Под куполом - Стивен Кинг

Первое, что поразило Джулию внутри участка, это духота, кондиционер было отключен, наверняка, ради экономии горючего. Второе — количество юношей, которые там сидели, между ними и двое из неизвестно — скольких братьев Кильянов — этих невозможно было не узнать по шнобелям и коническим головам. Очевидно, все эти молодчики были заняты заполнением официальных форм.

— А если кто-то не имел последнего места работы? — спрашивал один из них у другого.

Из подвала слышались плаксивые вопли Энди Сендерса.

Джулия сразу направилась к дежурной части, куда заходила годами и даже делала добровольные взносы в здешний кофейно-пончиковый фонд (плетеная корзина). Никогда прежде ее не останавливали, но сейчас Марти Арсенолт сказал:

— Вам нельзя туда, мисс Шамвей. Приказ.

Произнес он эти слова к ней примирительным тоном, которого, несомненно, не применял к Питу Фримэну.

Как раз в этот миг по ступенькам из подвала, который офицеры Милловского департамента полиции между собой называли «клетью», поднялись Большой Джим Ренни с Энди Сендерсом. Энди плакал. Большой Джим, приговаривая что-то успокоительное, обнимал его за плечи. Вслед за ними появился Питер Рендольф. Униформа на нем сияла, но лицо у него было человека, который только что едва спасся от взрыва бомбы.

— Джим! Пит! Я хочу поболтать с вами, для «Демократа»! — позвала Джулия.

Большой Джим довольно долго разворачивался, но только ради того, чтобы окинуть ее взглядом типа «жителям ада тоже хотелось бы воды со льдом». А потом повел Энди в кабинет шефа. Говорил он что-то о молитвах.

Джулия направилась мимо стойки. С тем самым виноватым лицом Марти схватил ее за руку.

— Когда в прошлом году вы, Марти, попросили меня не подавать в газете материал о том скандальчике с вашей женой, я вам поспособствовала. Потому что иначе вы бы потеряли работу. Итак, если у вас есть хоть унция признательности, пропустите меня.

Марти отпустил ее, пробурчав:

— Я старался вас удержать, но вы меня не послушались. Не забудьте.

Джулия бросилась бегом через дежурную часть.

— На минуточку, голубчики, — окликнула она Большого Джима. — Вы с Питом Рендольфом чиновники на службе нашего города и поэтому будете говорить со мной.

На этот раз взгляд, подаренный ей Большим Джимом, содержал в себе злость вместе с пренебрежением:

— Нет. Не будем. Вы не имеете на это сейчас права.

— А он имеет? — спросила она, кивнув на Энди Сендерса. — Если то, что я слышала о Доди, правда, то он последнее лицо, которому можно было бы позволить спускаться в подвал.

— Этот сукин сын убил мою драгоценную девочку! — завопил Энди. Большой Джим ткнул в сторону Джулии пальцем.

— Вы получите материал, когда мы будем готовы его предоставить. И не раньше.

— Я хочу увидеть Барбару.

— Он под арестом за совершение четырех убийств. Вы с ума сошли?

— Если отец одной из его предполагаемых жертв смог там побывать, почему я не могу?

— Потому что вы ни жертва, и ни близкая родственница, — ответил Большой Джим. Верхняя губа у него задралась, оголив зубы.

— У него есть адвокат?

— Разговор закончен, жен…

— Ему не нужен адвокат, ему нужна веревка на шею! ОН УБИЛ МОЮ ДРАГОЦЕННУЮ ДЕВОЧКУ!

— Идем, друг мой, — произнес Большой Джим. — Вознесем за это молитву Богу.

— Какие у вас доказательства? Он сознался? Если нет, какое алиби он предложил? Как это согласовывается со временем наступления смерти? И знаете ли вы вообще, когда наступила смерть? Если тела только что были найдены, откуда вы можете это знать? Были ли они застрелены, или зарезаны, или…

— Пит, избавьтесь от этой надоедливой ведьмы, чье имя рифмуется со словом «пядь», — бросил, не оборачиваясь, Большой Джим. — Если не пойдет добровольно, выкиньте ее отсюда. И скажите, кто там у нас сидит на рецепции, что она изгнана отсюда навсегда.

Марти Арсенолт скривился, проведя себе рукой по глазам. Большой Джим подтолкнул Энди Сендерса в кабинет шефа и прикрыл за собой двери.

— Ему выдвинуто обвинение? — спросила Джулия у Рендольфа. — Вы не можете этого делать без адвоката. Это незаконно.

И тогда, хотя все еще не опасный на вид, а только взволнованный, Рендольф произнес слова, от которых у нее похолодело сердце:

— Пока будет стоять Купол, Джулия, я думаю, законным здесь будет то, что решим мы.

— Когда они были убиты? Скажите мне хоть это, по крайней мере.

— Ну, похоже на то, что две девушки были перв…

Тут настежь распахнулись двери кабинета, она не сомневалась, что Большой Джим стоял за ними, подслушивая. Энди сидел за столом, который теперь принадлежал Рендольфу, спрятав лицо в ладони.

— Убери ее отсюда прочь! — гаркнул Большой Джим. — Я не желаю тебе дважды тоже самое повторять.

— Вы не имеете права запрещать ему общение и лишать информации жителей нашего города! — закричала Джулия.

— Вы не правы по обеим пунктам, — улыбнулся Большой Джим. — Слышали такое выражение: «Если вы не принадлежите к решению проблемы, значит, вы есть часть самой проблемы»? Итак, вы ничего не решаете, оставаясь здесь. Вы надоедливая вошь. И всегда были ею. Если вы сейчас же не уйдете отсюда, будете арестованы. Предупреждаю честно.

— Прекрасно! Арестовывайте меня! Давайте, тяните в подвал! — она протянула руки, сложив запястья вместе, как под наручники.

Какое-то мгновение она была уверена, что Большой Джим сейчас ее ударит. Это желание ясно читалось на его лице. Вместо этого он заговорил с Питом Рендольфом:

— Последний раз говорю: избавься от этой вши. Если будет сопротивляться, выкинь ее на улицу, — и захлопнул двери.

Пряча глаза, со щеками цвета только что обожженного кирпича, Рендольф взял ее за руку. Джулия не сопротивлялась, она пошла сама. Когда проходила мимо стойки дежурного, Марти Арсенолт произнес — скорее скорбно, чем сердито:

— Вот так. Теперь я потерял работу, мое место займет кто-то из этих долбоебов, которые не способны отличить собственной сраки от локтя.

— Ты не потерял работу, Марти, — успокоил его Рендольф. — Я с ним поговорю, и все будет нормально.

В следующий миг она оказалась на улице, моргая от солнечного света.

— Ну, как? — спросил Пит Фримэн. — Как там прошло?

22

Первым очухался Бэнни. Но, кроме распаренности — рубашка прилипла ему к груди, — он чувствовал себя хорошо. Он подполз к Норри и потряс девочку. Она раскрыла глаза, посмотрела на него мутными глазами. Волосы у нее прилипли к вспотевшим щекам.

— Что случилось? — спросила она. — Я, наверное, заснула. Даже видела сон, только не помню, о чем. Только то, что он был плохим. Это помню точно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});