой яркий, что тяжело было смотреть. Через паузу он вспыхнул вновь. Джо посмотрел на свои часы с намерением высчитать периодичность вспышек, но часы остановились в 16:02.

— Думаю, это то — самое, что мы ищем, — сказал он, вставая в полный рост. Боялся, что ноги будут ватными, но нет. Если не учитывать накаленность организма, чувствовал себя он вполне хорошо. — А теперь давайте убираться отсюда, пока оно нас не стерилизовало или еще что-нибудь.

— Чувак, — сказал Бэнни. — Кому нужны дети? Они же могут родиться похожими на меня. — Однако он уже оседлал свой велосипед.

Назад они катили тем же путем, не останавливаясь на передышку, не затормозив, чтобы попить, пока не переехали мост и пока не выбрались на шоссе 119.

Соль

1

Женщины-офицеры все еще стояли, разговаривали возле «Х-3» Большого Джима, Джеки теперь нервно курила сигарету, но, увидев Джулию, которая как раз проходила мимо них, дамы прервали свою беседу.

— Джулия? — обратилась нерешительно Линда. — Можно вас…

Джулия не остановилась. Меньше всего, чего ей хотелось сейчас в ее возмущенном состоянии, это беседы с кем-то из представителей тех органов законности и того порядка, какой, похоже, теперь устанавливается в Милле. Пройдя уже полдороги к «Демократу», Джулия осознала, что злость не единственное из чувств, которые она сейчас переживает. И даже не главное из ее чувств. Она остановилась под тентом с надписью «Новые & Подержанные книги» («ЗАКРЫТО ДО ОСОБОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ» гласило написанное от руки объявление в витрине), чтобы перевести дух, но также и заглянуть вглубь самой себя. Это не заняло много времени.

— В общем-то, я напугана, — произнесла она, слегка вздрогнув от звука собственного голоса. Она не собиралась ничего говорить вслух.

Ее догнал Пит Фримэн.

— Как ты, в порядке?

— Нормально, — это было вранье, но ответ прозвучал довольно решительно. Конечно, она не могла знать, что написано у нее на лице.

Потянувшись рукой себе за голову, она пригладила волосы, которые так и торчали на затылке после ее дневного сна. Волосы улеглись… и вновь встали торчком. «Еще и прическа идиотская вдобавок ко всему, — подумала она. — Очень хорошо. Финальный штрих».

— Я думал, Ренни на самом деле заставит нашего нового шефа тебя арестовать, — сказал Пит. Глаза у него были широко раскрыты, и в это мгновение он выглядел намного младше своих тридцати с чем-то лет.

— Я надеялась. — Джулия взмахнула руками, взяв в кавычки невидимый заголовок. — РЕПОРТЕР «ДЕМОКРАТА» ПОЛУЧИЛ ЭКСКЛЮЗИВНОЕ ИНТЕРВЬЮ В ТЮРЬМЕ С ОБВИНЕННЫМ В УБИЙСТВАХ.

— Джулия, что это такое у нас происходит? Не говоря уже о Куполе, что это такое? Ты видела тех ребят, тех, что пишут там заявления? Это уже пугает.

— Видела, — ответила Джулия. — И хочу об этом написать. Я хочу написать обо всем этом. А на городском собрании вечером в четверг, думаю, не только я одна буду иметь серьезные вопросы к Джеймсу Ренни.

Она положила ладонь на предплечье Пита.

— Мне надо узнать детальнее об этих убийствах, и тогда уже я напишу из того, что буду иметь. Плюс редакторская колонка, по возможности более резкая, насколько у меня это получится без лишней демагогии. — Она невесело хохотнула. — Правда, в области демагогии Джеймс Ренни вне конкуренции.

— Я не понимаю, что ты…

— Все нормально, просто уже начала работать. Еще пара минут, и я приду в себя. Тогда, вероятно, и решу, с кем надо поболтать в первую очередь. Потому что времени крайне мало, если мы хотим успеть в типографию уже сегодня.

— Ксерокс, — сказал он.

— А?

— К ксероксу успеть сегодня.

Она ответила ему неуверенной улыбкой и махнула, чтобы шел. Он оглянулся уже от дверей редакции. Жестом она показала, что с ней все нормально, а потом всмотрелась через запыленную витрину книжного магазина. Кинотеатр в центре стоял закрытым уже лет пять, и кинотеатра-паркинга для водителей, который когда-то работал за городом, тоже давно нет (теперь рядом с шоссе 119, где когда-то поднимался большой экран, находилась запасная стоянка бизнеса Ренни), однако Рей Таул как-то умудрялся содержать свою грязную империю печатного слова. Часть выставленного на витрине являла собой пособия типа «помоги себе сам». Остальное — это кучи книжек, бумажные обложки которых украшали обвитые туманом замки, страждущие леди и гологрудые качки — безлошадные и всадники. Кое-кто из вышеупомянутых качков размахивали мечами и были наряжены во что-то наподобие кальсон. «НЕ ЩАДИ МОНЕТЫ НА КРУТЫЕ СЮЖЕТЫ» — гласил рекламный лозунг в этом уголке витрины.

Точно, лихие сюжеты.

«Словно одного Купола нам недостаточно, хватило бы и этого зла, так на тебе — еще и выборный родом из ада».

Что ее больше всего беспокоит, поняла она, что больше всего ее пугает — это скорость, с которой все происходит. Ренни привык быть самым большим, самым нахальным петухом в этом курятнике, и она ожидала, что он будет стараться усилить собственный контроль над городом вскоре — скажем, через неделю или месяц после того дня, как их отрезало от мира. А тут прошло каких-то три дня, и уже таких перемены. А если бы Кокс с его научными работниками пробились к нам уже сегодня вечером? Или Купол сам по себе вдруг исчез? Большой Джим моментально уменьшился бы до своего бывшего размера, и оскандалился бы серьезно.

«А почему бы он оскандалился? — спросила она сама себя, так и тупясь глазами в КРУТЫЕ СЮЖЕТЫ. — Объяснил бы, что старался сделать только лучше, исходя из обстоятельств, которые сложились. И они бы ему поверили».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});