Продается дом - Дмитрий Яковлевич Оксенчук

на корточках, выпуская дым в печное пекло.

– Я поговорить хотел, – наконец произносит он.

Ну вот. Дошли до сути – усмехается про себя Арсений. И с одной стороны, жалко ему своего непутевого отпрыска, а с другой начинает внутри подниматься волна злости и негодования.

– Говори, я ж понимаю, что ты не просто в гости заскочил.

– Тут такое дело… – Витька подбрасывает в печь полено. Следом отправляет докуренную сигарету, встает. – Я взял один заказ. Крупный. Там контора занимается ставками.

– Ставками? – переспрашивает Арсений, смотря поверх очков на сына.

– Ну ставки на спорт, знаешь? Так вот. Они сейчас разрабатывают систему искусственного интеллекта для определения возможности выигрыша. То есть система коннектится к интернету, ищет определенную информацию – в новостях там, в блогах, на спортивных сайтах, и на основе нее делает выводы о том, на какие результаты лучше ставить. Понимаешь, о чем я?

– Я ж математик, как-никак. Примерно понимаю. Тема интересная. И что дальше?

– Они заказали мне разработку основного модуля этой системы, предоплата по договору только двадцать процентов. Я нашел уже команду – там два программиста, в связке работают, крутые ребята. Но стоят не дешево. Я не укладываюсь.

– Во что не укладываешься? Ты им дай двадцать процентов их зарплаты. Остальное по факту выполнения.

– Да они так не работают! Им надо пятьдесят процентов внести. А у меня еще всякие накладные расходы. Но контракт крупный, серьезно. На два миллиона! Если я его реализую, то смогу квартиру купить. Хотя бы в том же квартале, где снимаю сейчас. Или там долги закрыть. Это мой шанс, пап.

– И сколько же тебя нужно на предоплату твоим супер-спецам?

Витька нервно сглатывает, смотрит в пол:

– Пятьсот.

– Пятьсот тысяч рублей?

– Ну да.

– Подожди, Вить. Ты сколько отдашь программистам? Четыреста тысяч тебе дали предоплаты. Еще пятьсот ты найдешь. Итого девятьсот штук. Это половина от гонорара разработчикам. И сколько же у тебя рентабельности в твоем проекте? И где гарантии, что твои заказчики тебе заплатят?

– Нет, смотри! – Витька начинает ходить по кухни. – У меня предоплата в течение месяца, а я хочу сейчас уже начать работу, потому что сроки горят. Я сейчас оплачиваю пятьсот ребятам, потом получаю предоплату и закрываю этот долг почти полностью. Миллион я трачу, миллион получаю. Все круто, рентабельность – пятьдесят процентов!

– А почему предоплата так поздно? Ну дождись предоплаты и начинай работу, в чем проблема?

– Пап! Да я ж тебе говорю – сроки сжатые!

– А если не успеешь? Если что-то пойдет не так?

– Ну вот опять ты меня начинаешь учить жить, – всплескивает руками Витька. – Я ж не за советом. Я за помощью к тебе. Вполне конкретной. Материальной, так сказать! Как ты не понимаешь?

Арсению бы остановиться прямо сейчас. И Витьку остановить. Просто достать пачку денег из комода и отдать. И забыть. Но внутреннее упрямство не дает этого сделать.

– Ты думаешь, у меня есть такие деньги?

– Ну может как-то сможешь достать? Занять?

– Я два кредита плачу уже твоих. Помнишь?

– Да, конечно. И я предельно благодарен тебе за то, что выручил тогда. Но сейчас совсем другая ситуация. Это не какие-то игровые долги, это проект. Это шанс, я же говорю.

– Хорошо, Вить. Хорошо. Я думаю, что смогу найти эту сумму. Но с двумя условиями.

– Конечно! Да! Что нужно? – Витькино лицо озаряется счастливой улыбкой.

