Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Внутри все оборвалось от его слов. Сжалось в тугой морской узел.

Тем не менее она нашла в себе силы огрызнуться:

— Большущие неприятности будут у вас, если не отпустите меня прямо сейчас!

— Да что ты? — язвительно хмыкнул Каримов. — Угрожать мне вздумала?

— Я серьезно! — гневно зашипела Юля, накрывая его руки своими в очередной попытке освободиться. Отцепить от себя эти стальные клешни. — Отпустите немедленно! Нас же увидят! Если… уже не увидели! Что о нас подумают?

В следующий миг громко хлобыстнула внутренняя университетская дверь.

И паника накрыла девушку с головой. От безысходности ей хотелось кричать в голос, надрывая бедные связки. Ведь пришло четкое осознание:

«Сейчас кто-то выйдет! Наверное! А я тут… с Серпом тискаюсь!»

Не помня себя от ужаса, Попова принялась брыкаться еще сильнее.

— Живо уберите от меня свои лапы! — она почти визжала, отчаянно впиваясь ногтями его смуглую кожу. — Чего вы все время трогаете меня? Почему постоянно прикасаетесь и хватаете, как свою собственность? Какого черта вообще вцепились в меня, как в родную? Думаете, мне приятно?

Он молчал, а она вдруг остро ощутила кое-что немыслимо твердое, настойчиво упирающееся ей прямо в поясницу, и воздух комком застрял где-то в горле. Задрожав всем телом, Юля прошелестела срывающимся голосом:

— Вы что, извращенец? Фу-у-у! Мамочки! Не тритесь об меня! Не тритесь!

— Кто еще об кого трется, Попова? — озлобленно и хрипло рыкнул Марат. — Я как раз-таки не шевелюсь! Это ты тут извиваешься, как сучка у шеста!

— Я не…

— Понимаю-понимаю! — бесцеремонно прервали ее на полуслове. — У шеста — оно ведь попривычнее будет, да?

— Нет! Я ни разу не стояла у шеста! И вы это прекрасно знаете!

Судорожно вздохнув, мужчина пробормотал себе под нос что-то нечленораздельное и наконец-то ослабил хватку. Мгновенно среагировав, Попова отступила на шаг и стремительно развернулась к нему лицом.

Их взгляды схлестнулись — тяжелый против мягкого.

Настороженный против парализующего, вгоняющего в оцепенение.

Потерянный против голодного, жаждущего, разъяренного.

И время будто замедлило свой ход. На Юлю нахлынули воспоминания.

А вместе с ними в душе вновь вспыхнула лютая злость. Стиснув ладони, девушка даже не поморщилась, вгоняя ногти в собственную плоть.

Ее так сильно колошматило от праведного гнева, что руки и ноги тряслись, как у запойной алкоголички с приличным стажем. Нервно увлажнив губы, Юля мстительно прищурилась. Расправила плечи. Набрала воздуха в грудь.

И угрожающе выплюнула на выдохе:

— Прикоснетесь ко мне еще хоть раз — напишу на вас жалобу в ректорат!

— Что? — Марат изумленно вскинул брови. — Что ты сделаешь?

— Что слышали!

Пауза. А после короткий смешок:

— Ну, дерзай, солнышко! Посмотрим, что из этого получится!

«Черт! Что я творю? Это же… Серп! Серп!»

Переминаясь с ноги на ногу, Юля тихонько обронила:

— На самом деле мне этого… не хотелось бы.

— Конечно, не хотелось бы! — категорично. — Ведь поверят мне, а не какой-то сомнительной работнице стриптиз-клуба! Ты и сама это понимаешь.

«Эй! А вот это уже обидно!»

Пряча свои истинные эмоции под маской равнодушия, девушка скрестила руки на груди, на уровне подсознания желая защититься от этого человека.

Заметив данный жест, Каримов как-то странно усмехнулся.

Затем, спрятав ладони в карманы брюк, он раздраженно поморщился:

— Ладно, Попова! Выдохни уже!

— В каком… смысле?

— В прямом. Не придется тебе свою угрозу в жизнь воплощать. Не льсти себе! Как девушка ты меня не интересуешь — от слова совсем. Но знай: как студентке тебе придется прилично попотеть, чтобы заслужить мое одобрение! А я не делаю поблажек. Никому. Учись прилежно, добросовестно выполняй обязанности старосты, коей ты теперь являешься, и проблем у нас с тобой… не будет!

