Под куполом - Стивен Кинг

— О многом же ты еще должен поплакать!

Голос, который сделал это заявление, звучал так, словно его хозяин и сам плачет. Знакомый откуда-то голос. Барби старался рассмотреть, но тяжелые, распухшие веки его не слушались. Глаза под ними пульсировали в такт сердцебиению. Носовые пазухи были забиты так, что каждый глоток воздуха отдавался ему выстрелом в ушах.

— Зачем ты ее убил? Зачем ты убил мой ребенка?

«Какой-то сучий потрох прыснул мне в глаза газом. Дентон? Нет, Рендольф».

Барби был в состоянии раскрыть глаза, только приложив ладони себе к бровям и сдвинув их кверху. И увидел Энди Сендерса, тот стоял за решетчатыми дверями, и слезы катились ему по щекам. А что видел Сендерс? Мужчину в камере, а человек в камере всегда выглядит виноватым.

Сендерс вскрикнул:

— Она была для меня всем!

Позади него стоял Рендольф с расстроенным видом, он переминался, словно ученик на двадцатой минуте после того, как не получил разрешения на свою просьбу выйти в туалет. Барби не удивило то, что Рендольф позволил Сендерсу спустись сюда. Это не потому, что Сендерс первый выборный, а потому что Рендольф просто не в состоянии был сказать ему «нет».

— Хорошо, Энди, — произнес Рендольф. — Достаточно уже. Вы хотели его увидеть, и я вам позволил, хотя это абсолютно против правил. Он закрыт крепко и надежно и заплатит сполна за все, что наделал. Итак, идем уже наверх, и я налью вам чашку…

Энди вдруг схватил Рендольфа за грудь форменной рубашки. Рендольф был выше Энди на четыре дюйма, но на его лице отразился испуг. Барби не мог его осуждать. Мир он видел сквозь красную пелену, но насколько сейчас обозлен Энди Сендерс — ему было достаточно ясно видно.

— Дай мне твой пистолет! Суд для него слишком легкий исход! Он все равно выкрутится! Имеет друзей наверху, мне Джим говорил! Я хочу ему отомстить! Я заслуживаю мести! Давай мне свой пистолет!

Барби не верилось, что услужливость Рендольфа зайдет так уж далеко, и он передаст свое оружие Энди, чтобы тот застрелил его прямо здесь, в камере, как какую-то крысу в водостоке, но полной уверенности у него не было; кроме трусливой льстивости, за всем этим могла прятаться и другая причина, которая побуждала Рендольфа привести сюда Сендерса, и привести его одного.

Барби был в состоянии подняться:

— Мистер Сендерс, — немного перечного газа попало ему в рот. Язык и горло распухли, голос неубедительно гундосил. — Я не убивал вашей дочери, сэр. Я никого не убивал. Если вы рассудите здраво, сами поймете, что вашему приятелю Ренни просто нужен козел отпущения, а моя кандидатура годится лучше все…

Но Энди находился не в том состоянии, чтобы хоть что-то осознавать. Он уцепился в кобуру Рендольфа кобуру, стараясь вытянуть пистолет. Рендольф старался ему помешать.

В это мгновение на ступеньках появилась угловатая фигура, вопреки своим габаритам, Большой Джим спускался грациозной походкой.

— Энди! — гаркнул Большой Джим. — Энди, друг мой! Иди-ка сюда!

Он развел руки. Энди перестал бороться за пистолет и бросился скорей к нему, словно заплаканное дитя папочке в объятия. И Большой Джим его приласкал.

— Я хочу пистолет, — канючил Энди, задрав свое зареванное, все в соплях, лицо к лицу Большого Джима. — Дай мне пистолет, Джим! Сейчас! Прямо сейчас! Я хочу его застрелить за то, что он сделал! Это мое право как отца! Он убил мою девочку, мою кровиночку!

— Может, и не только ее, — сказал Большой Джим. — Может, не только Энджи, Лестера и несчастную Бренду.

Словесный поток прекратился. Энди впялился в глыбу лица Большого Джима. Ошарашенный. Привороженный.

— Возможно, также и твою жену. И Дюка. И Майру Эванс. И всех других.

— Но…

— Кто-то же виноват в том, что появился Купол, друг… или я не прав?

— Ко… — на большее Энди был не в состоянии, однако Большой Джим великодушно кивнул.

— И, как мне кажется, люди, которые это организовали, должны были иметь, по крайней мере, одного сообщника внутри. Того, кто будет помешивать заваренную ими кашу. А кто же лучше в помешивании каши, чем ресторанный повар? — Он положил руку на плечо Энди и повел его к Рендольфу. На покрасневшее, распухшее лицо Барби Большой Джим взглянул, словно на какую-то разновидность насекомого. — Мы найдем доказательства. Несомненно. Он уже продемонстрировал, что ума у него недостаточно, чтобы скрывать собственные следы.

Барби привлек внимание Рендольфа.

— Это манипуляции, — произнес он своим гнусавым, трубным голосом. — Это могло начаться потому, что Ренни хотел прикрыть себе сраку. Но сейчас уже речь идет о неприкрытом захвате им полной власти. Пока что вы нужны, шеф, но вы такой же кандидат на расходный материал.

— Замолчи, — грохнул Большой Джим.

Ренни ласкал волосы Энди. Барби вспомнил свою мать, как она гладила их кокер-спаниеля Мисси, когда Мисси постарела, подурнела и страдала недержанием.

— Он сполна заплатит, Энди. Даю тебе слово. Но сначала мы узнаем обо всех деталях: что, когда, почему и кто еще является его соучастником. Потому что он действует не сам, хоть ты на все свое наследство спорь. У него есть соучастники. Он за все заплатит, но сначала мы выжмем из него всю информацию. Досуха.

— Какую цену? — спросил Энди. Теперь он смотрел вверх, в лицо Большого Джима чуть ли не в экстазе. — Какую цену он заплатит?

— Ну, если он знает, как поднять Купол — а я не исключаю такой возможности, — думаю, мы можем удовлетвориться тем, что его отправят в Шоушенк. На пожизненное, без права на досрочное освобождение.

— Не очень это хорошо, — прошептал Энди. Ренни не переставал гладить Энди по голове. — А если Купол никуда не денется?

Он улыбнулся.

— В таком случае, мы будем судить его сами. И когда выясним, что он виноват, мы его казним. Тебе так больше нравится?

— Больше, — прошептал Энди.

— И мне, друг… — Он гладит, гладит. — И мне.

18

Они вышли из рощи вместе, бок о бок, и остановились, глядя на сад.

— Вон там что-то есть! — сказал Бэнни. — Я вижу! — голос у него был взволнованным, но Джо услышал его как-то удивительно, словно издалека.

— И я, — сказала Норри. — Оно похоже на… на… «Радиомаяк» хотела она сказать, но так и не произнесла этого слова. Была в состоянии только на ррр-ррр-ррр, как вот рычат малыши, играясь в песочнице машинками. А потом она свалилась со своего велосипеда и растянулась на дороге, дрыгая руками и ногами.

— Норри? — посмотрел Джо на нее сверху, скорее изумленно, чем встревожено, а потом поднял глаза на Бэнни. Их взгляды встретились лишь на миг, и Бэнни тоже брыкнулся, потянув велосипед прямо на себя. Он начал дрыгать ногами, словно отбиваясь от своего «Рейнджера». Счетчик Гейгера отлетел, шлепнувшись в канаву шкалой вниз.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});