– Первое, – Арсений поднимается из-за стола. Он на ладонь выше сына, но худой, сухой, как старое дерево. – Ты перестаешь мне врать. Раз и навсегда. Второе – ты отправляешься на лечение. И проходишь курс реабилитации от и до!

Витька ошарашенно смотрит на отца.

– Ну вот, мои условия.

– Почему ты решил, что мне нужно какое-то лечение? – медленно и раздельно произносит Витя.

– У меня есть на это основания. И довольно серьезные.

– Лечение… Я, что, по-твоему наркоман?

– Ты игроман, сынок. Это, по сути, одно и то же.

– Какой еще игроман? С чего ты вообще взял? Ну иногда делаю пару ставок, так, ради интереса! Это не означает, что я больной псих.

– А я тебе и не говорю, что ты псих. Но то, что ты болен необходимо признать.

– Да не стану я признавать ничего! Это чушь какая-то! И ты еще вруном меня называешь? Приехали!

– Значит, насчет проекта ты не врешь?

– Нет конечно!

– Покажи копию контракта.

– Что?

– Копию твоего контракта на два миллиона. Где написано, что через месяц ты получишь двадцать процентов предоплаты.

– У меня нет его с собой. Почему такое недоверие!

– А где он? Контракт?

– В городе! Дома у меня!

– Пойдем.

– Куда?

– Садимся в машину и едем к тебе домой.

– Ты с ума сошел? Сейчас? На ночь глядя?

– Сейчас! На ночь глядя! – Арсений начинает орать. – Ты, мать твою, меня за дебила держишь? Контракт! Два миллиона! Предоплата программистам! Да скажи ты уже честно, как есть! Что проигрался в пух-и-прах, и теперь тебе через три недели надо отдать шестьсот пятьдесят штук бандитам, иначе они тебе ноги переломают!

– Чего-о-о-о? – тянет Витя, сжимает кулаки, верхняя губа вздрагивает.

– Того-о-о-о, – передразнивает Арсений. – Мне ж твои дружки сами позвонили и все объяснили. Вежливо так порекомендовали помочь тебе найти деньги, если мне не нужен сын-инвалид! Как же я устал, Витечка! Устал врать всем. Друзьям, родственникам, соседям! Что мой сын успешный человек, работающий в международной компании. И не приезжает не потому, что он игроман, которому насрать на отца, а потому, что он в командировках вечно. Ты ж у меня то в Вене, то в Будапеште! Некогда тебе в наш Мухосранск заехать!

– Да пошел ты в жопу! – цедит Витька.

Арсений хватает его за плечи.

– Витя! Витя! Опомнись уже! У меня есть хороший врач в этой теме! Обещай, что пойдешь лечиться!

Витя сжимает губы и резко, со все силы, толкает отца. Арсений отлетает, падает, ударяясь затылком о край умывальника. Сидит там на полу, трясет головой. Перед глазами все плывет.

– Ни-ког-да! – кричит Витька. – Я не псих!

Приложив неимоверные усилия, Арсений встает, ковыляет к комоду, достает из него пачку денег. Шестьсот тысяч. Показывает Витьке.

– Вот. Видишь? Деньги. Бабки. Налик. Я нашел их. Только хрен тебе, сына, а не деньги!

Он в два прыжка, вложив в них, кажется, последние силы, которые вообще остались у него в этой жизни, оказывается у печи, распахивает дверцу и швыряет пачку бумажек внутрь так, что она влетает в самое пекло, в самый жар, и там купюры рассыпаются, вспыхивают.

– Что ты наделал? – тихо лопочет Витька. – У тебя были деньги?

Арсений сползает на пол, прислоняется к горячему печному боку. Перед глазами совсем темно. Тяжело дышит, сердце едва колотится, пот выступает по всему телу. Он ищет большим пальцем правой руки пульс на левой.

Витька бросается к печке, едва ли не лезет туда голыми руками, но купюры уже или сгорели дотла, или обуглились так, что проку от них теперь никакого.

– Нет, – повторяет Витька. – Нет, нет, нет, нет… Как же так… Ведь