Пьесы - Николай Гуриевич Кулиш

девках сидела?

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Ничего подобного! Это она!

У с т е н ь к а. Ты! Ты… Если бы не поссорились шесть лет тому назад, не выгнала няню, так она бы нам всем на картах, может, так погадала, что, может, не было бы и революции, а я замуж вышла, идиотка!

И в д я (из-за дверей). А погадала бы! И теперь бы еще догадала.

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Так вернись и догадай!..

И в д я. Не могу, коли так…

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. А-а! Ты хочешь, чтобы я тебя простила? Не дождешься! Умру, а не прощу! Вот клянусь!..

У с т е н ь к а (в отчаянии). Маменька!..

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Клянусь!.. Вот… (И ушла в другую комнату.)

И в д я (из-за дверей). Ну и я, барыня, не вернусь! До гроба жисти сама не вернусь!

5

Вбежала вторая дочь — Н а с т е н ь к а.

С е с т р ы (друг другу):

— Устенька!

— Настенька!

Н а с т е н ь к а. Няня пришла!

У с т е н ь к а. Знаю!

Н а с т е н ь к а. И уже поссорились?

У с т е н ь к а. Да!

Н а с т е н ь к а. А я смотрю, у ворот стоит и плачет — няня. Меня сразу бах в сердце предчувствие: уже поссорились. Я к ней — няня! Неужели уже? Да!.. Боже!.. Надо помирить, Устенька. Обязательно и сейчас же! Пока большевики не изъяли карт, а они не поклялись, понимаешь?

У с т е н ь к а. Они уже поклялись…

Н а с т е н ь к а. И проклялись?

У с т е н ь к а. Нет… Но сейчас проклянутся…

6

И еще не договорила, как из дверей высунулись головы и проклинающие руки  С е к л е т е и  С е м е н о в н ы  и  И в д и — почти одновременно — и раздались вдохновенно-яростные голоса.

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Будь же ты трижды про…

И в д я. Вы сами, барыня, будьте про…

— Маменька!

— Ивдя!

Вскрикнули не своим голосом Устенька и Настенька и бросились — одна к матери, другая к Ивде, схватили проклинающие руки и прикрыли дверьми.

Н а с т е н ь к а. Помирить уже нельзя!.. Уже!..

У с т е н ь к а (напрягла все свои умственные способности). А может, еще можно попробовать, как тогда, помнишь, Настенька? Когда няня с богомолья вернулась, и они тоже поссорились и уже поклялись не видеться? Надо их встретить вторично, будто они и не виделись. Беги сейчас к маменьке, а я к няне, и сделаем так…

Убежали.

После тяжелой и мучительной для зрителей и слушателей паузы выглянули.

У с т е н ь к а. Настенька, как у тебя?

Н а с т е н ь к а. Можно встречать!

7

И вот немного погодя первая вбежала  Н а с т е н ь к а. Радостно:

— Маменька! Маменька! Няня приехала! Ивденька к нам пришла!

И вот снова встреча, да еще более радостная.

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Неужели?

И в д я. Семеновна! Это ж я…

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Няня?

И в д я. Я, моя воздуховная!

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Да неужто это ты, Ивденька?

И в д я. Истинно да и воистинно я!

Зацеловались. Лишь тогда Настеньку обморок хватил:

— Няня! (Схватилась за сердце.) Окно!.. Воды!.. (Да и сомлела бедная девушка.)

И в д я (налила в кружку воды. Трижды побрызгала на Настеньку. Припала к ней). Моя канареечка херувимская! Моя ижехерувимская! Чисто как Варвара-великомученица, что в церкви нарисована, — так же хороша.

Н а с т е н ь к а. Неужто, няня?

И в д я. Вот истинно!.. (Да и зацеловались.)

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Ну довольно уже, Ивденька, довольно!

У с т е н ь к а. Настенька! Не устраивай сцен!

И в д я. А как, моя голубица, как не устраивать сцен, когда почти… семь годочков прошло, как виделись, когда я сама уже без сцен истомилась и запреснилась…

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Довольно! Вот уже Христенька идет!

8

Еще Христенька в дверь не вошла, как навстречу ей Устенька, Настенька, Секлетея Семеновна:

— Ой, Христенька! Угадай!

