Кишиневское направление - Виталий Гладкий

Западнее города Седлец наши войска овладели городом Калушин, а также с боями заняли более 30 других населенных пунктов, в числе которых Нивиска, Земаки, Чарновонж, Сенна, Слухоцин, Грошки и железнодорожные станции Кошевница, Мрозы. Наши войска взяли в плен командира разбитой 73-й немецкой пехотной дивизии генерал-лейтенанта Франек вместе с его штабом.

На других участках фронта – без существенных изменений».

Отступление 2

Лейтенант Маркелов

Командир полковой разведки капитан Бережной изучал новую директиву командующего войсками. Это был крепкий седоволосый мужчина лет сорока пяти, подстриженный «бобриком». Его ладная подтянутая фигура выдавала в нем профессионального военного.

Мало кто знал, что Бережному довелось повоевать и в Испании[26], и с финнами[27]. На этот счет капитан не очень распространялся. Может, потому, что после испанской кампании Бережного за что-то разжаловали. Но не посадили в лагеря, как некоторых его боевых товарищей.

Бережного призвали на службу уже перед самой войной с немцами; даже награды вернули. Вышло что-то вроде амнистии. Но в звании все-таки понизили…

Пакет из штаба принес вестовой Валиков. Капитан «за хорошую службу» угостил его крепким чаем и галетами, и теперь вестовой хрустел ими в углу блиндажа, примостившись на низеньком топчане.

Валиков не торопился возвращаться в штаб, мудро рассудив, что торопиться туда не следует, – полк находился в тылу, на отдыхе, и как раз получал пополнение – потому что до вечера еще далеко, на улице мороз, а ноги и так уже гудят от усталости.

«…Организовать систему войскового и артиллерийского наблюдения, – читал Бережной. – Иметь в каждой роте и батальоне специальных, хорошо подготовленных наблюдателей; в полках и дивизиях иметь офицерские наблюдательные пункты. В ночное время выдвигать слухачей в непосредственной близости к противнику, обеспечив их надежными средствами сигнализации.

Практиковать на наиболее ответственных направлениях, особенно на плацдармах, организацию офицерского наблюдения от штабов армий. Эти наблюдательные пункты связать со штабами армий телефонами, обеспечив возможность быстрой передачи с наблюдательного пункта в штаб армии всех данных наблюдения.

На всех наблюдательных пунктах, начиная от роты, обязательно вести журналы наблюдения. Все новое, что будет выявлено на стороне противника, немедленно наносить на схемы противника и на артиллерийские схемы целей.

Схемы противника иметь командирам всех степеней, начиная от командира взвода до командира полка. Командирам дивизий и командирам корпусов, а также командующим армиями иметь крупномасштабные карты, на которые систематически наносить данные о противнике, получаемые от всех видов разведки.

Наилучшим способом разведки противника в обороне является захват контрольных пленных, на это дело обратить особое внимание.

Контрольных пленных захватывать не вообще, а именно там, где это нужно, и именно тогда, когда это нужно для выяснения той или иной неясности.

В полках и дивизиях создать из состава разведывательных подразделений специальные войсковые группы для захвата пленных. В состав этих групп отобрать лучших бойцов и сержантов и специально тренировать их в действиях по захвату пленных в различных условиях…»

На этом пункте глаза капитана сузились и он начал читать вслух – чтобы лучше осмыслить сухие формулировки директивы:

– «При разведывательных отделах штабов армий создать одну или две такие группы за счет запасных полков и обучить их настолько отлично, чтобы их действия являлись показательными для разведывательных органов дивизий и полков.

Все выделенные группы поставить в привилегированное во всех отношениях положение. В результате этих мероприятий добиться, чтобы не могло быть случая, когда задачи, поставленные по захвату контрольных пленных, не были бы выполнены…»

– Валиков, поди сюда! – позвал он вестового. – Ты там не уснул?

– Никак нет! Здеси я! – ответил Валиков, торопливо запихивая в карман недоеденную галету.

– Будь добр, позови Горина.

– Ужо бягу…

Валиков накинул на плечи ватник и вышел из блиндажа.

Минут через десять пришел помощник начальника разведки старший лейтенант Горин. Он был черноволос, в очках и сильно смахивал на школьного учителя, который попал в армию по недоразумению. Впрочем, почти так оно и было. До войны Горин работал преподавателем на кафедре иностранных языков.

– Извини, что разбудил, – сказал Бережной, отрываясь от бумаг.