Глава 6

Две с половиной недели спустя…

— Юль? — кто-то мягко коснулся ее плеча, пытаясь разбудить. — Юля?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

С трудом разомкнув веки и обнаружив склонившуюся над ней Тоню, она нечленораздельно промямлила хриплым спросонья голосом:

— М-м-м? Чего тебе?

— Ты вставать собираешься или как? Твой будильник давно прозвенел!

— Да? — громко зевнула, будучи не в состоянии сдержаться. — Я не слышала…

— Слышала! — сочувственно улыбнулась ее соседка по комнате. — И даже отключила его. Но снова вырубилась в ту же секунду!

— Серьезно?

— Угу!

«Капец! Приплыли…»

Впрочем, ничего удивительного. Прошлая смена выдалась настолько тяжелой, что к пяти утра девушка готова была отстегнуть свои ноги — так страшно они гудели. В общежитие Юля вернулась, уже находясь в состоянии полудремы. Да. Совмещать учебу и работу оказалось очень непросто.

«Ой, ладно! Справляюсь же! А выспаться… высплюсь потом!»

Сладко потянувшись в постели и зевнув еще разок, Попова уточнила:

— А который час?

— Почти одиннадцать! — отрапортовала Антонина. Усевшись на свою кровать в позе лотоса, старшекурсница вооружилась зеркальцем и косметичкой.

— Как? — ужаснулась Юля. — Я же заводила будильник на десять тридцать!

— Все верно, — подмигнула собеседница, — просто я догадалась, что тебе сегодня к третьей паре, и дала возможность поспать лишние полчаса — слишком уж мало ты спишь в последнее время. Так нельзя!

— Господи! — Попова вскочила на ноги так быстро, что закружилась голова.

Торопливо накинув на себя халат, она выудила из прикроватной тумбочки зубную щетку и мятную пасту. А после стремглав побежала умываться.

Сон как рукой сняло, ибо до начала пары оставалось всего каких-то сорок минут. И за столь ничтожный срок ей нужно было умудриться не только себя в божеский вид привести, но еще и забежать в местную типографию, чтобы забрать готовые красочные плакаты для их группы поддержки. Вечером между факультетами намечалось масштабное мероприятие — игры КВН на местном уровне. Естественно, оставить свою команду без соответствующей атрибутики она просто не могла. Ее свои же и растерзали бы потом.

Тем более весь инвентарь приобретался на университетские средства, и отчитаться по расходам ей предстояло непосредственно перед Каримовым.

«Даже представить страшно, что будет, если я не заберу их сегодня! Нет-нет! Я все успею! Иначе Серп… да он же с меня кожу живьем снимет!»

Мысли о заведующем кафедрой порождали странные чувства в душе.

Несомненно, она боялась его. В присутствии этого мужчины ее всякий раз охватывала нервная дрожь, и тело сковывало от волнения.

Но было и еще кое-что кроме этого необъяснимого трепета.

Кое-что, чему Юля никак не находила объяснения.

У нее внутри все сжималось, стоило только перехватить на себе его тяжелый безразличный взгляд. В такие моменты она чувствовала себя беззащитным зверьком, угодившим в клетку к голодному разъяренному тигру.

Видела в тех бездонных темных омутах свою погибель и никак не могла отделаться от столь дикого ощущения. От ощущения полной беспомощности. Благо контактировали они довольно редко.

Но, как говорится, зато метко!

Марат Евгеньевич держался с ней предельно строго, холодно и отстраненно. Создавалось впечатление, будто теперь (после всего случившегося) Юля жутко раздражала его. Раздражала одним лишь своим существованием.

И это странным образом… ранило ее. Девушке приходилось публично отдуваться за любую оплошность своих одногруппников. За любой их маломальский проступок. Не говоря уже о бесконечных поручениях, которые Каримов без зазрения совести спихивал на нее, как на старосту группы.

Естественно, отказаться от их выполнения без последствий она не могла.

Приходилось все терпеть. Молчать. И подчиняться.

«Ладно, прорвемся! Мне просто тяжело дается… адаптация к нагрузкам!»