Кишиневское направление - Виталий Гладкий

Плененный шмель удвоил усилия, чтобы освободиться из липких объятий паутины. И у него начало получаться. Пригода, восхищенный его бойцовскими качествами, решил помочь отважному красавцу. Он оборвал тонкой веточкой паутину, и шмель, победно жужжа, улетел в синее небо.

И в этот момент рядом с Пригодой раздался чуть слышный шорох и чье-то тяжелое дыхание. Не поворачивая головы, Пригода скосил глаза и замер – в нескольких метрах от него лежал немецкий солдат!

Крепкие волосатые руки гитлеровца сжимали окуляры цейсовского бинокля, каска была утыкана пучками травы и ветками. Немец пристально вглядывался в сторону макетов – туда, где орудовали Татарчук и Ласкин.

Пригода, затаив дыхание, медленно потянул кинжал из ножен. Прикинул еще раз расстояние до гитлеровца, слегка приподнялся, готовясь к прыжку, быстро окинул взглядом окрестности – и снова застыл неподвижно: немного сзади, среди кустов, он заметил еще двух солдат с автоматами наготове.

Тем временем немец с биноклем, видимо, удовлетворенный увиденным, поднял вверх раскрытую пятерню и, на миг повернувшись лицом к Пригоде, быстро и ловко пополз назад; куда-то пропали и два других солдата.

Петро едва дождался сигнала на отход. Он отбросил ветки, которыми замаскировался, и, сначала ползком, а затем пригибаясь почти к земле, с удивительным для его крупного тела проворством побежал к месту сбора разведгруппы. Все уже собрались вместе, когда Петро выскочил из кустов – его пост был самый дальний.

Пригода, не глядя на заросли вокруг небольшой полянки, где расположились разведчики, медленно подошел к остальным и, изобразив улыбку, тихо сказал:

– Хлопци, сыдить тыхо, нас окружають…

Все на миг оцепенели. Но привычка к самодисциплине возобладала над другими чувствами и эмоциями, и никто из разведгруппы даже не шелохнулся. Первым пришел в себя Маркелов.

– Уходим по одному, – приказал он, стараясь выглядеть беззаботным и довольным «докладом» Пригоды. – Идем без спешки! Степан, береги рацию. Направление – сосновая роща. Друг друга из виду не упускать.

Разведчики скрывались в зарослях так, словно тонули по своей доброй воле в стоялой воде – совершенно бесшумно, так, что ни один листок не зашелестел, ни сухая ветка под ногами не хрустнула. Порядок движения остался прежний. Замыкающим шел Ласкин. Все его чувства и реакции были обострены до предела. Казалось, что лес он просвечивает взглядом – как рентгеном.

Когда сбоку, буквально в нескольких шагах, среди ветвей мелькнули чьи-то холодные настороженные глаза, он едва придержал палец на спусковом крючке автомата. Раньше Ласкин не заметил бы эти две голубые льдинки, заплутавшиеся в зелени. Но теперь он различал каждый древесный побег в отдельности, каждый нарост на стволе дерева, встречающегося по пути, каждую былинку под ногами…

Короткий привал устроили в ложбинке на вершине небольшого холма, поросшего молодым сосняком. Роща хорошо просматривалась, и разведчики почувствовали себя в относительной безопасности.

– Татарчук, рассказывай! – бросил Маркелов еще на подходе к холму.

– Танки были на этих позициях не позже вчерашнего дня.

– Ты уверен?

– Вполне. Следы траков на дороге убрали при помощи волокуши, а затем пустили грузовики и мотоциклы. Здесь у них почти чисто, если не очень присматриваться.

– Что еще?

– Несколько свежих окурков, пряжка от комбинезона, оброненная недавно, в одном месте танк выехал на обочину и слегка ободрал кору на деревьях. В двух местах, видимо, при дозаправке, пролито горючее.

– Все?

– Нет. В лесу обнаружили добротный блиндаж, очень хорошо замаскированный, вместительный. Наверное, укрытие для танковых экипажей. Но самое главное заключается в другом: фрицы оставили там постели! Лишь скатали их в скатки. Забыли по запарке? Вряд ли. Это немцы-то… Да и куда им так сильно спешить. Дальше мы не осматривали – не было времени. Пожалуй, все.

– Пригода!

– Бачыв фрица, як оцэ вас!..

И Петро в нескольких словах рассказал об увиденном.

– Говоришь, тот самый часовой, который по идее должен в это время быть в двух часах ходу отсюда? Не ошибся? – недоверчиво спросил Маркелов.

– Ни! – уверенно ответил Пригода. – Шо я, зовсим дурный?!

На этот гипотетический вопрос никто даже не подумал отвечать. Все смотрели на Маркелова – ждали его команды. Несмотря на молодость, – старлей был моложе всех – он мыслил как умудренный сединами мужчина. Может, потому, что Маркелов боялся ударить в грязь лицом перед своими старшими товарищами, он никогда не принимал скоропалительных решений.

