Лирик против вермахта (СИ) - Агишев Руслан

— До поезда еще уйма времени…

Мишка посмотрел на часы — подарок генерала Конева. Ждать нужно было до полуночи. На остальные эшелоны, что едва ли не каждый час проходившие через станцию, лучше было не соваться. Войсковые, забитые личным составом и техникой под завязку. Проводники там даже не разговаривали, молча закатывали глаза. Мол, уйди с моих глаз.

— Ладно, подождем. Подождем и перекусим, чем Бог послал. Кстати, а что нам Бог послал?

Нашел укромное местечко за старой телегой, нагруженной сеном, и устроился там. Спокойно и удобно следить за приходящими и уходящими поездами. Что еще нужно, чтобы скоротать время до поезда?

— Ого, а нормально так послал…

В сумке, что собирала мать, было много чего. Два каравая душистого ржаного хлеба, аккуратно завернутого в чистый кусок полотна. Три крупные очищенные луковицы, от запаха которых сразу же глаза начинали слезиться. В самом низу лежала вареная картошка в глубокой тарелке, прикрытая тонкой дощечкой. Еще, судя по одуряющему аромату, где-то прятался кусок копченого сала. Похоже, отец поделился своими запасами.

— Ну, батя, красавец! Черт, слюнями все испачкал…

Надо ли говорить, что вскоре начался жор. Молодой организм после всей этой суеты заставлял даже не есть, а жрать. Собственно, это он и делал. А чего волноваться-то? Через сутки будет в столице, а там голодным точно не оставят.

— Уф, хорошо, — подложив под голову похудевшую сумку, парень завалился в солому. — Теперь можно и покумекать.

А подумать точно было о чем. Пришедшее из редакции газеты «Пионерская правда», письмо такие перспективы перед ним открывало, что дух захватывал. Было абсолютно ясно, что там обеими руками ухватились за него. Почин со сбором денег на постройку танка был моментально оценен и признан заслуживающим внимания. Больше того, они даже звучное название придумали — Детский фонд обороны.

— Предлагают по радио выступить. Похоже, раскручивать будут… Хорошо, очень хорошо. Известность мне не помешает. Можно будет так подняться, что мама не горюй… А…

Широко зевнул, аж за ушами затрещало. От сытости с неимоверной силой потянуло в сон. Вдобавок солома под боком была такая мягкая-мягкая, что голова сама собой падала.

— А прикорнуть ли мне часок другой? Все равно до поезда еще долго, — и сам же себе ответил. — Можно.

Сказано — сделано. Голову пристроил на сумке. Подтянул ноги к животу, свернулся калачиком, как уже привык, и провалился в сон.

Спал беспокойно. Часто ворочался, отчего соломой покрылся с головы и до ног. Все время снилась какая-то непонятная белиберда, от которой то сердце сжималось, то мурашки по спине бегали.

Словом, не выспался толком. Проснулся, а казалось, и не спал вовсе. Голова чугунная, в глазах песок.

— Черт… Лучше бы и не ложился, — с трудом оторвал голову от сумки. Смахнул солому с волос, а то на лешака больше похож, чем на человека. — С этими поездами, как в кузне спать. Все грохочет, скрипит.

Со станции как раз очередной эшелон отходил. Грохот его колес, скорее всего, и разбудил парня.

— Кстати, а сколько сей…

Не договорив, высунулся из-за повозки. По путям, и правда, двигался какой-то поезд. В густом дыму показался огромный черный паровоз, тянувший длинную череду вагонов. Товарные вагоны шли вперемешку с пассажирскими.

Предчувствуя недоброе, Мишка вылез из-за повозки. На перроне в паре шагов от него виднелась сгорбленная фигура рабочего, смолившего цигарку.

— Батя, этот на Москву?

— На Москву, на Москву… — махнул рукой железнодорожник, даже не обернувшись.

Мишка аж в лице изменился. Его же поезд отъезжает. Кто знает, когда другой будет. Схватил сумку и рванул с места, нацеливаясь на один из последних вагонов.

