Пьесы - Николай Гуриевич Кулиш

пока вернется из города Сергей, председателем Мусия Копыстку, а секретарем — товарища Стоножкина Василия… Пиши, сынок! Трах-тарарах — резолюция принята! Шабаш!.. А теперь — надо покурить, а то, кто его знает, что там будет…

4

Кто-то открыл двери настежь. Загудела  т о л п а. Первым вошел  Г о д о в а н ы й. За ним — д е д  с  п а л к о й:

— Ведите их сюда! Сейчас будем судить!..

Ввели  О р и н у  и  Л а р и о н а, связанного и спутанного. Вошел  Г и р я. Набилось  м н о г о  л ю д е й.

Г о д о в а н ы й. Где председатель?

К о п ы с т к а. Что случилось?

Г о д о в а н ы й. Я спрашиваю, где председатель? Где ваша власть?

К о п ы с т к а. Что случилось, спрашиваю?

Д е д  с  п а л к о й. Людоедов привели, чтоб ты знал!… Разве не видишь?

Г о д о в а н ы й. Мы, народ, спрашиваем — где председатель?

К о п ы с т к а. Разве не знаешь… в уезд поехал!

Г о д о в а н ы й. Граждане, люди! Уже месяц, как нет председателя! Не пора ли нам спросить: а почему его так долго нет?

З л о й  г о л о с. Утек!

Г о д о в а н ы й. Сущая правда! Сбежал! Забрал золото, народное добро, и утек. (Копыстке.) Выходит, сбежала ваша власть? Выходит, власти нет? (Толпе.) Граждане, люди! Власть сбежала, Совета нет — верно, сами будем судить?

З л о й  г о л о с. Конечно, сами!

К р и к и:

— Сами!

— Начинайте!

К о п ы с т к а. Ша, немножко тише!.. Потому есть ревком…

Г о д о в а н ы й. Ревком? Где он? Кто?

К о п ы с т к а. Да здесь же он. Я председатель, а этот парнишка — товарищ Стоножка — секретарь. Протокол есть. Вам чего требуется?

Г о д о в а н ы й. Да кто вас выбрал? Откуда вы взялись?

К о п ы с т к а. Да тут и не требуется выбирать. Тут так: объявился — и шабаш. Лишь бы только за бедный класс стоял. Такой советский закон есть. И не думайте, не простой закон, а секретный и вроде военный…

Г о д о в а н ы й. Так это ты и объявился ревкомом?

К о п ы с т к а. Да, я!

Г о д о в а н ы й. Ты?

К о п ы с т к а. Вот чудак, еще спрашивает. Да кому ж и объявиться, как не нам? Ну подумай! Не станешь же ты, или Гиря, или там дед Онисько ревкомом, если по закону вам не полагается…

Г о д о в а н ы й (даже глаза кровью налились, задергались губы). Так ты думаешь еще раз преградить нам дорогу?.. Граждане, люди!.. До каких же пор он будет…

Г и р я (остановил Годованого). Погоди! Не надо ссоры… Пускай покажет, какой он ревком. (Потом, Копыстке.) Ну что же! Назвался груздем — полезай в кузов. Вот народ привел людоедов. Скажи, что ты с ними будешь делать? (Толпе.) Посторонитесь немного! Пусть людоеды выйдут вперед, чтоб ревком их увидел.

Д е д  с  п а л к о й. Вот до чего довело большевистское движение. Людоедство развелось!.. Ну, что теперь скажешь, товарищ ревком?

К о п ы с т к а. А вот расспрошу, тогда и скажу. А ну, цыть! К порядку! Дедушка, отступите немного назад!..

Д е д  с  п а л к о й. Довольно уже наводить порядки! Уже допорядковались, хватит!..

К о п ы с т к а. Вам, дедушка, слова не дано!

Д е д  с  п а л к о й. И просить тебя не стану. Захочу сказать, так скажу, еще и в глаза плюну. Вот так!..

Да и плюнул на Копыстку.

К о п ы с т к а (не шевельнулся. Вынул кисет. Закурил). Товарищ секретарь! Запишите этот факт в протокол, а резолюция немножко позже выйдет… (Толпе.) Сейчас ревком проводит заседание. Если хотите что сказать, скажите по-человечески! А плевать теперь и на пол запрещено…

Г о д о в а н ы й. А людей есть у вас запрещено?

