Земляноиды - Саяка Мурата

как у девчонки.* * *

На следующее утро, когда я снова надела чёрное платье и спустилась вниз, Дедуля уже лежал в гробу посреди гостиной. То была самая большая комната, где обычно расставляли столики, и все, кто был в доме, рассаживались на подушках вокруг, чтобы вместе поесть. Но сегодня мои тёти-дяди, одетые в чёрное, сидели на коленях рядами вдоль стен и слушали, как читает молитвы священник.

Вскоре все поднесённые к алтарю благовония догорели, и гроб с телом пора было выносить из дома наружу. Следуя инструкциям дядюшки Тэруёси, все задвигались туда-сюда, выстраиваясь в процессию: кровные родственники – здесь, старшие сыновья – там, за каждым – их отпрыски и так далее.

– Ну что, Юу? Поможешь нести гроб?

Юу легонько кивнул.

– Тогда вставай здесь… А ты, Ёта, как более кровный, сдвинься сюда, поближе…

– Я тоже хочу нести гроб, – сказала я. И тут же заметила, как у папы отвисла челюсть.

– Ты же девочка, Нацуки! – протянул растерянно дядюшка Такахи́ро.

Я застыла, не понимая, о чём он.

– Но ты можешь идти за ним, положив руку сверху, – нашёлся дядюшка Тэруёси. – Тогда вставай тут!

И я встала, как велено, сразу позади гроба.

– Ну что… двинули?

Один за другим все вышли в прихожую, обулись – и, соблюдая порядок в строю, вынесли гроб наружу.

Я оглянулась. За мной, рука об руку, шагали только мама с сестрой. Остальные женщины – сначала тётушки, потом кузины – следовали за Бабулей. Все они были одеты в чёрное и напоминали колонну муравьёв на тропинке в лесу.

По тропинке меж рисовых полей гроб доставили к деревенскому кладбищу, которое мы все посещаем на каждый Обон. На самом краю участка в земле была вырыта большая четырёхугольная яма.

Вот это да, подумала я. Когда это мои дядюшки успели выкопать такую дыру, если вчера они допоздна занимались всенощным бдением?

– Кто это сделал? – спросила я папу.

– Деревенские, – ответил он. – Все вместе пришли и вырыли.

Гроб опустили в яму.

– Ну вот, – сказал дядюшка Тэруёси. – Будем прощаться?

В крышке гроба приоткрыли окошко, и дядюшка Такахиро хриплым голосом произнёс:

– Что ж! Вот и пора тебе на покой, старина!

Все тётушки, как по команде, посмотрели на Дедулю и зарыдали.

Папа же лишь разок бросил взгляд на покойника и буркнул:

– Не волнуйся… В такую жару разложишься быстро!

Вскоре окошко закрыли, а по кругу пустили лопату, чтобы каждый смог бросить в могилу по горстке земли. «Этак придётся закапывать его аж до ночи!» – прикинула я. И удивилась, когда дядюшка Тэруёси вдруг объявил:

– Ну, вот и всё. Пошли домой!

– Но он же ещё не закопан… – шепнула я папе. – Разве так можно?!

– Деревенские закончат всё как положено, – ответил папа.

Я так и хотела спросить, откуда же берутся эти деревенские супер-умельцы. Но лишь молча кивнула – и, вернувшись в строй, зашагала со всеми к дому.

А в доме, когда мы прибыли, какие-то незнакомые люди уже помогали готовить поминальный обед. С каждой минутой их становилось всё больше, и казалось, это не кончится никогда. «Неужели в этой деревушке живёт столько народу?» – только и поражалась я.

– А у того старика, что жил за речкой, земля не проваливалась? – спросил вдруг дядюшка Тэруёси.

– Поначалу – нет, – ответил кто-то. – Но сегодня я глянул. Провалилась как миленькая…

«О чём это они?» – удивилась я. И спросила у папы:

– Земля провалилась? Как это?

