Креативный «пятый альфа» - Ирина Ивановна Асеева

закончились, и я решил вытащить из шкафа бельё. На пол бросать нельзя, и я отнёс часть в стиральную машину. Остаток унёс в бак с грязным бельём – это лучше, чем его на пол бросить.

Надо было придумать ещё места для пряток, и я вспомнил, что в нижней части книжного шкафа лежат журналы. Если их убрать, столько места освободится!

Журналы отнёс в кабинет. Смотрю, Витька там целую мастерскую устроил. Художественную. На листочках рисовать ему надоело, он шкафы стал раскрашивать. И так ярко у него получается! Такое сочетание цветов Изольде Ивановне, нашей учительнице ИЗО, точно понравилось бы. Она знаток и ценитель современного искусства. А вот мама классику предпочитает. Ну ничего, если не понравится, стереть можно. Масляные краски ведь водой оттираются? Мои акварельные точно оттираются, только след иногда остаётся.

Когда родители и дядя с тётей вернулись, всё было в порядке. Усталая малышня спала. Ксюша уснула на моей кровати. Маша – в шкафу в прихожей: обувь мы оттуда тоже выгребли. Красивый разноцветный Витька спал на полу в кабинете. Но ему было тепло – он устроился на груде бумаги и журналов.

– Рано вы пришли, – небрежно сказал я, – могли бы ещё погулять. Мы играли, но всё было в разумных пределах.

Папа с каким-то странным лицом рассматривал кабинет. На шкафах красовался шедевр экспрессионизма. На бумагах, залитых масляными красками, спал Витька с потрясающе синими волосами. Из-под его рисунков местами выглядывал папин почерк. На полу, на журналах, на Витькиной спине лежали три сапога и два ботинка. Под головой у Витьки была мягкая тапочка.

– Да, – вздохнул папа, – ты, конечно, молодец. Жаль только, пределы разумного у нас с тобой разные.

Незабываемые эмоции

– Давай решайся. Завтра или никогда: последний день перед каникулами. – Вагон метро качнулся, Дима схватился за поручень, Лёва – за Диму.

– Думаешь, сработает? – Лёва посмотрел на друга с надеждой.

– Конечно. Девчонки – они же такие, странные. Мне сестра объясняла: хочешь встречаться с девчонкой – подари ей эмоции. Незабываемые.

Американские горки – вот незабываемые эмоции. У Лёвы до сих пор чешется застрявший в горле крик, когда он об этом вспоминает. Вот только зимой парк аттракционов закрыт.

Другую порцию незабываемых эмоций Лёва получил, когда с соседом по даче, Васей Хитровым, за яблоками ночью к злюке Кларе Михайловне ползали. Яблоки оказались похожими на хозяйку: мелкие и кислые. А чтобы было не так стыдно, пришлось следующей ночью ещё раз ползти – столько же сладкой медунички на крыльце оставить, сколько недозрелой антоновки утащили.

Яблок зимой тоже нет. Да и вряд ли Полина обрадуется предложению: «Давай ночью залезем в чужой сад. Ты этого никогда не забудешь. Обещаю».

Лёва вышел из метро и тут же замёрз. Ветер сметал снег с асфальта, пригоршнями кидал его в прохожих, в Тимати, который в чёрной футболке радостно улыбался декабрьскому холоду. Рядом с Тимати, которому неизвестный, но талантливый художник подрисовал тараканьи усы, висела другая афиша. «То, что надо», – решил Лёва.

Лёва не спал всю ночь. Конечно, Полина – девчонка компанейская, постоянно с кем-нибудь то в кино, то на каток ходит. И с мальчишками дружит так же, как с девчонками. Но, чтобы он, Лёвчик Ладушкин, пригласил её, нужен запас смелости за целый год. Вот Лёва и ворочался: то замерзал под тёплым одеялом, то в жар без него бросало.

Школа перед каникулами звенела от радости, Лёва звенел от собственной решительности. Главное, до вечера решительность не расплескать.

В коридорах уже выключали свет. У мальчишек заканчивался заряд на телефонах, когда девчонки вышли после репетиции. Дима отвлёк Олесю. Полина начала спускаться по пустой лестнице.

Лёва старался казаться как можно более раскованным. Догнал Полину двинул рюкзаком по голове, а когда та возмущённо обернулась, протянул билет:

– У меня один лишний. На завтра. Пойдёшь? И Полина согласилась. Взяла билет. Видимо, удар получился нужной силы.

Лёва онемел. Он репетировал небрежное безразличие на случай, если Полина скажет «нет». Импровизировать мозг отказывался. Лёва равнодушно развернулся:

– Ну и ладно. Не хочешь – как хочешь.

Чувствуя удивлённый взгляд Полины, на негнущихся ногах он шёл как можно более гордой походкой, в душе желая прямо сейчас изобрести машину времени.

В воскресенье Лёва умылся так, что нос блестел. Набрызгался папиными духами – пришлось открывать все окна в квартире. Хотел купить Полинке цветок, но решил, что это перебор. Ещё подумает, что влюбился.

В кинотеатр Лёва пришёл за час. Купил два стаканчика колы и большую банку попкорна, сел на мягкий чёрный диванчик. Руки тряслись. Попкорн запрыгивал в рот самостоятельно – ничем другим объяснить то, что к приходу Полины осталась треть банки, Лёва не смог. Он этот попкорн в руки не брал. Точно.

Всё, что придумывал Лёва для начала разговора, не годилось решительно. В голову лезли варианты: «Ты какой тип оружия предпочитаешь в ГТА?», «Ты знаешь, что в „Майнкрафте” можно построить самолёт, только он не будет садиться?» и, на крайний случай, «А ты умеешь печь блинчики? Давно хочу, но не знаю как». Хорошо, что Полинка пришла поздно – на экране появилось название фильма, когда они протискивались на свои места.

Все зимние каникулы Лёва думал о том, как вновь увидит Полину, что ей скажет. Он раз восемь собирался с духом, чтобы написать ей сообщение во «ВКонтакте», но дух собираться отказывался.

В первый учебный день на Лёву в фойе наткнулся довольный Дима:

– Получилось!

– Что получилось? – не понял Лёва.

– Полина девчонкам про фильм «Ужасы заброшенного склада» рассказывает. Вы же на него ходили?

– Нуда.

Освещение в школе превратилось в романтичное звёздное небо. Стенд «Новости современной физики» расцвёл умопомрачительными букетами. Учителя стали похожими на добрых фей.

Лёве хотелось бежать в класс вприпрыжку, но он сдержался.

– Девочки, это класс! Всем рекомендую.

Лёва подошёл ближе и загадочным голосом произнёс:

– Привет!

Девчонки на него не обратили внимания. Все четыре. Даже Полина.

– А с кем ты ходила? – спросила Света. Лёвины щёки стали пунцовыми. Интересно, она назовёт его по фамилии? Или сразу по имени?

Полинка глубоко задумалась. Левины ноги оторвались от пола на полмиллиметра и замерли.

– Слушай, а я не помню, – задумчиво протянула Полина. – После этого ещё столько всего случилось! Каникулы длинные. С кем-то из наших, точно. Может, с Мишей? Или с Колесниковым?

– Может, с Параплановым? – хихикнула Олеся.

Дима закашлялся.

– Нет, кажется. Но похоже. Близко.

– Значит, Ладушкин. – Маринка назвала Лёвину фамилию, и его сердце забилось часто-часто.

Лёва перестал доставать учебники из рюкзака, прислушиваясь