Г и р я. Тсс, тихо, граждане!.. (Копыстке.) Сегодня люди узнали, что этот человек, Ларион, зарезал детей… Уже три недели эта женщина, Орина, так сказать, мать, варила и жарила по ночам мясо своих деток. Кости вот в мешке — вещественное доказательство… Теперь народ привел их на расправу, чтоб судить… Правду я говорю, граждане?

Г р о з н ы е  к р и к и:

— Конечно, правду!

— Сущая правда!

Г и р я. Суди же их, если ты ревком! При всех суди, при людях, чтоб каждый видел и слышал, как ревком судит людоедов… А тогда и мы свое слово скажем…

Д е д  с  п а л к о й. Да разве у них суд есть? Большевистское движение — да и все! Нет бога, нет царя — нет и суда, чтоб ты знал!..

К о п ы с т к а. Скажи, Орина, ты ела мясо своих детей? Правду говори, не бойся!

О р и н а (как-то странно улыбаясь). Есть хотелось, очень хотелось. Я пришла вечером домой, а Маринка уже умерла. А Ларивон, дай ему бог здоровьичка, и показывает: либо всем помирать, либо давайте по кусочку есть Маринку…

К о п ы с т к а. Выходит, вы ели мертвых детей?

О р и н а. Да, уже мертвеньких! Мертвеньких-мертвеньких… Ларивон, спасибо ему, наострил нож… А я стала перед иконой, помолилась… И боженька видел, как Ларивон резал, а ничего не сказал. Только усмехнулся… (Засмеялась тихим, полубезумным смехом.) Я есть очень хотела, даже в голове помутилось… Я печку затопила, вымыла хорошенько, чистенько…

К о п ы с т к а (даже зашатался). Что вымыла?

О р и н а. Маринку, мою доченьку… Хоть очень хотелось есть, но я в тот вечер Маринки не ела. Ларивон ел и детям давал. Только соли не было… Без соли, бедненькие, ели… Без соли, без соли…

Толпа зашумела.

Г о д о в а н ы й. Врешь, и ты ела! Трое деток было — и всех поела! Вот в мешке косточки…

О р и н а. Ага, косточки. (Махнула куда-то рукой.) И там кости, и везде костоньки-косточки… Вчера в церкви, думаю, свечки горят, — а то косточки… такие желтенькие, как у Маринки… Ей-богу… стоят себе и сияют…

Г и р я (ко всем). Слышите? Она призналась, она не скрывает. Ну, тихо! Дадим теперь слово ревкому! Пусть он первый скажет, какой карой покарать людоедов… Ну, Копыстка!

И з  т о л п ы (подхватили):

— Скажи!

— Говори!

— Суди!

К о п ы с т к а. Вот что я скажу! Не мне и не вам их судить…

Г и р я. Вот как!..

К о п ы с т к а. Не мне, говорю, и не вам, потому что мы не специальные люди. В уезд нужно обратиться, чтоб приехала комиссия, потому для этого дела потребуются такие судьи, чтоб у них головы специальные были…

Г о д о в а н ы й. Ага! Вот куда он гнет… А?

К о п ы с т к а. А ты как думал: трах-тарарах — и весь суд? А может, они с голоду разум потеряли, и надо, чтоб доктор им в голову заглянул. Как и что там… может, у них что не в порядке, и тогда кто за это ответит?.. И еще неизвестно, что в уезде скажут, когда узнают, что у нас такая беда случилась. А узнают!..

Г и р я. Выходит, что ревком не в силах людоедов судить?

К о п ы с т к а. Ревком немедленно возьмет их под арест и сейчас же сообщит в уезд… Товарищ секретарь! Напишите в уезд циркуляр, чтоб сейчас же, немедленно…

Г и р я (перебил). Выходит, что ревком за людоедов?

К о п ы с т к а. Подожди!..

Г и р я. А как же — вместо того чтобы вывезти сейчас же людоедов туда, в канаву, да поубивать, так ты их под арест, кормить их будешь, да еще и доктора к ним?.. Вот это суд! Это ревком, я вам скажу! (Толпе.) Видели? Слышали?

Д е д  с  п а л к о й. Погибаем! От большевистского движения погибаем!

Г о л о с. Убить их!.. Людоедов и ревком