Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

От волнения внутренности узлом скрутило. Ее кинуло в жар.

«Я должна проверить! — уговаривала саму себя. — Должна взглянуть!»

Умом понимала, что подобные действия чреваты серьезными последствиями, если Серп застукает ее на месте «преступления», но любопытство оказалось сильнее. Юля уже протянула руку к заветному листу бумаги, но в последний момент испуганно вздрогнула от резкого звука — в сумочке зазвонил телефон.

«Черт! — прозрение точно обухом шарахнуло по голове. — Что я творю?»

Не помня себя, Попова выскочила в коридор и обессиленно прислонилась спиной к ближайшей стене. Секунду спустя она извлекла из сумки мобильник и приняла вызов, едва увидела на дисплее номер своего брата.

К счастью, после той нелепой ссоры с участием Каримова они помирились практически сразу.

Тем же вечером. Едва успокоившись, Костя сам позвонил ей и потребовал объяснений.

Естественно, Юле пришлось довериться ему. Она призналась во всем. Рассказала все как есть.

И оба они сошлись во мнении, что маме этих подробностей лучше не знать. Более того, брат клятвенно заверил, будто сможет убедить их родительницу в беспочвенности сплетен (если они вдруг появятся), списав все на происки злопыхателей. Что ж, Юлю данный расклад вполне устраивал. Особенно после того, как малой попросил у нее прощения и признался, что по-прежнему гордится ей. Со своей стороны девушка тоже перестраховалась — в одной из бесед с матерью как бы невзначай проболталась ей о своей невинности.

«На всякий случай! Чтобы материнское сердце было спокойно!»

Осознав, что уже некоторое время просто молчит в трубку, Попова шлепнула себя ладонью по лбу, пытаясь немедленно взбодриться.

— Привет! — выпалила она с преувеличенным радушием.

Из динамика раздался не менее бодрый голос Константина:

— Салют! А ты чего это на звонки не отвечаешь и сама не перезваниваешь?

— Извини, у меня же пара шла, — принялась объяснять Юля, — а когда на перемене набрала тебе, оказалось, что я в минусе и никому не смогу дозвониться, пока не пополню баланс.

— Ясно, — усмехнулся малой, — перевести, что ли? Или бомжевать будешь?

— Не нужно, — хихикнула в ответ. — Сама закину деньги на обратном пути.

— Ну, как знаешь.

— А разве когда-нибудь было иначе?

Оба рассмеялись. Затем Костя поинтересовался вкрадчивым шепотом:

— Слушай, Юлек, а ты уже решила, что маме на день рождения подаришь?

Тяжелый вздох сорвался с губ. До юбилея оставалось чуть больше месяца, но она даже примерно не знала, что можно вручить матери на сорокалетие.

— Нет, — призналась как на духу, — есть идеи?

— Есть! Может, скинемся и горящую путевку ей купим? Пускай сгоняет куда-нибудь на недельку! Сменит обстановку. Развеется.

— Вау! Круто!

— Именно! И по бабкам выйдет недорого — я узнавал.

— Погоди! А ты-то откуда деньги возьмешь?

— Так я же летом подрабатывал на элеваторе. Еще осталась заначка!

Будучи не в силах сдержаться, Юля улыбнулась.

Необъяснимая теплота зарождалась в душе. И гордость за брата брала.

— Боже, Костя…

— Что? — недоуменно.

— Мне так повезло с тобой, — обронила нежно. — Ты настоящий мужчина!

— Да, я такой! — начал придуриваться этот мелкий засранец. — Красивый с бородой! В мои попала сети-и-и-и…

Но потом он все же сделался серьезным и пробубнил с грустью в голосе:

— Блин, не хватает тебя! Я уже соскучился по своей сестрючке-вреднючке!

Попова до боли прикусила губу и часто-часто заморгала, дабы не разреветься.

Лишь усилием воли она выровняла дыхание и прошелестела:

— Я тоже скучаю, мой хороший! И очень-очень сильно!

— Юль, я все понимаю: учеба, работа. Выходные и там, и там совпадают крайне редко. Но… ты хоть к матери на юбилей приедешь? Мы хотя бы в такой день увидимся в стенах родного дома?