– Если кого-то хоронят в гробу, земля насыпается сверху, так? А когда гроб сгнивает, на его месте образуется дырка, и земля сверху проваливается внутрь, – наскоро объяснил папа.

Когда основное застолье подошло к концу, перегородки в гостиной сдвинули так, чтобы семья могла посидеть дальше, но уже узким кругом, а гости поболтали ещё немного и разошлись.

– Ну а теперь – вечеринка для своих! – объявил с грустной улыбкой дядюшка Тэруёси.

– Да!.. Да!.. – закудахтали тётушки и потянулись на кухню готовить очередную закуску.

Последние гости разошлись часам к девяти.

– Пожалуй, самое время достать наши чётки, – сказал дядюшка Тэруёси.

Все взрослые расселись по кругу, держа в руках какие-то особенно длинные чётки, – и, перебирая бусину за бусиной, забормотали мантру Нэнбу́цу[24].

Когда молитва закончилась, все уже покачивались от усталости. Тётушки отправились стелить постели, а дядюшки, решив отдохнуть от сакэ, переключились на чай.

– Дети! Вы тоже, небось, устали? – окликнула нас одна из тётушек. – А ну-ка в ванну, все по очереди! Слышите?

– Да-а! – закричали мы хором.

Времени нам отвели мало, и мне пришлось лезть в ванну на пару с сестрицей. А этого мы с Кисэ не делали так давно, что я-то уж точно ощущала себя не в своей тарелке. С тех пор грудь и бёдра у неё округлились, и она стала похожа на глиняную статуэтку Догу́ из учебника по истории[25]. Это выглядело жутковато, и я, пока мылась, старалась не смотреть на сестру. А она отводила глаза от меня.

Так и не обменявшись ни словечком, мы обе закончили мыться, вышли в коридор. И тут я увидела Юу с полотенцем в руке.

– Ванна свободна! – отрапортовала я.

– Спасибо, – отозвался он и учтиво кивнул.

Сестрица сразу ушла на второй этаж. Я же сперва заглянула в гостиную, где взрослые допивали свой чай, пожелала всем спокойной ночи. И лишь затем поднялась наверх.

А потом я лежала и долго ждала, когда же Кисэ с кузинами начнут похрапывать во сне. И как можно пристальней вглядывалась во мглу.

* * *

– Тебя никто не заметил?! – тихонько окликнула я.

В два часа ночи, как мы и условились, Юу дожидался меня, прячась в высокой траве у амбара.

– Никто! Все уснули. Даже дядьки – и те уже храпят…

Каждый из нас выскользнул из дома по отдельности. Свой рюкзачок я припрятала с вечера в картонную коробку у выхода. Помимо прочего, в нём лежал и карманный фонарик, но включать его сразу было слишком опасно, и до самой дороги мы пробирались, взявшись за руки, в кромешной тьме.

– Вот теперь, наверное, можно, – сказала я, доставая фонарик.

Огней на дороге не было – мир вокруг освещали только луна и звёзды. Я включила фонарик, и тоненький луч убежал в темноту перед нами.

– Куда пойдём?

– Туда, где нас не найдут.

Я никак не ожидала, что будет настолько темно. Когда мы носили бумажные лампы на Привечальный и Прощальный огни, другие дети и дядюшка Тэруёси освещали нам фонариками всё вокруг. Но теперь перед нами мерцало единственное пятнышко света – круглое и такое слабое, что даже лица Юу было не разобрать.

– Дальше куда?

– Тихо! – скомандовал Юу. – Где-то шумит вода…

Я прислушалась и действительно различила слабое журчанье.

– Для начала выйдем на речку!

И хотя воды в той «речке» было по щиколотку, никогда прежде я не слышала, чтобы она бурлила так громко.

– Осторожно, не упади…

– Ты тоже, Юу!

Я передала ему фонарик, и мы побрели во мраке бок о бок, прислушиваясь к шуму воды. Но сколько ни шли, никакой речки почему-то не появлялось.

– Где мы сейчас? – прошептала я.

– Не