Лирик против вермахта (СИ) - Агишев Руслан

— Выходи!

Натянув на лицо маску абсолютного спокойствия, вышел из полумрака на свет. У края вагона мягко спрыгнул на перрон. Обоих командиров, что его встретили, Мишка уже видел через щелку в досках. Тот и другой не старше двадцати пяти — двадцати семи лет, а значит, многое в этой жизни еще не видели. И куда таким тягаться с тем, кто в шоу-бизнесе чувствовал себя, как рыба в воде⁈

— Что, довольны? — Мишка не обвинял. Упаси Боже так разговаривать с командирами, только разозлишь. Он лишь спрашивал, но так, что сразу чувствуешь себя виноватым. — Арестовали пионера, между прочим награжденного особой наградой [ пусть это всего лишь грамота райкома партии, но зачем об этом знать двум командирам]… Заперли его в темном вагоне, как преступника… Наставили ему синяков по всему телу [ часовой чуть-чуть помял при задержании]… Пугали расправой и даже расстрелом [ а вот это истинная правда]…

Говорил мерно, словно гвозди забивал. При этом не забывал отслеживать эмоции, благо люди здесь не привыкли их скрывать. Нередко, все на лице было написано. Вот и сейчас ясно ощущалось их смятение, и даже растерянность. А, значит, пришло время вытащить главный козырь — знакомство с генералом Коневым!

— Интересно, а что скажет на это все Иван Степанович? — прямо так, по-свойски, и назвал генерала Конева. Пусть теперь думают, а неспроста ли это. — Вы ведь забрали у меня часы? А это ведь его подарок. Он, между прочим, его от самого товарища Сталина получил. В Кремле с ним встречался на празднование дня Великой Октябрьской революции, руку жал…

А вот уже был не козырь, и даже не джокер. Тут скорее ударом битой по лицу попахивало. Эффект, по крайней мере, был очень похожим. Капитан-артиллерист просто окаменел. Стоял весь бледный, в глазах растерянность. Лейтенант явно слабее оказался: щека задергалась и глаза, как шары стали. В это время и в этом месте, если поручкался с товарищем Сталином, то, считай, индульгенцию получил. Такой встречей десятилетиями козыряли, рассказывали, как о великом достижении.

— Получается, вы подарок товарища Сталина отобрали, — жалко, конечно, их было, но дожать следовало. Ведь, на кону стояло слишком многое, чтобы миндальничать. — Нехорошо, очень нехорошо…

В этот момент сбоку от парня послышался сдавленный вздох и следом странный грохот, словно что-то свалилось. Мишка обернулся, и чуть не вскрикнул — один из часовых, что вагон охранял, в обморок упал. Похоже, слышал весь разговор от первого и до последнего слова, и этим сильно впечатлился.

Затянувшуюся паузу первым прервал Флеров. Капитан, судя по всему, успел немного повоевать, а, значит, со стрессом лучше справлялся.

— Ошибка могла произойти товарищ… э-э… пионер, — артиллерист осторожно подбирал слова. — На эшелоне секретная техника, поэтому и меры безопасности усилены… Думаю, мы во всем тщательно разберемся. Так ведь, товарищ лейтенант?

Лейтенант в ответ неуверенно кивнул:

— Обязательно разберемся… Может пока чайку?

Теперь Мишка кивнул. Мол, обязательно выпьет. А если будут какие-нибудь печенюжки, то и похрустит ими.

Через пол часа, когда эшелон с заходом солнца тронулся в путь, Мишка уже сидел в отдельном купе и пил сладкий чай с баранками. Часы, которые так удачно оказались с ним, лежали рядом.

— Кстати, а куда мы все-таки едем? — после очередной чашки чая до него дошло, что перед ним нарисовалась еще одна проблема. — Что-то на Москву все это совсем не похоже. Уж не на запад ли?

Глава 8

Забурлило

* * *

Как это ни странно прозвучит, но все «бурление» началось с самого верха, а не снизу, как обычно. Едва докладная записка наркомата иностранных дел об организации выезда делегации в Североамериканские Соединенные штаты с агитационной целью оказалась на столе у Сталина, как тут же последовал вызов в Кремль наркома Молотова.

Вячеслав Михайлович оказался в приемной уже глубокой ночью, когда закончился очередной тяжелый день войны, и наступила короткая передышка.

