Сделка - Джоан Вулф

— Так я и думал, — нахмурившись, пробормотал Сэйвил себе под нос.

Он кивнул привратнику, поднял стекло, откинулся на подушку сиденья, и карета продолжила путь. Я обратила внимание, что складка, появившаяся между бровями Сэйвила, так и не исчезла. Он словно забыл о моем присутствии, и я не решалась задавать ему вопросы о том, что видела вокруг. Молча взирала я на то, как мы проехали еще одни ворота — в огромной каменной арке, они запирались когда-то с помощью опускающейся решетки — и очутились наконец за крепостными стенами.

И тут исчезло ощущение средневековья, моему изумленному взору предстало изящное здание из светло-коричневого камня с каким-то золотистым оттенком, выстроенное в стиле эпохи Возрождения, стоящее посреди огромного заснеженного двора. «Цвет здания напоминает глаза его хозяина», — подумалось мне.

Впечатление было совершенно неожиданное, и я не смогла сдержать удивленный возглас, который, видимо, привлек внимание Сэйвила.

— Да, — медленно произнес он, — почти все, кто оказывается здесь впервые, именно так и реагируют. Если мне не изменяет память, то, кажется, седьмой Ральф Сэйвил решился в свое время снести с лица земли значительную часть средневековых построек и соорудить на их месте резиденцию в самом современном для того времени стиле.

Под словом «современный» он, видимо, имел в виду годы правления королевы Елизаветы или короля Якова I.

— Похоже, — осмелилась предположить я, — ваша семья любила шагать впереди своего века? Он рассмеялся и ничего не ответил.

— Ваш семейный герб, наверное, лев? — спросила я через минуту.

Чтобы сделать такое предположение, не пришлось особенно ломать голову, потому что целый ряд каменных львов украшал фронтон главного входа, перед которым мы остановились.

— Вы совершенно правы, — сказал граф.

Из дверей вышел дворецкий в роскошной ливрее, но прежде чем он успел открыть дверцу кареты, Сэйвил уже стоял на снегу перед входом. Он коротко переговорил с дворецким, после чего тот скрылся в доме, а граф подошел к карете с моей стороны. Туда же приблизился со складной лестницей вышедший из дома ливрейный лакей, и Сэйвил помог мне выйти и спуститься на очищенную от снега каменную площадку.

— Я отправил дворецкого за моей сестрой, — сказал Сэйвил. — Она поможет вам поскорее освоиться у нас в доме.

Эти слова ввергли меня в довольно нервозное состояние; я вдруг представила себя в этом огромном великолепном доме, где повсюду слуги в ливреях, обслуживающие богатых дам и господ, и мне стало не по себе, потянуло обратно в мое скромное жилище, к простым, бесхитростным людям с их открытыми душами.

— Леди Реджина знает о моем приезде? — спросила я. Сэйвил покачал головой.

— О нем не знает никто, — произнес он с видимым удовольствием, как человек, приготовивший некий сюрприз и предвкушающий эффект, который тот произведет на окружающих.

Его тон поверг меня в еще большее смятение.

Чтобы попасть в дом, не нужно было подниматься по ступеням: мы вошли в массивные двери и очутились в огромной комнате, которую в свое время, несомненно, называли большой залой седьмого Ральфа Сэйвила. Первое, что обращало на себя внимание, был колоссальный камин, украшенный лепными изображениями все тех же львов, но и остальное — пол, уходящий ввысь потолок, стены — было настолько грандиозным, что я не могла не подумать в изумлении: неужели люди способны жить в таком месте?!

За дверью одной из комнат, выходящей в залу, звучала фортепьянная музыка. Она внезапно прекратилась, и Сэйвил сказал мне:

— Это играла Реджина. Сейчас она появится. Я кивнула, преодолевая скованность, и почти сразу слева от нас открылась дверь и оттуда вышла женщина.

— Ральф, — произнесла она с приветливой улыбкой, — наконец-то и ты добрался сюда сквозь эти снежные завалы. Должна тебя огорчить, все остальные прибыли раньше, чем ты, как ни обидно это звучит для твоих хваленых гнедых.

Она поспешила к брату по натертому паркету, тот наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Я задержался, Джинни, потому что должен был кое-кого привезти. Познакомься с миссис Абигейл Сандерс. Миссис Сандерс, это моя сестра леди Реджина Остин.

— Как поживаете, леди Реджина? — пробормотала я.

— Добро пожаловать, миссис Сандерс, — последовал ответ.

— Миссис Сандерс упомянута в завещании Джорджа, — спокойно сказал Сэйвил, — и я решил, что ее присутствие необходимо при оглашении последней воли нашего кузена.

Легкое удивление отразилось на лице леди Реджины.

— Разумеется, ты совершенно прав, — согласилась она.

Воцарилось недолгое молчание. Я внимательно смотрела на леди Реджину, отмечая, что цветом волос и чертами лица она напоминает брата, только глаза у нее, насколько я смогла разглядеть, обыкновенные, карие, без золотистого оттенка.

— Будь любезна, Джинни, — сказал Сэйвил, — попроси миссис Феррер показать нашей гостье ее комнату.

— Я сама с удовольствием сделаю это, Ральф, — ответила Реджина, улыбнувшись мне. Улыбнулся и граф:

— В таком случав оставляю вас, миссис Сандерс, в весьма надежных руках. А теперь прошу простить меня.

И он направился в сторону, противоположную той, откуда появилась его сестра.

Я подавила желание крикнуть, чтобы он не оставлял меня, и взяв себя в руки смело двинулась вслед за леди Реджиной по сверкающему полу и не менее сверкающей мраморной лестнице, ведущей наверх.

По пути я подверглась вежливому заинтересованному допросу.

— Долго ехали, миссис Сандерс?

— Довольно долго, — ответила я. — На дорогах все еще снежные заносы, однако нам повезло: мы почти все время двигались по колее, проложенной почтовым дилижансом.

— О, как удачно! А где вы живете, миссис Сандерс?

— В Суррее. В городке Хайгейт.

Впрочем, я была уверена, что это название ровным счетом ничего не говорит моей собеседнице.

Мы были уже на самом верху лестницы и вступили в еще одну залу.

— Какая огромная! — невольно воскликнула я.

— В прежние времена, — сказала леди Реджина, — ее так и называли — большая приемная. Здесь принимали самых благородных персон.

Видимо, для этих персон, подумала я, и сделан мраморный пол, а потолок украшен изумительной лепниной; на обшитых панелями стенах красовались резные изображения крылатых коней, русалок, фантастических чудовищ. Особое внимание привлекал камин: его огромная труба была выложена черными, белыми и серыми мраморными изразцами с орнаментом, в котором причудливо переплетались гирлянды из каменных цветов и музыкальных инструментов.

Леди Реджина заметила, что я остановила взгляд на каминной трубе.