Перевёрнутая чаша. Рассказы - Галина Константинова

она еще страдала, не успела, она не пряталась по углам, ее не расстреливали, она не голодала.

Интересно, степень страданий как можно определить? С одной стороны, попала неизвестно в какое братство, заморочили мозги всякой ерундой. Правда, слов типа наставник нет в её обиходе. Но они не так много общались. Может, ей тоже внушают, что весь мир скоро рухнет и выжить смогут лишь те, кто занимается своим духовным возрождением, необходимое для посвящения в избранные. Да мало ли что может быть намешано в коктейле, который с жадностью пьют ищущие умы в этой непонятной стране! С другой стороны, тяга к познанию своего «я» всегда была у человечества. Этим нужно просто переболеть. Да, живёт не в самой богатой стране. Но ведь рядом живут миллионы таких, как она, и еще хуже. Этот Джеки, она ведь его не любит. Ну и что, не всем ведь женщинам дается всепоглощающее счастье. Что, что в ней такого, чтобы так безумно влюбиться? Чем больше пытаешься логически что-то объяснить, тем более запутываешься, устало подумал Глеб, отмечая, что рыдания прекратились.

На пороге нарисовался толстенький, самоуверенный, среднего роста брюнет.

– Джеки! – вот актриса, отметил с удовольствием Глеб, практически передавая ее с рук на руки.

– Хелло. Это кто? – он говорил отрывисто, даже как-то суетливо.

– Это Глеб Корнаковский, журналист.

– Ладно. Где твоя машина?

– Надо у этих спросить, – показала рукой Полина на входившего Алексея.

– Машина недалеко, только колеса у неё проколоты, извиняемся, задерживали, – держался он подобострастно, видно было, что ему накрутили хвоста, – У вас трос есть, я помогу прицепить?

– Разберемся, – Джеки уверенно зашагал к своей серебристой «десятке».

– Джеки, скажите, а какой сегодня день? – что это мне на ум взбрело про день спрашивать, параллельно подумал Глеб, усаживаясь в машину на заднее сиденье.

– Вторник.

– Опять вторник, Поленька, помилуй, я устал жить в этом дне!

Джеки подозрительно покосился на Полину, вставляя ключ зажигания. Она попыталась изобразить улыбку, однако получилась кривая такая усмешка, не лишённая двусмысленности. Алексей аккуратно примостился на заднем сиденье. Машина завелась, и он стал показывать дорогу. Выехали из деревушки, машина стояла в стороне от дороги, похоже, кто-то уже осмотрел ее на предмет изъятия деталей. Ладно, хоть не угнали, но видно было, что пробовали. Спасли проколотые шины. Однако магнитола исчезла.

– Работнички! Чёрт бы вас побрал! – Джеки вылез из машины. Он был сама энергичность и деловитость.

– Извиняюсь… – уже совсем жалобно промямлил Алексей.

– Ладно, в конце концов, начальство во всем виновато, вы всего лишь исполнитель. Помогите-ка мне.

Они немного повозились с узлами, Полина и Глеб все это время сидели молча в машине. Что ж, не буду я тебя напрягать с этими киноплёнками под названием «вторник». Хотя давно уже должна быть среда, если не четверг. Все-таки надо спросить.

– Поленька, так я был уже в издательстве, или мне снова туда нужно ехать и знакомиться с тобой?

– Молчи, я тебя умоляю. Джеки ничего не должен знать о наших приключениях.

– Хорошо, хорошо, поиграем ещё.

Джеки плюхнулся за руль, махнув рукой Алексею. Тот еще немного понаблюдал, как все получилось, и двинулся пешком обратно.

– Куда вас везти, Глеб?

– В гостиницу. В «Центральную». Я несколько устал.

– Хорошо.

Так они и въехали в город. Глеб поблагодарил и поднялся в номер. Минут через десять раздался звонок. Началось, подумал Глеб, но это был лишь Гельман. Как разместились, все ли хорошо, стандартный набор вопросов, нет ли у вас желания провести сегодняшний вечер в нашем скромном обществе? Да, разумеется, рассеянно отвечает Глеб и вспоминает, что дочка Гельмана хорошо знает Полину. А дочка ваша, Света, будет ли дома? Конечно, конечно. Я стал похож на детектива, отмечает про себя Глеб, веду расследование, все это похоже на старую совковую жизнь, которую я вёл десять лет назад. Да, поговорить со Светой я был бы очень рад, я ведь люблю встречаться с молодёжью, разумеется. Куча совершенно ненужных послесловий, наилучшие пожелания, отбой.

Часть 7

У Гельмана была обыкновенная трехкомнатная «хрущёвка». Начиная с прихожей, плотно забитой стеллажами с толстыми пылящимися журналами, Глеб почувствовал, что попал во что-то родное и хорошо знакомое. Стереотип – русский интеллектуал, обремененный обширной библиотекой, вымирающее племя… Стоп, он сюда не за ностальгическими воспоминаниями пришёл. Глеб почувствовал, что его мышцы напряглись, как у гепарда перед прыжком.

Именно так он себя приводил в боевую готовность, когда начинал в чем-то копаться. Объём работы всегда выглядит в начале очень туманно. Возникают сомнения – а стоит ли начинать, но после готовности гепарда к прыжку возврата нет, это Глеб хорошо знал. Теперь его уже ничего не остановит, он узнает все об этом туманном братстве, дело пахнет обычной уголовщиной, единственно, что его смущало, это отсутствие финансового интереса у организации. Это настораживало. Может, этот интерес неявный, или Полина что-то утаивает, а потом окажется, что все ее движимое и недвижимое имущество уже заложено и перезаложено, и она совсем нищая. Обыкновенное мошенничество.

Он вспомнил, как на заре перестройки заезжие бизнесмены, слетающиеся как бабочки на огонёк, в обновленную Россию, внушали нашим, отечественным, бывшим барыгам и спекулянтам, что-то вроде благоговейного восторга. Так и мосье Штолль, своим прекрасным русским произношением, покорил сердца.

В России тогда был пресловутый дефицит, не хватало детского питания, соков, растворимых кашек, а тут француз с неизменной улыбкой и чудесным контрактом. Никто и не усомнился, несмотря на немецкую фамилию, в его французском происхождении. Выгоды баснословные, договора заключены, почему-то он предпочитал конторы, снабжающие еще более голодную область. Наши завмаги потирают руки, предвкушая прибыль, господин Штолль ждёт предварительной оплаты на счета посредников, вагоны будут приходить буквально на днях, нашим снятся канары, однако, всё быстро рассеивается, без объяснений, как у Копперфильда, проходит месяц, другой, посредники имеют странные юридические адреса, на деле оказывающимися адресами бараков.

В этом массовом гипнозе французского обаяния участвовал одноклассник Глеба. Тогда он тоже напрягся и стал раскручивать всю эту историю. Правоохранительные органы разводили руками, а он смог его найти в Ленинграде, хотя все считали его давно выехавшим. Он даже с ним встретился, показывал подписанные контракты. Штолль, теперь Глеб не сомневался, явно немецкого происхождения, и даже, возможно, частично русского, смотрел на него прозрачным голубым взглядом и как будто ничего не понимал. Да, он что-то подписывал, какие-то документы на поставку, но денег не получил. Он тоже пострадал от этих посредников, которые как в воду канули. Позвольте, вы сами рекомендовали их почти как своих друзей, не успокаивался Глеб, да, да, но в бизнесе