— Няня пришла!

— Наша Ивденька пришла!

И в д я (от такого крика и сама за ними побежала). Я пришла! Я пришла! Здравствуй, павочка моя!..

Х р и с т е н ь к а  молча остановилась на пороге.

У с т е н ь к а  и  Н а с т е н ь к а (наперебой около нее).

— Я такая же, как и была, говорит няня.

— А я на Варвару-великомученицу похожа, ага!..

С е к л е т е я  С е м е н о в н а (на Христеньку). Вот кто великомученица! Тише, идиотки, ведь мы все забыли няне сказать, что с Христенькой случилось.

Устенька и Настенька сразу стихли. За лбы взялись — как же они об этом забыли. Торжественно-печально выступила Секлетея Семеновна:

— Видишь, Ивденька, — Христенька молчит? Мы ей как маком посыпали, а она молчит!..

И в д я (растерянно). Молчит…

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. И будет молчать, пока не кончится революция и весь переворот!..

У с т е н ь к а (объяснила). Христенька обет дала богу! Обреклась молчать, пока не кончится большевистская революция, пока не вернется к нам царь — будет молчать и молчать.

И в д я (припала к Христеньке). Хотела и я дать обет молчания, да праведного духа не хватило!.. (Набожно поцеловала Христеньку.) Помолчи и за меня, моя ты молчальница, моя праведница!..

Христенька написала пальчиком в воздухе.

С е с т р ы (прочитали). «Это бог послал няню сюрпризом для папеньки, потому он вслед за мной идет, сам не свой идет…»

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Боже! Это он с регистрации. Устенька, иди варить! Настенька, мух выгони! Христенька, ты молчи! Или нет! Давайте лучше все вместе папеньку встретим! Кричите все, что няня приехала, наша Ивденька приехала, а ты, Ивдя, выйдешь вперед… Нет, нет! Я выйду вперед, а ты позади меня, как сюприз, к нему выскочишь, чтобы он обрадовался, чтобы хоть немножко повеселел!

9

Только  Г у с к а  на порог, а его уже криком покрыли:

— Папенька, няня приехала!

— Приехала няня, папенька!

— Ой, приехала!..

— Приехала, ой!..

И в д я (сюрпризом выскочила). Не приехала — пришла, голубь мой иорданский, прилетела на своих сердечных ножках. Сорок семь верст, как пчелочка, летела и ни разу не села, — хоть какая нужда была, а не села, чтобы только поскорей прийти, чтобы сказать — здравствуйте, мой голубь, Савватий Савельевич!

Но встреча эта не произвела на Гуску никакого впечатления Он будто и не слышал ни крика, ни приветствий. Задумчивый, рассеянный и действительно сам не свой молча прошел он к столу и тяжело сел, как мешком накрыв всех тишиной. Как из гроба жене подал:

— Сколько у нас всего дочерей?

Секлетея Семеновна, предчувствуя беду, промолчала.

Г у с к а (после паузы). Спросили, сколько детей? Семь дочерей, говорю. Перечислите! Перечислил — шесть вышло…

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Как же так, Саввасик, коли семь. Устенька, Настенька, Пистенька, Христенька, Хростенька, Анисенька, Ахтисенька.

Г у с к а (глядя в одну точку). Так и я начал. А они мне: дочери у вас взрослые? Девицы? Полноправные гражданки? А вы их уменьшаете? Принижаете? Укорачиваете? Пожалуйста, полными именами! Как полные имена ваших дочерей?

С е к л е т е я  С е м е н о в н а (испуганно). Устя, Настя, Пистя, Христя…

Г у с к а (вскрикнул). Погибну, а так своих дочерей не называл и не назову-с! Мужичек из них, как хотите, не сделаю, секретно подумал я и начал: Устинья, говорю, Настасия… (Жене.) Вот говори теперь дальше ты!

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Устиния, Настасия, Пистимия…

Г у с к а (угрюмо поправил). Евпистимия…

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Евпистимия, Евхристимия…

Г у с к а (поправил). Христиния!

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Христиния, Хростиния…

Г у с к а. Евфросиния!

С е к л е т е я  С е м е н о в н а. Евхросиния. Да мы же никогда, Саввасик, их так