Падшие (6 из 10 глав, перевод коллективный любительский) - Кейт Лорен

Когда она наблюдала за легким движением его тела, когда он делал наброски, Люси чувствовала, как все внутри нее горело, как-будто она проглотила что-то горячее. Она не могла понять, почему, вопреки всем причинам, у нее было это дикое предчувствие, что Даниэль рисовал ее.

Она не должна идти к нему. В конце концов, она даже не знает его, фактически никогда не говорила с ним. Их единственное средство общения пока состояло из одного среднего пальца и пары грязных взглядов (??). Но по какой-то причине, для нее казалось очень важным узнать, что было на этом эскизе.

И тут она вспомнила. Сон, который приснился ей накануне. Его краткие вспышки внезапно вернулись к ней. Во сне она была поздняя ночь – сыро и холодно, и она была одета во что-то длинное и ниспадающее. Она наклонилась напротив занавешенного окна в незнакомой комнате. Единственный другой человек, который здесь был, был мужчина ... или парень, ей так и не удалось увидеть его лицо. Он делал набросок ее образа на толстом листе бумаги. Ее волосы. Ее шея. Точный контур ее профиля. Она стояла позади него, слишком боясь позволить ему узнать, что она смотрит, слишком заинтригованная, чтобы отвернуться.

Люси резко отпрянула, т. к. почувствовала что-то сжимавшее ее плечо сзади, а затем пронеслось над ее головой. Тень снова пропала. Она была черна и тонкая как завеса.

Стук ее сердца стал настолько громким, что заложил ей уши, заглушая темный шорох теней, заглушая звук ее шагов. Даниэль оторвался от своей работы, и, казалось, поднял глаза именно туда, где находилась тень, но он не испугался так, как она.

Конечно, он не мог их видеть. Его хладнокровный взгляд сфокусировался снаружи окна.

Жар внутри нее становился сильнее. Она была настолько близка теперь, что ей казалось, он должен был почувствовать, как тот исходит от ее кожи.

Так тихо, как могла, Люси попыталась заглянуть через плечо на его эскиз. Всего лишь на секунду, ее мозг представил себе изгиб ее собственной обнаженной шеи, набросанный карандашом на странице. Но потом она моргнула, и когда ее глаза снова сфокусировались на бумаге, ей пришлось тяжело сглотнуть.

Это был пейзаж. Даниэль рисовал вид кладбища из окна почти в мельчайших подробностях. Люси никогда не видел ничего, что настолько ее опечалило.

Она не знала, почему. Это было сумашествием – даже для нее – ожидать осуществление ее причудливой интуиции. Не было никаких причин, чтобы Даниель рисовал ее. Она знала это. Так же, как она знала, что он не было причин, чтобы он выбил ее из колеи этим утром (??). Но он сделал это.

"Что ты делаешь здесь?" спросил он. Он закрыл альбом и смотрел на нее мрачно. Его полные губы вытянулись в прямую линию, а серые глаза выглядели скучающими. Он не выглядел сердитым – для сравнения; он выглядел измученным.

"Я пришла, чтобы проверить книгу из Специальной Коллекции, сказала она дрожащим голосом. Но когда она осмотрелась, она быстро поняла свою ошибку. Специальня Коллекция не была книжной секцией – это была открытая площадка в библиотеке для искусства, отображающего Гражданскую войну. Она и Даниэль стояли в крошечной галерее бронзовых бюстов героев войны, витрин заполненых старыми векселями и карт Конфедерации. Это был единственный раздел библиотеки, где не было ни одной книги, чтобы проверить.

«Удачи тебе в этом,» сказал Даниель, снова открывая свой альбом, так сказать, наставительное досвидания.

Люси была лишена дара речи и смущена, и то что ей хотелось бы сделать, так это сбежать. Но с другой стороны, здесь были тени, все еще скрывающиеся рядом, и по каким-то причинам Люси чувствовала себя спокойней по их поводу, когда она была рядом с Даниэлем. В этом не было никакого смысла – как-буто бы он мог сделать что-нибудь, чтобы защитить ее от них.

Она застряла, прикованная к месту, где стояла. Он взглянул на нее и вздохнул.

«Позволь мне спросить тебя, тебе нравиться, когда к тебе подкрадаются?»

Люси думала о тени и что бы они сделали с ней прямо сейчас. Не думая, она небрежно покачала головой.

"Хорошо, тогда нас двое". Он откашлялся и посмотрел на нее, давая понять, что она была навязчивой.

Может быть, она смогла бы объяснить, что она чувствовала небольшое головокружение и ей просто нужно сесть на минутку. Она начала говорить: "Послушай, могу ли я…"

Но Даниэль взял альбом и встал на ноги. "Я пришел сюда, чтобы ускользнуть, сказал он, резко обрывая ее. "Если ты не собираешься уходить, уйду я".

Он засунул свой альбом в рюкзак. Когда он прошел мимо, его плечо задело ее. Даже от такого краткого как это прикосновения, даже через слои их одежды, Люси почувствовала статический шок.

На секунду, Даниэль тоже застыл. Они обернулись, чтобы оглянуться назад друг на друга, и Люси открыла рот. Но прежде, чем она могла говорить, Даниэль повернулся на каблуках и быстрым шагом направился к двери. Люси наблюдала, как тени ползли над его головой, кружились в водовороте, а затем умчались сквозь окно в ночь.

Глава 4

Аааа, вторник. Вафельный день. С тех пор, как Люси себя помнила, летние вторники означали свежий кофе, полные чаши с малиной и взбитыми сливками, и бесконечные стопки вафель с хрустящей золотистой корочкой. Даже летом, когда ее родители начали побаиваться за нее, вафельный день была единственная вещь, на которую она могла рассчитывать. Она могла перевернуться в кровати во вторник утром, и, прежде чем она осознавала что либо еще, она инстинктивно уже знала, какой день это был.

Люси понюхала, медленно взывая к своим ощущениям, а затем снова понюхала с немного большим аппетитом. Нет, не было никакого масла из обезжиренных сливок, ничего кроме кислого запаха отшелушивающейся краски. Она проснулась, и оказалась в тесной комнате общежития. Это выглядело как фото «до» в шоу Домашнего ремонта. Длинный кошмар, которым был понедельник, вернулся к ней: сдача своего мобильного телефона, инцидент с Мясным Рулетом и сверкающие глаза Молли в столовой, Даниэль, задевший ее в библиотеке. Что сделал его таким недоброжелательным, Люси понятия не имела.

Она села и посмотрела в окно. Было еще темно, солнце еще даже не выглянуло из-за горизонта. Она никогда не просыпалась так рано. Если быть точнее, она на самом деле не могла вспомнить, что бы она когда-либо видела восход солнца. По правде говоря, кое-что в наблюдении за восходом солнца, как в процессе, всегда заставляло ее нервничать. Это было моменты ожидания, моменты как раз до того, как солнце появиться над горизонтом, сидение в темноте, глядя сквозь границу леса. Вечернее время теней.

Люси вздохнула, явно тоскуя по дому, одинокий вздох, который сделал ее еще более одинокой и тоскующей по дому. Что она собиралась делать с собой в течение трех часов между рассветом и ее первым уроком? Рассвет, почему слово звучало в ушах? Ох. Дерьмо. Она должна была отбывать наказание.