— Вы, хорошо поработали, товарищ Молотов, — одобрительно прогудел Верховный, как и всегда в последние дни, застыв у карты военных действий. — Уверен, что простые американцы не понимают характер современной войны и тот масштаб тяжких испытаний, которые выпали на долю советского народа. Напомнить об этом, будет очень правильным, а, главное, своевременным делом. Как только мы добьемся сочувствия общественности — обычных людей, американское правительство обязательно зашевелится быстрее. А то мы до сих пор слышим от них лишь пустые уверения в поддержке, простая болтовня, от которой нам не холодно, не жарко.

Молотов, стоя у стола, молча кивал. Ему, как наркому иностранных дел, все это было особенно хорошо знакомо. Действительно, пока Советский Союз истекал кровью и враг рвался к сердцу страны, они лишь десятками получали правительственные телеграммы и депеши со всех концов мира с уверениями в поддержке. Поразительно, но единственной странной на сегодняшний день, то есть на середину июля 1941 года, которая оказала им реальную и безвозмездную помощь, была Монголия. Эта крошечная страна со средневековой экономикой и небольшим населением уже за первый месяц войны собрала почти триста килограмм золотых украшений, поставила на фронт более шестисот тонн мяса скота, передала почти двадцать тысяч лошадей! Поневоле задумаешься, кто настоящий союзник, а кто так — с боку припеку.

— Вячеслав Михайлович, вам надлежит в самые короткие сроки заняться всей организацией. Через два месяца, максимум через два с половиной, советская делегация с тщательно подготовленной программой мероприятий должна выехать сначала в Североамериканские соединенные штаты, затем в Великобританию. Я не говорю об открытии второго фронта, но нам срочно нужны поставки военной техники — танки, самолеты а, главное, грузовые автомобили.

Он вопросительно посмотрел на Молотова. Мол, все понял? Тот сразу же раскрыл бумажную папку, что все это время держал под мышкой, и положил ее на стол. Вытащив из нее пару листков, протянул Сталину.

— Я взял на себя смелость подготовить предварительный список членов делегации, а также набросал перечень некоторых мероприятий — встречи с коллективами американских предприятий, преподавателями вузов, сотрудниками учреждений и ведомств.

Знакомясь с документом, Верховный то и дело многозначительно хмыкал. Судя по тону содержимое ему нравилось.

— … Старший лейтенант Колобанов Зиновий Григорьевич… герой-танкист, двадцать два подбитых танка лично и сорок три в составе взвода… Хороший пример советского война, — он поднял взгляд, одобрительно кивая при этом. — Американские рабочие должны видеть, как умеют сражаться советские воины. Это хороший выбор, товарищ Молотов.

Отдельно Сталин остановился на фигуре советской актрисы Любови Орловой, к которой всегда питал самые нежные чувства. Вот и сейчас на его губах заиграла легкая улыбка. По ее кандидатуре у него тоже не было никаких возражений. Зная пристрастие простых американцев к женским образам, воспетым Голливудом, фигура Орловой несомненно вызовет не просто интерес, а фурор. Последнее позволит придать делегации не только мужественный, но и одновременно женственный ореол.

— Гм… — вдруг споткнулся он на следующей фамилии. — Старинов Михаил Ильич… Детский фонд обороны… Гм… Хорошо.

Верховному явно понравилась эта идея. Он даже несколько раз повторил «Детский фонд обороны», словно проверял, как это звучит на слух.

— … Товарищ Сталин, уже открыт специальный расчетный счет, куда перечисляются средства. Я проверил: на сегодняшний день прислано около ста тысячи рублей.

Сумму Молотов выделил голосом. Размер перечисленных средств, и правда, впечатлял. На поступившие деньги уже сейчас можно было построить средний танк Т-60, а то и два.

— Так, Вячеслав Михайлович, — Сталин решительно отложил в сторону листок. — Этому почину дать «зеленый свет». Проследите, чтобы наша печать, партийные и советские органы приложили максимальные усилия для освещения данного почина. Повторяю, максимальные усилия! И первый танк обязательно назвать, как попросили, — «Малютка». Этому пионеру отправим благодарственную телеграмму за моей подписью. Еще раз, как его зовут?