– Ничего. Я уже не спал, а дремал…

Горин подошел к печке, насыпал в кружку заварки и налил кипятку.

– У меня есть две новости… – начал Бережной.

– Я так понимаю, что одна хорошая, а вторая – плохая. И ты не знаешь, с какой начать. Ну что же, грузи для завязки разговора плохую.

– Семен, хорошие новости у нас пока большая редкость.

– Хочешь сказать, что обе новости хреновые?

– Именно.

– Лучше б ты меня не будил…

– Я бы рад. Но прибыло пополнение. А это уже не только моя, но и твоя парафия.

– Так что там у тебя? – Старший лейтенант начал проявлять нетерпение.

Он уже окончательно избавился от сонного настроения, и в его черных глазах засверкали лиловые огоньки.

– Нам приказано создать спецгруппу, в состав которой должны войти лучшие наши разведчики с отменной физической подготовкой, знанием немецкого языка и солидным боевым опытом.

– Давно пора, – философски ответил Горин. – В нашей разведроте можно назвать настоящими разведчиками-профессионалами не более чем пять-шесть человек. Остальным тянуться до их уровня и тянуться. Для выполнения спецзаданий нужны асы. А то мы разбавляем густой кисель ключевой водой, и в итоге получаем большие потери личного состава.

– Ты ничего не понял. Спецгруппа будет работать на штаб армии. В нашем подчинении она останется лишь номинально. Паек, вещевое довольствие, боезапас, теплая землянка… и санчасть, если понадобится. Вот и все наши заботы о спецгруппе. Ну и, возможно, они будут выполнять некоторые наши задания. При этом, судя по всему, постановку задачи нужно будет согласовывать с разведотделом штаба армии. А если быть совсем уж точным, то с начальником штаба генерал-майором Иваном Ивановичем Варфоломеевым. Вся разведка в его непосредственном подчинении. А меня, между прочим, бросает в дрожь, когда я слышу его голос.

– Да ладно тебе… Не так страшен черт, как его малюют. Но вообще это плохо. Я так понимаю, придется отдать лучших… – Горин посмотрел на Бережного с хитрецой.

– Семен, брось свои левые штучки! Ты на что намекаешь? Такой номер не прокатит. Мы должны отдать самых-самых. Понял? Вот и весь сказ. Иначе нас возьмут за кадык и на цугундер. Ты же знаешь Ивана Ивановича. Он хитрый и проницательный как змей. И не посмотрит на наши боевые раны и что вся грудь в орденах и медалях.

Горин тяжело вздохнул, покрутил головой и стал сосредоточенно прихлебывать круто заваренный чай.

– Только вот беда – где найти опытного командира группы? – Бережной вопросительно посмотрел на Горина. – Рискиев и Попов – в госпитале, а Серегин… пусть земля ему будет пухом. Все. На этом комсостав с большим боевым опытом у нас закончился. Татарчук? Он всего лишь старшина. Нужен офицер.

– Так и доложим, – буркнул Горин. – Пусть поищут в других частях.

– Э-э, нет, брат. Таким макаром дело не пойдет. Нам чужих не нужно. Ты ведь знаешь, как трудно они приживаются. Тянет к своим ребятам, с которыми они и щи одной ложкой хлебали, и в огонь рядом шли.

– Ты прав… Ладно, не бери в голову. Что-нибудь придумаем…

Бережной занимался пополнением. По его просьбе в разведроту направляли наиболее грамотных, хорошо развитых физически молодых парней. Те, кому перевалило за тридцать (это Бережной знал благодаря собственному опыту) плохо переносили огромные нагрузки, которые выпадали на долю фронтовых разведчиков. Из-за этого было много потерь.

«Маркелов Алексей Константинович, 1924 года рождения, русский, комсомолец, воинское звание младший лейтенант…»

Капитан Бережной оторвался от бумаг и с неожиданным интересом посмотрел на стройного юношу, который «ел» глазами начальство.

«Птенец… – Капитан вздохнул, вспомнив свою лихую молодость. – Ускоренный выпуск. А смотрится неплохо». Окинув с головы до ног ладную широкоплечую фигуру Маркелова, он сказал:

– Здесь написано, что вы владеете немецким…

– Так точно, товарищ капитан! Владею.

Бережной хотел было сделать офицеру замечание, чтобы тот несколько приглушил свой крепкий, хорошо поставленный голос – фронт не училищный плац, – но передумал: месяц на передовой, и от теперешнего лоска и прыти мало что останется.