— … Только литерный он, мимо поедет… Через Подольск, а потом на Вязьму…

Но эти слова заглушил шипящий свист, и они буквально растворились в громком шуме. Машинист снова дернул за рукоять, выпуская из котла перегретый пар и стравливая давление.

Парень же с выпученными глазами несся по перрону, высматривая, за что бы зацепиться. Как назло, ничего подходящего не было. Хоть на межвагонную сцепку бросайся.

— Зацеппер хренов! — заорал сам на себя, чувствуя, что не успевает. — Уйдет! Давай, поднажми!

К счастью, следующей оказалась низкая платформа с какой-то техникой, закрытой брезентом. Мысленно перекрестившись, Мишка прыгнул рыбкой. Успел…

Не туда, правда, куда нужно, но успел.

* * *

Литерный двадцать шестой ехал почти без остановок, в обстановке полной секретности. На редких остановках для пополнения запасов угля, воды и продовольствия вокруг некоторых вагонов тут же выстраивалось непрерывное кольцо вооруженной охраны, готовой стрелять в случае малейшей опасности. Причиной тому был особый груз, размещенный на нескольких железнодорожных платформах, — дивизион первых в своем роде боевых машин реактивной артиллерии, позднее получивших среди советских бойцов ласковое прозвище «Катюша», а среди немецких пехотинцев — «Сталинский орган».

Находящаяся в резерве Верховного командования, батарея реактивных минометов была по существу экспериментальной боевой машиной и не проходила полноценных войсковых испытаний. Завод имени Коминтерна только 22 июня 1941 года приступил к производству знаменитых в будущем реактивных артиллерийских установок, а к 30 июня собрал лишь две первые установки. В этой связи советское командование приняло решение не дожидаться изготовления серийных образцов, используя в наличии опытные образцы, сформировать из них отдельную экспериментальную батарею, направить ее на фронт и там проверить новое оружие.

Спешка при формировании сводной части и подготовки ее к отправке на фронт «аукнулась» почти сразу же. Командному составу экспериментальной части, сформированной из слушателей Артиллерийской батареи, толком даже времени не дали на сборы. Забрали с занятий, кто в чем был, и отправили на сборочный пункт. Один из создателей «Катюши», Александр Попов даже военного обмундирования не успел получить, когда оказался в эшелоне[1].

Батарея направлялась в сторону Минского укрепленного района, к первым числам июля уже превратившегося в Минский «котел». Конечной точкой пути был город Борисов, возле которого советское командование в спешном порядке выстраивало новую линию оборону на пути к Москве.

Вот куда волей случая, и, конечно же, повального головотяпства удалось попасть и Мишке. В полной уверенности в своем праве, он пробрался в кабину установки, огляделся по сторонам. Подивившись на отсутствие каких бы то ни было приборов кабине и странности самой машины, махнул рукой. Решил не забивать себе этим голову.

Снова порылся в сумке, где из припасов соорудил себе бутерброд с копченым салом и с чувством «навернул» его. С сытостью вновь стало клонить ко сну. Похоже, недавний сон организму пошел не впрок. Поэтому, завернувшись в найденную здесь же фуфайку, снова уснул.

[1] Документально подтвержденный случай. На фронте оказался в гражданском костюме. По этой причине, когда он на одной из остановок эшелона отошел в сторону от перрона, его сразу же арестовали и доставили в особый отдел охранной части железнодорожной станции. В течение короткого срока, что он находился под надзором государственной безопасности, на него уже успели завести дело и начали готовить к применению «специальных средств».

Кстати, если хочется чего-то магическо-фентезийного с попаданческой начинкой, то есть история про ГНОМА в мире магии. ПАРНИШКА-АУТИСТ попадает в тело гнома из КЛАНА ОТВЕРЖЕННЫХ. Ц елых 3 книга, и два из них бесплатно. https://author.today/reader/122704/977200

Глава 7

Разборки, будь они неладны…

* * *

Первую странность Мишка обнаружил сразу же после пробуждения. Продал спросонья глаза, а эшелон стоял. Сквозь прорехи в брезенте светило яркое солнце. Были видны деревья, часть маскировочной сетки.