Креативный «пятый альфа» - Ирина Ивановна Асеева

и за вечер успевал столько, сколько его друг за два месяца не мог сделать.

– Хорошо быть магом! – вздохнули мы с папой, когда фильм закончился.

Утром мы с папой пили кофе. Папа наливал горячий кофе из блестящей турки в высокую чашку с надписью: «Кружка гения», а я вдыхал запах. Потому что детям кофе нельзя.

Не спать до полуночи, потому что про реферат, заданный месяц назад, забыл, – это пожалуйста. А кофе детям вредно.

Так вот, я нюхал папин кофе и сонно запихивал в себя кашу. Тут папа меня обрадовал:

– Димка, мне сегодня в издательство ехать. Хочешь, до школы подброшу?

Ещё спрашивает!

С папой ехать до школы – это целых полчаса. Можно поспать, можно успеть подготовиться к контрольной по русскому. Про неё я как раз помнил, только из-за реферата ничего не успел повторить. А повторять надо было параграфы с семнадцатого до двадцать седьмого. Мелочи, правда?

Папа сел за руль. Я забрался на заднее сиденье, пристегнулся и открыл учебник русского.

Проснулся я от папиного бормотания. Я посмотрел на свои колени: учебник был открыт по-прежнему на семнадцатом параграфе.

– Время работает на меня, – повторял папа, постукивая ладонями по рулю.

– Пап, ты чего?

– Застряли мы, Димка, – смущённо оглянулся папа. – Пробка такая, что ты в школу опоздать можешь.

Я обрадовался: контрольная первым уроком. Можно убрать учебник.

– Время работает на меня, – пробормотал ещё раз папа, и машина сдвинулась с места.– Работает, Димка! Это реально работает, – удивился он.

А я огорчился.

То есть это сначала я огорчился. А потом вспомнил, что я тоже немного волшебник, и тихо шепнул:

– Время работает на меня. Машина даже скорости не сбавила.

Я вспомнил Дамиана: чёрная длинная чёлка падает на один глаз, твёрдый взгляд и уверенность, что это он устанавливает правила. Я вообразил, что я – это он. Закрыл глаза, представил, что машины остановились, и повторил волшебную формулу.

Папа убавил звук магнитолы:

– Что ты сказал?

– С дорогой разбираюсь, – схитрил я. – Говорю, что время работает на меня.

– Молодец! – одобрил папа.

А я вспомнил, как сильно не хочу на контрольную по русскому, сконцентрировался и снова представил, как наша машина стоит в пробке. Закрыл глаза и увидел: вот стоим мы, и «ниссан» впереди не движется, и какая-то красная машина справа стоит тоже.

– Время работает на меня! – шепнул. И тут машина поехала медленнее. Ещё медленнее.

И встала.

– Нет у тебя волшебных способностей, Димка, – вздохнул папа после пяти минут стояния на месте.

Я улыбнулся и решил, что теперь точно можно поспать. Вот только смс-ку Лизе Семёновой, старосте, отправлю, чтобы она отметила, что меня нет по уважительной причине: «Застряли в пробке. На контрольную опоздаю».

Я уже засыпал, когда звякнул телефон: «СВ опаздывает тоже. Контрольная будет на четвёртом уроке».

Мне сразу спать расхотелось. Я с тоской посмотрел на серебристый «ниссан» впереди, на тётеньку, которая красит ресницы за рулём стоящего справа красного «шевроле». Вздохнул, открыл учебник на семнадцатом параграфе и произнёс: «Время работает на меня».

Дамиан же успел написать диссертацию. Может, и у меня получится?

Сложить и поделить

Я не трус, честно. Не боюсь хулиганов, бродячих собак и почти не боюсь темноты. Но когда на уроке гремит: «Парапланов!» – или тихо позвякивает: «А как думает Дима?» – я попадаю в другое измерение.

Там всё ватное и замедленное. Особенно мысли. Они ползут черепашьим темпом. И когда в лабиринте моей памяти черепашка-указатель из «Логорайтера» находит дверь комнаты, в которой скрыт правильный ответ, в классе раздаётся: «Парапланов, два» или «Дима, ты вообще домашнее задание делаешь?».

Спорить бесполезно. Я мечтаю взять учителей, посадить на черепашку и покатать по хранилищам моей головы, чтобы они убедились: я всё знаю.

Правда, там бардак. Представляю, как Лилия Геннадьевна, чихая, разбирает блоки из «Майнкрафта», чтобы достать из кладовки моей памяти листок с правилами употребления Past Simple.

И в момент, когда она уже взялась за него, ей на голову лягушка-липучка в красной каске сваливается. Когда я английский учу, эту лягушку в руке сжимаю. То пополам согну, то башку ей закручиваю – от этого учится лучше. Только теперь лягушка в кладовке с английским сидит и о себе напоминает.

Неделю назад из-за этой лягушечки я в историю вляпался. Точнее, вляпался из-за Жанки, а лягушечка помогла. Вот только помогла мне или Жанке, я пока не решил.

Стою я после уроков в коридоре – думаю: до робототехники спрятаться и на телефоне поиграть или на продлёнку пойти и русский сделать. Смотрю, Жанка идёт, Викину резинку для волос в руках теребит: растягивает, щёлкает по собственным пальцам. Значит, ей скучно: жертву ищет.

Я взял рюкзак и, стараясь выглядеть беззаботно, спиной к ней повернулся и к лестнице пошёл.

– Стой, Парапланов! – Жанкин голос припечатал, как снежок, который на самом деле ледышка.

Подбежала, оглядела меня, выискивая, за что бы зацепиться, и заявила:

– У тебя, Парапланов, страх публичных выступлений. Я тобой займусь. Бабочки в животе порхать будут после моих тренировок.

Я был против. Но Жанке это лучше не говорить – точно не отлипнет. А так оставалась надежда, что на что-нибудь другое переключится.

Вообще, если сложить Жанкино бесстрашие ляпать что угодно кому угодно и мой страх отвечать на уроке, хорошенько перемешать, а потом пополам поделить, как раз получатся два гармонично развитых человека. Вырасту – изобрету машину для смешивания характеров.

На следующий день Жанка ко мне близко не подходила, и я расслабился. Мы пришли вместо музыки в актовый зал – готовиться к новогоднему концерту. Я встал позади всех и уткнулся в телефон.

Я смотрел в прицел лазерного ружья и медленно шёл по улицам полузаброшенного города. Кто-то схватил меня за рукав и вытолкнул вперёд. Жанкин голос сказал, что я – доброволец.

Из-за угла блеснул выстрел. Мир на экране телефона перевернулся, лазерное ружьё упало на асфальт. Жизненные показатели слились до нуля, ноги моего героя содрогались в агонии. В моём животе при виде сцены что-то содрогалось вместе с ними. И это были не бабочки.

Всё оказалось не так страшно: роль досталась хорошая, надо всего лишь орать и убегать. Это я умею. Надо только представить, что привидение протягивает мне тест по русскому, а потом из складок белого балахона достаёт итоговую по английскому, и ужас получится вполне убедительно.

Я решил, что Жанка, довольная своей подставой, отстанет от меня. Пятым уроком была история, а я дома учебник не открывал – в «Сливки шоу» на YouTube как раз