– Та-ак… – протянул старший лейтенант.

Маркелов неожиданно почувствовал, как в груди шевельнулось чувство, похожее на страх. Тревожно сжалось сердце, трепыхнулось больно, и сильно застучало, все учащая и учащая частоту ударов.

Неужели все это время они передавали в штаб дезинформацию?! Неужто его догадка верна? От этой мысли Маркелову едва не стало дурно. Он побледнел.

– Деза… – словно подслушал его мысли, коротко отрубил Кучмин.

– Я тоже так думаю, командир, – отозвался и Татарчук. – Они нас как щенков к проруби ведут. Что делать будем?

– Связаться со штабом и передать им… – начал было Степан.

– Что мы снабжали их сначала дезинформацией, а теперь начнем предлагать свои домыслы?! – с горечью перебил его старший лейтенант. – Так? Кто теперь может поручиться, что наши сведения соответствуют действительности?

Маркелов задержал взгляд на Кучмине.

– Ты поручишься? Или ты? – обернулся он к Ивану Татарчуку.

– Так что же тогда делать? – растерянно спросил Татарчук.

– То же, что и до этого, – идти по маршруту. Потому что, если мы сейчас повернем обратно для проверки разведданных, наши «телохранители» на этот раз нас не упустят. Пусть они продолжают считать, что все идет по их плану. Но – до поры, до времени…

Теперь Маркелову стали понятными и «нерешительность» эсэсовцев, которые, после того как оттеснили разведгруппу на нужное для них направление, убрались восвояси, уступив место, судя по всему, опытным контрразведчикам вермахта; и усиленные заслоны, которые и в самом деле были непроходимыми, поскольку для разведгруппы был определен совсем другой маршрут; и удивительное затишье все эти дни в тылу гитлеровцев… И, наконец, дрессированные собачки полковника Дитриха, отличающиеся молчаливостью во время работы, у которых вдруг ни с того, ни с сего прорезался голос. Ищеек с «голосом» специально включили в группу преследования, дабы разведчики могли своевременно услышать их и убраться восвояси, но только в нужном гитлеровцам направлении.

Нет, нужно во что бы то ни стало проверить разведданные! Хотя бы выборочно, если немцы не дадут до конца довести задуманное.

– Подходят, командир, – доложил Ласкин.

Он наблюдал за рощей в бинокль.

– Здорово маскируются, гады! – сказал Ласкин со злобным восхищением. – Даже ветки не шевелятся.

– Спецы… – злобно буркнул Кучмин. – Мало мы их резали… Сделать бы засаду.

– Пусть еще немного поупражняются, – сказал Маркелов и развернул карту. – Подойдите сюда! Смотрите и запоминайте…

1 августа 1944 год. Из сводок Совинформбюро. «Западнее и юго-западнее города Псков наши войска продолжали вести наступательные бои, в ходе которых заняли более 60 населенных пунктов, среди них крупные населенные пункты Боровенки, Шелехова, Беяс, Яунанна и железнодорожная станция Лытэне.

Северо-западнее и западнее города Даугавпилс (Двинск) наши войска с боями заняли более 200 населенных пунктов, среди которых город Ливани, крупные населенные пункты Дигная, Слотас, Рубене, Асаре, Гарсене, Дидсоле, Рокишкис, Жиобишкис, Панделис и железнодорожные станции Дигная, Рокишкис, Гинджуляй.

Северо-западнее и западнее города Иелгава (Митава) наши войска овладели уездным центром Латвийской ССР городом и железнодорожной станцией Тукумс, городом и железнодорожной станцией Добеле, а также с боями заняли более 100 других населенных пунктов, в том числе Клапкалнс, Джуксте, Беремуйжа и железнодорожные станции Правину, Слампе, Джуксте, Будас, Ливберзе, Бракшти. Таким образом, наши войска перерезали все пути, ведущие из Прибалтики в Восточную Пруссию.

Войска 3-го Белорусского фронта, сломив упорное сопротивление противника, штурмом овладели оперативно весьма важным узлом коммуникаций и мощным опорным пунктом обороны немцев – городом и крепостью Каунас (Ковно), а также с боями заняли более 300 населенных пунктов, среди которых крупные населенные пункты Ганусевичи, Вендзягола, Антогини, Бобты, Рынгвальдышки, Азерес, Юра, Богата, Дыдвиже, Гиже, Сусники, Видэгайлы и железнодорожные станции Ольксняны, Мажуце.

Западнее и юго-западнее города Бельск наши войска заняли более 100 населенных пунктов, в том числе крупные населенные пункты Пятково, Топчево, Глинники, Брянск, Рудка, Лемпица, Стадники, Дрогичин.