Земляноиды - Саяка Мурата

отсюда! Сейчас она там. Отдыхает, наверно…

– Это правда?!

Но раз так, то… Как раз сегодня Сидзука говорила, что у неё тоже месячные. Неужели он и ей успел объяснить, как менять прокладки? Я содрогнулась. Нельзя оставлять её там одну! Я – ведьма. И для спасенья друзей должна использовать магию.

– Ну чего ты? – поторопил он меня. – Идём скорей!

Я вцепилась в Пьюта, спрятанного в рюкзачке, и не отпускала его всю дорогу, пока сэнсэй, стискивая мой локоть, тащил меня за собой. Не открывая рта, я твердила слова всех заклинаний, какие только приходили мне в голову:

Если магия со мной – враг не страшен никакой… Чёрной Мглою из горстиʼ можно Сидзуку спасти…

Я повторяла это на все лады, а бдительный Пьют, замерев под моими пальцами, анализировал обстановку.

– Ну вот, Нацуки! – пропел Игасаки-сэнсэй, когда мы добрались до его дома. – Милости прошу!

Насколько я слышала, родители сэнсэя на всё лето уехали по делам за границу, и сейчас он жил там один.

– Где Сидзука?

– Ах, Сидзука… Да сразу оклемалась и ушла! – ответил он как ни в чём не бывало. Так весело и естественно, что я обругала себя за то, что так легко дала себя одурачить. Но он и не думал скрывать свой обман. Напротив, даже гордился этим и никакого раскаяния не испытывал!

– Вот как?.. – выдавила я.

– А ты очень надёжный друг, Нацуки! – заметил он. – Это прекрасно… Любишь чёрный чай? У меня есть отличный, с клубничным привкусом. Ты пока посиди вот здесь, на диване, а я заварю!

Я молча села на диван и стала разглядывать коробку шоколадных конфет на столике перед носом. Коробка огромная, но ни конфетки ещё не съедено. Значит, Сидзука тоже воздержалась от угощения?

– Просто я подумал: а не позаниматься ли нам сегодня у меня?

Принесённый сэнсэем чай был сладким и пах клубникой.

– Ты знаешь, что такое минет, Нацуки?

– Ми… что?

– Ми-нет. Никогда не слышала? Так не пойдёт. Это совершенно необходимое умение для взрослого человека! Но сегодня учитель расскажет о нём специально для тебя…

Голос его звучал почти так же приветливо, как на уроках. Но почему-то мне стало страшно. «У самой-то мыслишки грязные, вот и приписываешь их всем вокруг!» – только и повторяет мама. Может, она права? И на самом деле это я должна сгорать от стыда, если принимаю такого милого, гостеприимного сэнсэя за похотливое чудовище?

– Официально сегодня занятий нет. Но я проведу особый урок. Только для тебя. Понимаешь?

– Да…

Он присел на диван бок о бок со мной. Я покрылась мурашками, но промолчала. В минуты своей «странноватости» он всегда звучал особенно ласково – но я боялась даже представить, что будет, если его разозлить.

Сэнсэй отодвинул ногой кофейный столик с конфетами и погладил меня по спине.

– Ну что ж… Тогда садись на коленки – вот здесь, на ковре, лицом к дивану… Нет, не так далеко… Вот здесь, у сэнсэя между коленями.

– Но…

Он глубоко вздохнул.

– Нацуки. Будешь всё делать так неохотно – сэнсэй рассердится. Ты же сама сказала, что хочешь учиться. Вот я и провожу специально для тебя внеклассный урок! Не будешь стараться – всё полетит псу под хвост!

– Да… Простите меня.

«Когда это я говорила ему, что хочу учиться?» – мелькнуло у меня в голове. Но раз он так сердится – может, брякнула что-то похожее, а он и запомнил?

Сердить сэнсэя было ещё страшней, и я повиновалась.

– Вот так… А теперь закрой глаза и открой рот. Но зубы торчать не должны!

Замирая от ужаса, я приоткрыла губы примерно на сантиметр. Но толстые пальцы сэнсэя тут же залезли мне в рот и распахнули его как можно шире – точь-в-точь как на приёме у стоматолога. Зафиксировав мою челюсть, эти пальцы выползли изо рта и обняли меня за шею.

– Видишь? Чтобы научиться, нужно выполнять всё, что говорит сэнсэй. Иначе он может рассердиться. Но ты же не хочешь, чтобы сэнсэй рассердился, верно?.. Ты ведь у нас хорошая ученица… Так или нет?

Рискуя сломать себе шею, я раз за разом кивала ему с распахнутым ртом.

Если взрослым сопротивляться – тебя убьют. А если выкинут из дома – сдохнешь самостоятельно.

«Выживать, чего бы это ни стоило…»

Слова нашей с Юу клятвы вихрились вокруг, защищая моё тело, как амулеты.

Что-то плотное, скользкое и тёплое полезло мне в рот и заполнило его до предела. Горьковатое на вкус, с лёгким запахом свежей рыбы. Из последних сил я прикрывала зубы губами. Боясь даже представить, что может случиться, если я ослушаюсь сэнсэя и всё-таки их обнажу. Его толстые пальцы по-прежнему обвивали мою шею.

Что именно делал сэнсэй – я толком не понимала, поскольку зажмурилась очень плотно. А когда всё-таки разжала веки – совсем чуть-чуть, – увидела, что он уже оторвался от дивана и теперь нависает надо мною всем телом, снова и снова повторяя движения, каких я у людей не встречала. От ужаса я зажмурилась ещё сильней.

Дышал сэнсэй тяжело, и влажное дыхание, вырываясь из его рта, волна за волной овевало мои лицо и макушку.

И тут в моё горло хлынула какая-то тёплая жидкость. «Неужели моча?!» – испугалась я, и меня чуть не вырвало, но его руки крепко удерживали мою голову, не давая отпрянуть.

Каким-то чудом я всё-таки извернулась – и то ли выплюнула, то ли выблевала из себя эту дрянь. Лужица, растёкшаяся на полу, напоминала совсем не мочу и не кровь, а нечто странное, похожее на йогурт.

– Нет, Нацуки. Выполняя минет, ты должна проглатывать всё до последней капли! Давай-ка ещё разок…

Его руки снова стиснули мой затылок. Мир вокруг закачался и куда-то поплыл. Я вдруг поняла, что отделилась от своего тела – и за всем, что сэнсэй вытворяет со мной, наблюдаю откуда-то с потолка.

Вот это да, поразилась я. Моя магия сработала? Даже без указки и зеркальца?! Ну и дела…

Я смотрела на свою голову в руках у сэнсэя, но, кроме удивления перед силой собственных чар, не чувствовала ничего. И тут меня осенило: да ведь он обращается с моим черепом как с инструментом! И хотя до сих пор я думала, что становиться инструментом для Фабрики мне ещё рановато, именно теперь я и превратилась в него.

Сэнсэй продолжал разговаривать с моим опустевшим телом.

– Это упражнение мы с тобой должны повторить много раз. В этом доме сэнсэй всё лето будет один. И проведёт здесь индивидуальные занятия только для тебя. Поняла?

– Да… – сказало тело моим голосом и кивнуло. Я же, дрейфуя под потолком, безучастно наблюдала за ним, стоящим на коленях лицом к сэнсэю.

– Эти уроки я буду преподавать только тебе, Нацуки. Понимаешь? А значит, об этом ты не должна рассказывать никому. Ведь сэнсэй – это учитель для всех. И если станет известно, что он как-то особенно старается для кого-нибудь одного, все остальные тут же рассердятся. Но не только на него! Сильнее всего они рассердятся на