— Конечно! — искренне заверила девушка. — Конечно, я приеду! Конечно, мы увидимся! Я… я пойду на что угодно ради этого! На работе поменяюсь. В институте отпрошусь. Ну, или… придумаю что-нибудь! Да даже совру, если придется, но… один черт, отпрошусь! Обещаю! Слово даю!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ладно-ладно, — снисходительно хмыкнул Костя. — Считай, что поверил!

— Ой, еще бы ты не пове…

— Кхм-кхм! — в непосредственной близости от нее раздался звук раздраженного мужского голоса.

* * *

Буквально подпрыгнув на месте от неожиданности, Юля пискнула в трубку «я перезвоню» и трясущимися руками убрала смартфон в сумку. Каримов возвышался буквально в метре и буравил ее своим холодным безжизненным взглядом. Черным, как сама ночь. Бездонным, будто омут.

Он стоял, прищурившись, склонив голову набок, спрятав ладони в карманах брюк и расставив ноги на ширине плеч.

Да, мужчина выглядел пугающе. Действительно пугающе.

Особенно когда молчал. Вот прямо как сейчас.

«Боже, дай мне сил пережить этот вечер!»

Он шагнул вперед, сокращая расстояние между ними. И табун мурашек промчался вдоль позвоночника, едва аромат его парфюма проник в ноздри.

Свежий. Вкусный. С нотками цитруса, кедра и моря.

— Марат Евгеньевич? — практически прошептала Юля. — Вы хотели со мной…

— Хотел! — перебили ее бесцеремонно.

— …поговорить? — все же закончила фразу.

— И поговорить тоже! — прилетело в ответ. — Проходи!

Заведующий кафедрой распахнул перед ней дверь своего кабинета.

А дождавшись, когда она прошмыгнет внутрь, вошел следом и направился прямиком к столу.

Попова же замерла истуканом прямо посреди комнаты. Каримов тем временем развалился в кожаном офисном кресле и выжидающе уставился на девушку. Хмуро. Недовольно. С презрением.

— Располагайся! — мужчина кивнул на свободный стул.

Она неуверенной поступью двинулась к указанному месту. Испытывая чудовищную неловкость, присела на самый край и разместила на соседнем стуле свою сумочку.

— Ну? — протянул он многозначительно. — Чего молчишь? Рассказывай!

— О чем? — Юля затравленно уставилась на преподавателя, ожидая подвоха в каждом его слове. — А, наверное… Поняла! Для сегодняшних игр у нас все готово. Шарики. Шарфики. Плакаты для группы поддержки тоже. Я предварительно согласовала их с Виктором Эдуардовичем, а сегодня принесла в институт и передала ребятам. Чеки вручила опять же Макарову. По отчетности все ровно. Копеечка в копеечку! Но если хотите проверить лично…

Марат подался вперед, вынуждая ее умолкнуть на полуслове.

— Скажи-ка мне, Попова: а ты вообще осознаешь, где ты находишься?

Столь странный вопрос застиг девушку врасплох.

— Да-а-а-а…

— Нет! — брезгливо скривился мужчина. — Ты явно путаешь свой клуб с нашим университетом! И путаешь конкретно!

— В каком смы…

— В прямом! — рявкнул он вдруг, заставляя ее инстинктивно вжаться в спинку стула. — Когда это прекратится? Сколько можно устраивать из учебного заведения с безупречнейшей репутацией… самый настоящий проходной двор? Здесь тебе что, чертов бордель? Твои бесчисленные ухажеры теперь будут наведываться сюда каждый день? Они у тебя плодятся в геометрической прогрессии, что ли?

Юля вскочила на ноги, сражаясь за каждый глоток кислорода, ибо дышать ей резко стало нечем. Грудную клетку сдавило точно стальными прутьями.

— Вы что такое говорите? — воскликнула она, стиснув ладони в кулаки. — Какие еще ухажеры? Какой проходной двор?

— Сядь на место и не повышай голос, пташечка!

— Тогда и вы не повышайте! Чего вы кричите на меня?

— А что делать, если ты по-другому не понимаешь?

— Да неужели?

— В общем, так, Попова: это было последнее предупреждение! Еще раз увижу тебя у стен ВУЗа с очередным хлюпиком, будь готова к штрафным санкциям!

— К каким? — уточнила дрогнувшим голосом.

— Каждая подобная выходка будет приравниваться к пропуску лекции!

— ЧТО?

— Я сказал: сядь! — раздраженный рык.

— Но как же так? Это же… нечестно!

— Все честно, Юля! Все честно! Для своих свиданок выбирай другие места!